Читать книгу Ли Лу Би. Вторая книга об Александре, Лусинде и Беатрикс - Агния Аксаковская - Страница 9

Александра раскачивала голову фарфоровой пастушки. На каминной полке пастушка томилась не одна, рядом помещался пастушок из того же материала. Сам камин выглядел огромным, резные финтифлюшки украшали решёточку. Гостиная вызывающе уютная, как и подобает семейному гнезду в старом доме. Хотя, на взгляд Александры, кое от чего можно бы избавиться, например, от фарфоровых фигурок.

Беатрикс сидела на фиалковом диванчике, очень строго и прямо, тихенькая и, надо отдать старушке должное, фантастически красивая. Круглый живот подчёркивал эту нежную красоту, розовое личико с застывшим самоуглублённым выражением сияло в нимбе рыжих, – простите, бронзовых кудрей. Маленькие ручки она сложила под животом. Вид у неё был странноватый, ведьма, да и только. Она вдруг отвлеклась от своих ведьминских писательских мыслей и в упор посмотрела на стоящую к ней спиной Александру.

Та, не оборачиваясь и не оставляя в покое пастушку, пожала плечами.

– Ему действительно лучше. – Послышался голос Александры, такой же, как всегда. – Намного. – Добавила она почти тотчас и обернулась.

Бэт увидела, что Александра растеряна, но ни слова не сказала. Спокойно и тихо продолжала она смотреть куда-то сквозь знакомое ей лицо с чёрными непроницаемыми глазами.

Александра поправила светлые волосы обеими руками. Ей, наверное, было непривычно, что они сколоты на затылке.

– Нет, ты представляешь? – Последовало молчание, Лис опустила сильные руки. – Он встал.

Бэт не откликнулась. Александра, впрочем, не ждала, что ей ответят. Она неуверенно бродила вдоль камина. Подвернула ногу, пошатнулась. Бэти встрепенулась.

– Полегче. – Заметила она. Понизила голос. – Ты сама видела? Что он ходит?

Александра необъяснимым жестом простёрла обе руки ладонями вперёд к Беатрикс. Губы старушки Лис дёрнулись.

– Нет, но… – Она перешла на шёпот. – Я в приоткрытую дверь видела… Тонкая щёлочка, вот такая, смотри.

Лисси метнулась к двери, распахнула – и Чёртик повалился в комнату. Чёрно-белая ливрея делала его похожим на печального худого кота, жабо и кружево манжет дыбились, как неухоженная шерсть. Александра, не обратив ни малейшего внимания на явление, выскочила вон. Заглядывая в комнату, она продемонстрировала хозяйке, сквозь какую щёлочку она смотрела в комнату господина Монтаржи. Льняная прядь свесилась между зубцов шпильки и просунулась в щёлочку.

Беатрикс мельком поглядела на прядку и мягко обратилась к Чёртику:

– Ты что тут делаешь, кузёлик?

Чёртик сглотнул, как начинающий шпагоглотатель.

– Я, – начал он, кладя тонкую кисть на кружевную грудь, – не подслушивал, леди Бэт. Клянусь…

Александра буркнула через полуоткрытую дверь:

– Заткнись. Вышел. Быстро.

Чёртик крутанулся вокруг собственной оси.

– Но, леди Лис!

Беатрикс кивнула двери:

– Лисси, я поняла, какая щёлочка. Войди, сквозняк. У тебя испарина на лбу.

Александра влезла в комнату почему-то почти через такую же щёлочку.

– Это от холода. – Объяснила она, утирая лоб. – Мне жутко, люди. Я видела в щель, как что-то ходит по комнате.

Она принялась расхаживать, как по лугу. Остановилась, точно споткнувшись, и Бэт явственно увидела, что плечи Александры дрожат.

– Я слышала чей-то голос. Как из подпола. Он звал меня, мой муженёк. Звал, Би! – Крикнула Александра. – Они, все эти старые слуги, мрачные серые, этакие высыхающие слизняки, стали кланяться и уговаривать меня идти к барину. Все, кроме кухарки. Она у меня недавно, огромная красная бабища. Я помотала башкой…

Александра показала. Шпильки, не выдержав напор волос, снова выпустили несколько прядок.

