Читать книгу Под покровом минувших лет. Пристрастные хроники из XX века - Юрий Петрович Линник - Страница 24

Пётр Парфентьевич Линник. Москва. ВАХЗ. 1944 г.

В начале октября 1941 года Пётр Линник, наконец, получил повестку из военкомата. Уже вторую неделю он находился дома после отчисления из Сталинградского танкового училища, куда попал при курьезных обстоятельствах, описанных выше. Из училища Петра отчислили по зрению. Причём выявилось это на учебных стрельбах. Конечно, Пётр понимал, что найдётся в армии другое место, где его близорукость не станет помехой, и ожидал вызов в военкомат со дня на день.

Оказалось, что Петра мобилизовали по специальной разнарядке. Группу студентов с химфака Новочеркасского индустриального института военкомат направил в Москву на учёбу в Военную Академию Химической Защиты – ВАХЗ. Опыт первой мировой войны, когда немцы первыми применили в массовом порядке отравляющие газы, а также то, что Германия была наиболее продвинутой страной в химической технологии, заставляли принимать меры по подготовке к возможному ведению химической войны. Хотя использование боевых отравляющих веществ было запрещено международными конвенциями, в СССР не питали иллюзии относительно того, что фашистская Германия будет соблюдать эти соглашения.

Тем более, руководству СССР было известно, что ещё в 1936 году Германия приступила к разработке ракет ФАУ-1, начинённых химическими зарядами. А в 1939 году в лабораториях Кумердорфа немецкие химики получили препарат зарин, смертельная доза которого равна 0,1 мг. Вот вам и начинка для ФАУ-1. Правда, советские разведчики в 1940 году умудрились завладеть секретной формулой зарина, дав понять немцам, мол, у нас тоже есть, так что не обольщайтесь.

После такой информации ничего более не оставалось делать, как готовить армию к химической войне. Начали формироваться отдельные батальоны химических войск Красной Армии, готовиться кадры специалистов. Одной из таких мер и стала ускоренная и расширенная подготовка специалистов химической обороны. Кузницей таковых была Военная Академия Химической защиты, созданная в 1932 году на базе Химических курсов усовершенствования командного состав РККА и химического факультета МВТУ им. Баумана.

Располагалась Академия в Москве в районе метро Бауманская. Начальником Академии в тот период был военинженер 1-ого ранга Клячко Юрий Аркадьевич В суматохе первых месяцев войны, похоже, были утрачены штатные каналы формирования слушателей Военной Академии химзащиты, более того, обстановка требовала ускоренной подготовки большого числа военных специалистов.

Быть может впервые, набор в Академию осуществлялся в мобилизационном порядке. Военкоматы вузовских центров получили указание выявлять студентов химических факультетов и направлять их в Москву, выполняя первоочередную разнарядку центра. Таким образом, ВАХЗ спешно набирала курсантов на сокращённый и полный курсы подготовки военных специалистов – химиков.

Как раз в октябре 1941 года наступили тяжёлые дни для Москвы, да и для всей страны. Тридцатого сентября 1941 года началось наступление немецких войск, главной целью которого была, конечно, Москва. На московском направлении немцы создали мощную ударную группировку войск, которая по численности превосходила три обороняющихся фронта в 1.25 раза, а по техническому обеспечению – в два раза.

Хлёсткими ударами танковой группы отчаянного генерал-полковника вермахта Хейнца Гудериана немцы прорвали оборону, рассекли наши фронты и стремительно продвигались, охватывая Москву с юга. Уже 6 октября большая часть наших войск оказалась в окружении западнее Вязьмы. Казалось, что перед оголтелым натиском врага Москва не устоит.

К середине октября ситуация стала критической, и 15 октября Государственный Комитет Обороны принял тяжёлое решение об экстренной эвакуации в тыл госучреждений и организаций. Столица, как и любой город, подвергшийся опасности быть захваченным врагом, во все эпохи, не избежала банальной паники. Имели место все отвратительные атрибуты этого явления – суматоха, преувеличенные или заведомо ложные слухи, спасание «шкур» и личного барахла, лихоимство и под шумок казнокрадство, разграбление магазинов и складов, поражение слабых, неимущих и безвластных, появление среди простого люда «борцов за справедливость». Надо отдать должное городским властям, порядок восстановили быстро, а виновники понесли строгое наказание.

