Читать книгу Ли Лу Би. Вторая книга об Александре, Лусинде и Беатрикс - Агния Аксаковская - Страница 6

За плечиком Беатрикс стройный силуэт вырос как волшебное деревцо. Александра почесала глаз, из-под прикрытия руки умоляя деревцо о чём-то с помощью малоизящных гримас. Беатрикс, которая ничего подозрительного не приметила, с увлечением прорыдала:

– Не знает, где он, что он. Жив ли он!

Александра, изучая Лусинду в связи с последними предположениями и слегка кланяясь ей, серьёзно спросила:

– Значит, ты допускаешь, что возможно, он лежит где-нибудь навзничь, обнажённый и прекрасный, на бранном поле, на поле боевом, рядом стоит опечаленный чемоданчик, а злые птицы норовят выковырять и съесть его добрые умные глаза?

Лусинда вдумчиво слушала, кивая в такт.

Беатрикс против воли хихикнула и ужасно рассердилась – одновременно.

– Ты! Ты мне, смотри, не брякни чего-нибудь такого при Лушке.

В фиалковых глазах появилось выражение, которое позволительно назвать знанием жизни.

– Поверь мне, она живёт одним только ожиданием! Всё это – и языки, и драки, и езда по пересечённой местности – это не жизнь, а интермедия. Что-то вроде погремушки для младенчика, чтобы потерпел, пока папа отстегнёт памперс. Временами я вижу, что она – на грани и с трудом держит свою обычную улыбочку. Тогда я без слов крепко стискиваю её пальчики, а, бывает, и шепну ей в самое ушко – Крепись! А у самой сердце в слезах.

– Оно у тебя, наверное, очень хорошенькое и аппетитное. – Предположила Лис.

Бэт с усталым вздохом попросила:

– Пожалуйста, не говори при Лусинде про злых птиц.

– Лады. – Охотно согласилась Александра. – Ты меня учи, учи, Трюсик. А то я девушка бестактная, грудастая. Я за тобой, если позволишь, записывать буду. Ты-то, прям, профессиональная утешительница. Правильно я гуторю, Лушка?

Беатрикс так и подскочила.

– Что и говорить, – подтвердила Лу, подходя поближе уже не волшебным способом, а обыкновенным. – Да она вообще у нас умничка.

Беатрикс попыталась зарезать подружек одним взглядом наотмашь.

Александра рассмотрела:

– Просто прелесть. А щёчки какие румяные и глазки синие. Смазливая, правда?

Лусинда подняла указательный палец:

– Главное – проницательная очень. Ловец душ человеческих.

– И попка чудесная – маленькая, но такая круглая, да? – Александра как следует щипнула Беатрикс.

Беатрикс попыталась открутить Александре руку, но, осознав, что численный перевес как стратегический фактор имеет, увы! – потенциально решающее значение, сердито отмахнулась и отвернулась.

– Бэт, не обижайся. – Попросила Лусинда. – Придуриваться не стану – мне чуток не хватает этого никчемного типчика, особенно по ночам; и мне приятно, когда ты шепчешь мне, чтобы я крепилась. Но вот что в облом – когда Лис лепит что-нибудь про злых птиц, мне тоже становится легче.

Александра – Беатрикс, назидательно:

– Слыхала, старуха? Двадцать один год живи, двадцать один год учись.

Великодушно:

– …Лу, вполне возможно, что он ещё не мёртвый. Но при этом всё-таки обнажённый и прекрасный лежит себе где-нибудь.

– Вполне. – Согласилась Лусинда. – …Беатрикс, насчёт пережиданий, я тебе не по дурке распатронюсь. Короче – ты ошибнулась, мать. Я не пережидаю, я живу. Ну, может, это ещё отчасти что-то вроде допризывной подготовочки к сверхсрочной на посту номер один. Но наслаждец по телу уже ходит – а это, как все мы, девочки, знаем, бывает только, когда живёшь полной, насыщенной жизнью. Ась?

Беатрикс – у неё временная, но полная утрата чувства юмора:

– А я, значит, дура у вас, на верёвочке. С попкой.