– Говорить я не могла, ну никак. Они надвинулись на меня. Я поняла, что они хотят втащить меня туда. Я расшвыряла их и убежала опрометью, а кухарка захлопнула за мной дверь.

Александра перестала дрожать и, ухмыльнувшись, бесстрастно сообщила:

– Я здорово перепугалась, Би. Но штанцы сухие. Я проверила, пока шла к тебе.

Чёртик заговорил исключительно авторитетно:

– Госпожа, я как раз…

Александра махнула на него и негромко спросила:

– Что будет, Би?

У Беатрикс был сонный вид, она неуверенно проговорила:

– Не знаю, Ли. Может, нам его убить?

Александра присела на диванный валик.

– Только это нам и остаётся.

Она быстро посмотрела на Беатрикс и опустила взгляд себе на руки. Беатрикс еле приметно улыбнулась.

– Почему ты решила, что я шучу, Лисси? – Она продолжила тем же ласковым полусонным голоском, без передышки. – Мы пойдём к нему вдвоём. Нет, втроём. Чёртик будет на шухере стоять. Да, Чёртик? Я скажу: Ах, милый мсьё Монтаржи! Вот вы шалун какой!

(Она произнесла это так весело и оживлённо, что Александра вздрогнула и теперь внимательно глядела на розовое лицо, слегка затенённое кудрями.)

– Я скажу: Ваша маленькая жёнушка боится, что вы не простите её и потому умолила меня быть её адвокатом. Тут он начнёт хихикать или ещё что, и я буду говорить, говорить, смеяться… вот так. – Бэт рассмеялась, закидывая свой нимб. – И обойду вокруг него, сделаю ему подножку, ты схватишь его за горло, я за колени, мы отнесём его на кровать, я сяду ему на ноги, а ты задушишь его подушкой. Главное, чтобы он не упал на пол, чтобы не было шума. Понимэ?

– Бэти? – Тихо сказала Александра. – Ты что? Ты – шутишь?

Чёртик, не сводивший глаз с камина, слабо откашлялся.

– Сударыни…

– А ты как думала? – Перебив Чёртика, спросила, тоже тихо Бэт.

Александра отстранила Чёртика, который всем тонким телом выражал желание встрять в беседу:

– Нишкни. – Она вскочила и яростно прошептала. – Беатрикс. Сколько, сколько ты будешь поминать мне Фонтевро и Бигора! Да, я убила их! Ну? Чего тебе ещё?

Беатрикс холодно прикрикнула:

– Сядь. Не ори. Вовсе я тебе сейчас ничего не поминаю.

Он досадливо и страстно подёргала себя за вьющиеся пряди.

– Мне сейчас на всё наплевать, лишь бы господин Монтаржи исчез. Чтобы его не было.

Она с приятным шелестом платья поднялась с диванчика.

– Сделай лицо и пошли.

Бэт посмотрела на часы с кукушкой и, отойдя, поправила гирьки. Поправляя, она деловито говорила:

– Нужно покончить с этим до второго завтрака, потому что придёт Рене. Он тебя искал, спрашивал, что мы кушали утром, и остался недоволен. Сказал, что принесёт клубнику со сливками. Ты любишь клубнику со сливками? Я – да. Одну порцию придётся оставить Лусинде. Вперёд.

Она пробормотала, одёргивая лиф платья:

– Главное – быстро его подхватить.

Александра встретила взгляд обернувшейся Бэт вполне серьёзно.

– Беатрикс, ты сошла с ума. На восьмом месяце это возможно. Будем надеяться, от клубники со сливками это пройдёт.

– Ты знаешь, что я не смогу сойти с ума, даже если захочу. Мой ум у меня вот здесь.

Бэти показала присутствующим ладошки, растопырив пальчики.

– Точнее, – распространилась она, – вот в этих трёх пальчиках, которыми я сжимаю ручечку. А они никогда не сойдут с ума. Пальцы с ума не сходят. Ли, я предлагаю сделать это немедленно. Нас никто не заподозрит, если с тобой буду я. Ну?

Александра, разумеется, молчала.