* * *

Вот в таком растерянном состоянии находилась Москва по прибытии Петра в осаждённую столицу. В соответствии с институтской специальностью его зачислили на инженерно-химический факультет с полным курсом обучения не менее 3-х лет. Студентов химических факультетов университетов обучали в Академии Химзащиты по ускоренной программе продолжительностью до года и направляли в действующую армию на должности командиров химвзводов, начальниками химических служб воинских частей.

Не успел Пётр освоиться и погрузиться в курсантские будни, как грянул приказ начальника академии о срочной эвакуации. Академия Химзащиты в числе прочих московских учреждений подлежала отправке в тыл. Какая там учёба! За неделю упаковать движимое имущество академии и законсервировать недвижимое. В конце октября, не пробыв в Москве и месяца, Пётр оказался в теплушке, которая в составе разношерстного эшелона академии выехала из столицы. Начался невыносимо долгий путь в глубокий тыл.

Сутками «академический» эшелон простаивал на станциях и даже разъездах, пропуская бесконечную череду воинских составов, которые на предельной скорости шли на помощь осаждённой столице. При этом грохот колёсных пар, сцепок вагонов и платформ, усиленный в разы на холодном воздухе, не позволял заснуть ни днём, ни ночью. Зима в 1941 году выдалась ранняя.

Уже 6 октября в Москве были замечены «белые мухи». В последние дни октября температура колебалось вокруг нуля градусов с небольшими до пяти градусов ночными морозами. Дальше на восток становилось холоднее. Барачные стены «теплушек» и буржуйки плохо защищали от ночных холодов. В ожидании «окна» до следующей узловой станции, курсанты пробавлялись кипятком, который добывали на вокзалах и специальных пунктах. После Куйбышева (Самара) эшелон ВАХЗ повернул на юг. Встречных составов стало меньше, и эшелон пошёл быстрее.

С каждым днём становилось теплее, а в курсантских теплушках веселее. Несколько дней спустя прибыли в Ташкент. Петру вспомнилась его любимая книга детства «Ташкент-город хлебный» (Александр Неверов 1923 г). «Вот посмотрим, какой ты хлебный», – подумал Пётр. Однако, смотреть не пришлось, постояв на ташкентском вокзале около часа, состав тронулся. Ташкент остался позади. Курсанты приуныли. Ведь Ташкент есть Ташкент, к тому же он хлебный. Следующей ночью состав остановился. Утром курсанты: «Где мы? – Самарканд! Во куда занесло! Дальше не едем, конечная остановка, выгружаемся».

Самарканд – славный город с почти трёхтысячелетней историей. Не перечесть гениев человечества, проживавших в нём, или посещавших его каждый в своё время. Сам Александр Македонский, покоривший мечом Самарканд, искренне восхищался его красотой и доблестью жителей. В 1939 году в городе насчитывалось 136 тысяч жителей. В конце 1941 года население Самарканда значительно возросло.

Древний город гостеприимно дал приют тысячам беженцев с оккупированных территорий. В нём расположились госпитали и множество различных организаций из Москвы, Ленинграда и других городов. Кроме Академии Химзащиты в городе расквартировались Артиллерийская академия им. Дзержинского, Ленинградская Военно-Медицинская академия, Второе Харьковское танковое училище, Воронежское училище связи, Военно-ветеринарная академия Красной армии.

На новом месте всё с нуля – казармы, аудитории, лаборатории и всё своими руками. Здания и помещения, конечно, предоставили. Уже на третий день после приезда начались занятия и боевая подготовка. Полевые занятия по тактике проводились за чертой города в условиях безводной и пустынной местности. Питание было скудное, а первое время основным блюдом курсантов стала квашеная капуста, немалые запасы которой практичный начхоз академии сделал ещё в Москве, в надежде на то, что всё остальное добудет на месте. Не всё удавалось, и выручала капуста. Некоторые не выдерживали и писали заявление об отправке на фронт. По рассказам раненых, коих великое множество проходило лечение в Самарканде, на фронте питание было в разы лучше. Раненых подкармливали местные жители, а курсантам и этого не перепадало.