Александра не дала Лусинде ответить что-нибудь утешительное; сама молвила щедро:

– Ну, почему так сразу и дура? Вовсе нет. Ты – красивая девчонка, Трюсик. К тому же, ещё и на восьмом месяце. К чему тебе быть умной? – Простодушно уговаривала Александра. – От этого голова, я слыхала, становится большая и тяжёлая.

– Лисси, заткни туесок. – Остановила Лусинда.– Надо меру знать. Она сейчас тебя убьёт и будет абсолютно права.

Успокоила Беатрикс:

– …Трикси, хватит скрежетать зубками, лучше слушай сюда – и ты, большая белокурая тоже, чо залепит тётка Лу. …Да, год назад, вернее, больше, больше …провожая парня в серой тройке, под которой не было ни одного сантиметра кожи, не покрытой моими поцелуями, я, действительно, значилась в картотеке у Господа нашего, она же Книга Жизни, как пугливая крошка, пионерка на тонких ножках в слезающих гольфиках, и моя зеленоглазая душа тянулась и вспархивала вслед уходящей мощной спине, хотя, если совсем честно, я вслед не смотрела – и я учила язык, плача, и путала прошедшее совершенное с будущим неопределённым, а то и другое вместе с дорожным знаком Осторожно! Объезд! Даже отрабатывая приём Тигр прыгнул, я могла впасть в меланхолию, что мои противники неизменно расценивали как особое проявление коварства, а тренер хвалил за творческий подход к приёму. Все эти сексисты, которым меня ставили в пример, злобно ворчали мне в спину, стрела вонзалась мне под лопаточку и долго трепетала и покачивалась там.

В душевой Лусинда плакала. Слёзы катились и докатывались до ключиц.

– Нет, Лисси, врать не буду – дотуда не докатывались. Словом, если обобщать – я была мокрая и моя подушка тоже.

Но проходили одна за другой минуты, полные боли и тоски, они складывались в дни и даже недели. Лу стала спокойнее относиться к тому, что четыре буквы иногда обозначают всего-навсего одну и перестала заливаться слезами при виде перевёрнутого знака вопроса в начале предложения.

Она уже могла довольно твёрдо выговорить амо амикум меум, амас амикум суум, прежде чем комок в горле заставлял её замолчать… Тогда она, помнится, уже научилась определять степень износа ведомого диска сцепления на глаз, а наволочку уже не приходилось вешать по утрам на батарею. Сложнейший приём Мышь и Тигриная Лапа Лу проделывала столь чётко, что сексисты, приготовившиеся к проявлениям коварства, в бешенстве отказывались с ней работать, но говорить гадости больше не решались, а в душевой девушка так торопилась успеть на загородную прогулку с братишкой Рене, что не успевала понять, докуда докатились слёзы, а, может, их и не было, а это всё только горячая, чересчур хлорированная водичка.

В одно прекрасное утро Лу обнаружила, что наволочка совершенно сухая. Она как раз собиралась на танкодром, где ей предстояло сдать зачёт по препятствиям – ров с водой и огневая завеса её не беспокоили, а вот на брёвнах Лу систематически теряла семь-девять секунд. Она по-прежнему теряла, правда, теперь только секунду, но зато могла сказать твёрдо; даже если Теодор Венсан, – Лу мысленно запнулась, – мёртв, она, Лусинда, не умрёт.

Спасибо ему, позаботился, чтобы мне всегда было Весело и Интересно.

– …Если он не вернётся, я знаю, где найти работу.

– Что же это за контора, где требуются девушки с внешностью кинозвезды и умеющие водить трактор на сверхзвуковой скорости? – Удивилась Александра.

– А мышь его знает. Может, и найдётся такая контора, раз есть такая девушка.

Лу повертелась и потрогала нагретое брёвнышко, представив, как мягко скатывается по нему хорошо промытая танковая гусеница.

– Слушайте, вам не кажется, что за нами кто-то подслушивает?

– Может, там притаился тигр? – Поддержала Александра.

– Ах ты! – Беатрикс хлопнула по лбу Беатрикс.

Подружки подарили ей доброжелательные взгляды.

– Ну, как? Убила ты его?

– Кого?

– Комара, вестимо.

– А ну тебя, Лисси. Хорошо, что ты про тигра сказала, я сразу вспомнила, что собиралась спросить. …Лу, ты получала ещё такое письмо, ну с мышкой?

