Читать книгу Путник. История странствий воина - Олег Паринов - Страница 20

***

Тем временем епископ Иоганнес, сидя в кресле за письменным столом в своих личных покоях, читал донесение об очередном бунте горных гномов. История отношений людей и подгорных жителей была длинной и весьма запутанной. Последние сто лет короли Вендарии с помощью угроз и оружия принуждали подземный народец платить немалую дань за добычу драгоценных камней в Яшмовых горах. Упрямые карлики считали оные земли своими исконными владениями. Вынужденные подчиниться грубой силе, они крайне неохотно отдавали людям часть добытых под землей ценных минералов. В полученном епископом секретном донесении сообщалось о недавних событиях в горах на западе Вендарии. Как уже неоднократно случалось в прежние времена, вспыльчивые коротышки выразили бурное недовольство очередным повышением податей с горных рудников. Три дня тому назад они покинули свой подземный город и, выйдя на поверхность, напали на расположенные поблизости деревни людей. Ослепленные гневом бородатые воины, облаченные в прочные кольчуги и вооруженные боевыми топорами, сеяли вокруг смерть и разрушения. Наспех собранные правителем области Низколесья войска поспешили занять перевалы в Яшмовых горах, отрезав владения взбунтовавшихся рудокопов от внешнего мира. Сейчас шли мирные переговоры с королем гномов, больше похожие на обычные торги.

Вдруг что-то звякнуло в рукаве красной рясы Его Преосвященства. Прервав чтение, Иоганнес извлек из потайного кармана мешочек с вышитым на нем изображением птицы. Развязав горловину, он слегка потряс холщовую ткань. На подставленную ладонь выпали обломки фигурки ворона из черного блестящего металла.

– Как жаль, мой верный помощник, – расстроенным голосом пробормотал Его Преосвященство. – Такая ранняя и несвоевременная кончина!

Епископ бережно переложил кусочки разбитой фигурки на письменный стол. «Попробуем исправить случившееся, и да поможет нам святой Януарий», – подумал он, поглаживая подушечками пальцев блестящие осколки. Священник взял со стола горящий подсвечник и подошел к громоздкому комоду красного дерева, занимавшему угол комнаты. Поставив канделябр на туалетный столик рядом с комодом, Его Преосвященство достал из кармана рясы увесистую связку ключей. Выбрав ключ с причудливыми прорезями в бородке, он вставил его в узкую щель сбоку комода и осторожно повернул. Раздался едва слышный щелчок. Боковая стенка массивного шкапа плавно опустилась вниз. Колеблющееся пламя свечей осветило содержимое глубокой ниши. Здесь, в укромном тайнике, хранились свитки из толстого пергамента, черная лакированная шкатулка и несколько холщовых мешочков с вышитыми на них рисунками животных. Иоганнес, немного покопавшись в содержимом ниши, выбрал мешочек с вышивкой собаки. После чего закрыл тайник на ключ и вернулся к письменному столу. Усевшись в кресло, епископ вытряхнул из мешочка на столешницу статуэтку рыжей собаки размером с детский кулачок. Поставив фигурку перед собой, он несколько минут с задумчивым видом любовался творением запретного искусства. Вполне насладившись созерцанием колдовской поделки, священник вынул из ящика стола толстую иглу. Закалив ее острие на пламени свечи, смиренный слуга Единой Церкви без видимых колебаний проткнул себе указательный палец, а выступившую капельку крови, тут же выдавил на статуэтку.

– Вставай-вставай, быстрее оживай, – едва слышно прошептал епископ слова магического ритуала.

Кровь быстро впиталась в заколдованный металл. Фигурка собаки слабо засветилась изнутри и стала стремительно увеличиваться в размерах. Иоганнес извлек из мешочка щепотку красного порошка и с силой потер им пасть волшебного зверя. Собака тут же ожила, встряхнулась и принялась жадно облизывать пальцы Его Преосвященства. Очень скоро магическое создание выросло до румпа в высоту.

Паблиотти взял со стола обломок фигурки ворона и дал его понюхать диковинному зверю.

– Найди и принеси! – громко приказал он.

Собака с готовностью тявкнула и, спрыгнув со стола, подбежала к двери в покои. Здесь она остановилась и, обернувшись к Иоганнесу, завиляла хвостом. Епископ подошел к ищейке и, присев на корточки, ласково почесал ей за ухом. После чего напутствовал:

– Под главными вратами с правой стороны есть щель. Через нее выберешься. Поспеши, мой рыжий слуга!

С этими словами он открыл входную дверь. Собака, высунув язык, красно-желтым шаром покатилась по коридору монастыря. Двое дюжих монахов, дежурившие у входа в покои, не выказали ни малейшего удивления. Они преданно посмотрели на Его Преосвященство. Иоганнес, сам будучи маленького роста, любил окружать себя рослыми, а, самое главное, верными помощниками.

– Мой секретарь еще не прибыл? – строго спросил охранников епископ. – Как появится, сразу же проводите его ко мне. Да, и пусть принесут моего любимого чаю на травах.

Смеркалось. Город быстро погружался в темноту. На улице, где лежал мертвый ворон, движение почти стихло. Лишь старый фонарщик Барбадус Флинч с особой тщательностью крепил здесь лестницу к фонарному столбу. Вся процедура зажигания фонарей была им скрупулезно отработана. Отставной солдат, он исследовал каждый столб на своем участке и твердо знал, с какой стороны удобнее всего приставить лестницу. Фонарщик, не торопясь, вскарабкался по шатким перекладинам к масляному фонарю на верхушке столба. Отомкнув щеколду короба, он аккуратно налил в жестяную плошку конопляное масло. «Здесь важно не перелить, – привычно думал он. – Ничего страшного, что после полуночи масло закончится, и фонарь погаснет. Порядочные люди в столь поздний час по улицам не ходят. Зато у себя дома я кашу сладким маслицем заправлю». Отработанным движением Флинч поджег фитиль лампы от свечи ручного фонаря. «Жаль спирт перестали выдавать для добавления в масло, – в очередной раз посетовал он. – Намного бы ярче фонари горели, да и мне было бы, чем согреться, когда подует холодный северный ветер».

На тускло освещенную улицу неподалеку от фонарщика выбежала рыжая собака. Блеснув красными глазами в сторону человека на лестнице, она подбежала к лежавшему на мостовой мертвому ворону. Обнюхав тушку птицы, собака бережно взяла ее в пасть и потрусила в подворотню. «Будет теперь песику вкусный ужин», – подумал фонарщик, но здесь он ошибался.