Чёртик слабо встрял:

– Леди Би…

Беатрикс, не отрывавшая взгляда от Чёрных глаз, перебила:

– Секунду, пингвинчик. Ну?

– Трикси, спасибо. – Сказала Александра. – Но… Я не смогу до него дотронуться. Даже через подушку.

– Так бы сразу и сказала. – Весело откликнулась Беатрикс. Глаза её смеялись. – Это не проблема, котик. Ты постоишь на шухере, то есть, ты застенчиво остановишься у двери, потупив взглядик. Можешь рассматривать свои туфельки и потихоньку шевелить в них пальчиками. Чёртик будет держать мой шлейф, а я направлюсь к Монтаржи с распростёртыми объятиями и скажу…

Она воскликнула:

– Ба! Милейший господин Монтаржи! Вот вы шалун какой! И собью его с ног, а Чёртик его подхватит. Главное, чтобы шума не было, сечёшь, Лиска? Я упрусь коленом ему в грудь и задушу его. Вот так.

Бэт показала, – как, уперевшись коленом в диванчик и сжимая пальцы на воображаемом горле. Дышала она всё тяжелее, приоткрыв губы. Коротко не то застонала, не то всхлипнула. Александра следила за ней с нескрываемой тревогой. Чёртик вновь попытался прибегнуть к вербалке, но замер с открытыми устами – на сей раз по собственному почину.

Беатрикс Торжествующая выпрямила спинку. Она раскраснелась, глаза горели и губы стали пунцовые. Она посмотрела себе в ладошки. Птичьим голосом молвила:

– Вот так.

Где-то во дворе, далековато, сквозь тишину, хлопнул выстрел. Подруги не шевельнулись, а Чёртик подбежал к занавешенным окнам. Утонул в шторах, разглядывая что-то.

Александра спросила:

– Трикси, с тобой всё хорошо?

Беатрикс выглядела серьёзной, только глаза поблёскивали легкомысленно.

Чёртик вынырнул:

– Госпожа Монтаржи, госпожа Керадрё, дело в том, что…

Александра рявкнула на него по-настоящему, даже зубы показала:

– Замолчи, тебе сказано. – Она впилась в госпожу Керадрё немигающим взглядом и очень ласково напомнила.– Ты обещала мне что-то отвалить. Из головы вывалилось?

Беатрикс развела руками, которые не могут сойти с ума:

– Да, но этот подарок теперь не годится. Он слишком радостный.

Меленькими шажками подошла к нише в стене, задрапированной и почти незаметной.

– Чёртик, пожалуйста…

Чёртик отлепился от подоконника, вежливо, как гвардеец, мундиром слушая, что ему нашёптывает Бэт. Кивнул.

Беатрикс беззвучно шевеля губами, делала пальцами обратный отсчёт. Вдвоём театрально дёрнули за шторки, закрывающие нишу в стене. Александра тотчас подошла и принялась разглядывать, закусив губу. Потом она сказала:

– Розовое.

– Да, оно розовое. – Сказал рядом в ушко тёплый голосок Беатрикс. – А глаза – чёрные, и пшеничные косы. – Продолжал голосок. – Оно цвета твоих губ. Я помню их оттенок даже с закрытыми глазами. Они очень-очень розовые. Я хотела, чтобы оно подходило к твоим губам.

Беатрикс приложила легко поднявшуюся за рукой ткань к щеке Александры.

– Точь-в-точь, а, Чёртик?

Спрошенный поклонился с бесстрастным лицом. Александра, похоже, собиралась с мыслями.

– Оно – шикарное. – Наконец изрекла она. – Сквозь него можно Билль о правах невооружённым глазом читать.

Чёрный глаз смотрел на Беатрикс сквозь розовую пелену.

– Даже при Луне.

Глаз изучил Чёртика.

– Даже примечания мелким шрифтом, которые обычно сводят на нет то, что сказано в статьях.

– Оно на чехле. – Уточнила Беатрикс. – Вот, позырь. – Она схватила и смяла в маленькой ручке нечто вроде утреннего облака. – Чуть бледнее. Цвета твоей королевской кожицы, свинка.