Теперь они вдвоём изучали Лусинду.

– Вот уже три месяца ничего нет. – Скромно молвила Лусинда.

– Жалко. Так забавно. – Припомнила Беатрикс. – В конверте лежит себе пустой листочек, а внизу вместо подписи махонькая мышка. И никакого обратного адреса. …Кто бы это мог быть, а, девочки? Кто присылает эти письма?

– Наверное, какой-нибудь тайный поклонник. – Предположила Александра. И вообразила себе вслух. – Он застенчивый и худенький. Скоро он начнёт подкидывать ей драгоценности.

Беатрикс – радостно:

– Прямо как в сценке! Помните, мы читали?

– Я думаю, это проказы Жоэля. – Сказала Лусинда.

– Тс! С ума сошла – и такие вещи при этой палачке говорить. Она и так притесняет малыша. Вовсе это не Жоэль.

– А кто же? – Спросила Александра.

Беатрикс засмеялась:

– А вдруг это Венсан?

Оборвала смех:

– Прости, Лусинда.

– Не тушуйся, Биток, – идейка что надо. – Оценила Александра.

Александра улыбнулась Лусинде, Лусинда – Александре.

– Не городи ерунды.– Окоротила Беатрикс. – Я просто неудачно пошутила. Что Венсан – шпион, что ли?

Обе, слаженно:

– А мы тебе о чём?

Беатрикс шипела и отмахивалась:

– …Почему же он не пишет?

– Наверное, там, куда его забросила Судьбина, – глубокомысленно предположила Александра, – нет ни одного почтового ящика, чтобы сунуть туда (показала) письмишко.

– Помолчи, пожалуйста. – Тяжко вздохнула Беатрикс. – Ах, всё так понятно. Конечно, их гарнизон застрял где-нибудь на плоских границах, в каком-нибудь сонном, вялом городишке…

– …по улицам ходят только куры и девушки. – Дорисовала мирную картину Александра.

Беатрикс не удостоила её взглядом:

– Жизнь там давно замерла, сплошная обывательская мерзость запустения…

– Я думаю, они даже каток не залили. – Снова вставилась, как ей казалось, по существу, Александра.

Беатрикс взгрустнула.

– И, конечно, нашему замечательному Тео, нашему аристократу – простаку, нашему кабинетному интеллектуалу нестерпимо обидно, что, по милости военного министерства, он должен задыхаться в этом болоте. Вот он и не пишет. Вернее, он напишет на лавочке в заброшенном сквере, – разыгралась фантазия чувствительной Беатрикс, – грустно положив планшетку на своё прекрасное колено…

Александра – в тон:

– А вокруг ходят куры и заглядывают ему в глаза.

Беатрикс возвысила глас:

– …А потом постоит у почтового ящика, вздохнёт, приложит письмо к губам, но тут лицо его, прекрасное лицо его, исказится гримасой боли…

– Это его курица клюнула, которая шла за ним. – Растолковала, не мешкая, Александра.

– …и руку он уронит, и рука его упадёт, – не могла уже остановиться Беатрикс, – и он не бросит – ах, Лусинда – он не бросит своего письма. …Я просто-таки всё это вижу.

Александра – Лусинде:

– И он погладит её по головке и пойдёт себе.

– Вы что это переглядываетесь? – Подозрительно спросила Беатрикс.

Кумушки дружно делали отрицающие жесты.

– Ну, что ты. – С серьёзным видом возразила Александра.– Мы слушаем просто очень внимательно.

– Я вижу, вы насмехаетесь надо мной. – Нахмурилась Беатрикс. – Вы, должно быть, что-то знаете, но не решаетесь мне сказать из-за него. – Обхватила живот. – Напрасно. Он у меня закалённый. Я только что Александре об этом говорила.

Лусинда утешила:

– Трик, мы вовсе не насмехаемся и ничего от тебя не скрываем. Просто всё, видимо, так и есть. В общих чертах.

Девочки удручённо помолчали.

Беатрикс, ещё раз пристально вглядевшись в глаза зелёные и цвета тьмы, убедилась в полной или частичной невинности подружек.

Потом произошла странная штука – если в этом мире могло произойти что-то ещё более странное, чем дружба рыжей, брюнетки и белобрысой.