– Эх, я бы без чехла. – Прищурилась Александра, отпуская розовый лепесток.

Беатрикс надменно повела круглым плечиком.

– Элементарно. – Фыркнула писательница. – Я надеялась, что даже ты своими увядшими мозгами додумаешься до этой голой истины. Бери.

– Нет.

Беатрикс выдержала паузу по всем правилам – с огненным взмахом ресниц, с леденящим их опусканием.

– Я балдею от него, Би. – Хрипло ответила Александра. – Не рви моё старое пухлое сердце.

Беатрикс взорвалась:

– Оно ж топографическое, ты пощупай, паршивка. Его ж никто носить не сможет, кроме тебя.

– Боковые застёжки.

Беатрикс улыбнулась и обняла за талию, толкнула. Александра вывернулась, тогда Бэт вытащила платье из ниши и бросила на руки Александре.

– Надень его, и пойдём навестить того, кому не лежится. Нужно уметь заглянуть в глаза Дьяволу, Лис. Это не такие уж страшные глаза, сейчас это всего лишь подгнившие глаза господина Монтаржи. А вот и туфельки.

Чёртик, повинуясь её взгляду, подал ей прелестную парочку.

– Видишь, они в тон.

Повертела опасные игрушки и нацелилась каблуком.

– Входит в мужское сердце безболезненно, но вытащить назад уже нельзя.

Александра, поразмыслив, объявила:

– Хорошо, я пойду. Но это платье я надену, только если он не сможет его увидеть.

Она схватила платье в охапку и бережно разложила на диванчике.

– Чёртик, с дороги. Что ты тут вертишься?

Она развернула его за плечи.

– Растворись.

Чёртик не сопротивлялся:

– Госпожа Александра, будет лучше, если вы заранее узнаете…

– Цыть!

Она расхохоталась, но совершенно неестественно.

– Слушай, Би, сейчас выяснится, мол, господину Монтаржи настолько лучше, что он готов приступить к исполнению своих непосредственных супружеских обязанностей.

Захватив Чёртиков чуб, пробурчала:

– Ну, дьяволёныш, лупи. Посла не бьют, ему только уши отрезают.

Отшвырнула, села, как усталый мужчина, локти в колени, голову в руки.

– Ну?

– Дело в том, что после того, как вы ушли, господину Монтаржи стало намного хуже и…

Александра захихикала, скосив глаза к носу и не выпуская головы:

– Би, всё вернулось на круги своя. Здравствуй, Лисси, Новый год.

Чёртик терпеливо пробивался:

– Так плохо ему сделалось, что меня послали за вами умолять, чтобы вы поторопились и… никогда так плохо не было… Дворецкий сказал.

Александра сидела, что твоя пастушка, но голова у неё не покачивалась.

Чёртик высоким отстранённым голосом проговорил:

– Они обещали стрельнуть, если станет совсем худо… Слыхали выстрел? Я пистолет старинный с ковра снял, который над изголовьем господина Монтаржи.

Александра медленно высвободила голову, подняла лицо, вперила в Чёртика неподвижные глаза. Беатрикс безмятежно рассматривала платье. Чёртик продолжал:

– Он разваливался на глазах, до того старый, пистолет-то. Весь ржавчиной поеден. Как бы в руках не рванул. Я дворецкому хотел показать, как стрелять, но кухарка у него забрала, сказала, что умеет, и я дунул.

– Что ж ты молчал, чёртик тя дери? – Спросила Александра.

Чёртик от такой несправедливости даже крякнул и впрямь замолчал. Александра повернулась к Беатрикс.

– Когда был выстрел?

– Выстрел? Ах да. … Минут семь назад. Да, минут семь. – Задумчиво отвечала Беатрикс.

Она посмотрела на свои руки, Александра тоже посмотрела на её руки. Чёртик взял себя за горло с еле намеченным адамовым яблоком и попросил:

– Госпожа Беатрикс, очень вас прошу – выгляньте в окно.

Тоном экскурсовода он продолжал:

– Напротив, как вам известно, окна Юго-Западного крыла дома госпожи Александры. Крайнее слева, наверху под самой мансардой.

Беатрикс взглянула в рекомендованном направлении.

– Лисси, у тебя очень недурной домишечко. А если ты ещё убедишь свою новую кухарку, что сушить бельецо в окне кухни не вполне комильфо, у тебя на заднем дворе можно дипломатические приёмы устраивать.

Александра резко встряхнула разлохматившейся головой:

– Бельецо? – Переспросила она.

– Ну да. – Не взглянув на неё, пояснила Бэти. – Чёрное, кружевное. Точно такое же, как сейчас на тебе. Я это знаю, потому что у тебя всего три пары. Причём одна лежит в заначке, на случай смерти.

Не шевелясь и глядя перед собой, Александра повторила:

– Там, в окне висит чёрное?

Она подскочила к Бэт, и обе уставились в окно, сблизив головы – рыжую и льняную. Затем обе обернулись к Чёртику, и тот мягко молвил:

– Кухарка мне вслед крикнула, что ежли кончится, она сразу повесит чернушечку. Флажок, как положено. Видно, не успела ничего другого сыскать.

Александра метнулась к нему и затрясла:

– Ты слово путём скажешь, изверг, убийца, или клещами из тебя тащить? Что – кончится?

Чёртик кротко, ходя ходуном, пробормотал:

– Не что, а кто. Господин Монтаржи.

Александра тотчас отпустила его и секунду стояла, повеся руки и опустив глаза. Побежала затем почему-то к Пастушке и покачала ей голову.

Чёртик сердито, по-человечески выговорил прямой спине своей госпожи:

– Вы ж мне слова сказать не давали.

Беатрикс нежно улыбнулась ему, разглядывая эту спину.

– Эй. – Тихонько окликнула. – Оставь Девочку в покое.

– Откуда у тебя эта пара счастливых глупцов? – Послышался спокойный голос Александры. – Вчера их не было.

Беатрикс принялась рассказывать, что их Лусинда подарила. В антикварном нашла. Бэт подозревала, что Лушка выложила за покупку немало резаной бумаги, как предпочитает выражаться интеллектуалка. Но её ведь не расколешь. …Лу сказала, что Бэт похожа на Девочку, а Рене – на этого вот славненького Мальчугасика.

– Какого чёрта у неё голова качается? – Снова повторила Александра. – Она что, слабоумная?

Лис прятала лицо. Когда оно мелькало, Бэт и Чёртик успевали приметить на нём то ли улыбку, то ли гримасу.

– Может, воротничок давит? – Предположила Беатрикс.

Одновременно с тем, как были произнесены эти слова, Александра помчалась к часам, подёргала за гирьки. В часах кто-то пискнул и испуганно заворочался. Беатрикс, не трогаясь с места, прикрикнула:

– Э, э! Обломаешь мне птичку, я с тобой не знаю, что сделаю. Рене еле починил, у неё даже клювик набок был. …Сядь, вдовица. Не то мы с Чёртиком тебя уроним и чуточку подушим.

Бэти легонечко посмеялась. Красота обеих особ стала заметно ярче, Чёртик совсем как-то выцвел, стушевался. Александра церемонно прошлась по комнате, но Бэт видела – чуть-чуть и похаживание перейдёт в неуклюжий слоновий вальсок. Наконец Александра остановилась и сдавленно процедила:

– Он исчез, понимаешь? Исчез.

Александра стояла посреди комнаты. Подняв руки, она сделала ладонями об коленки Побацун. У неё серьёзное выражение лица и сумасшедшие глаза. И – заплясала, лихо орудуя юбками, рухнула на колени и довольно удачно изобразила то, что в толстой книге Описание танцев называется вращательно-колебательными движениями верхней части корпуса. Замерла и вскочила, бочком придвинувшись к хозяйке. Они со звоном вдарили ладошка в ладошку.

Беатрикс важно кивнула, не хуже Девочки.

– Я рада за тебя, старуха. – Просто сказала она, взглядывая на потревоженные часы. – Вот уже девять минут душа господина Монтаржи спускается вглубь Ада. Дьявол, братец, смотри, не выпусти её. Это – ценная душа.

Бэт ласково потрепала себя по животу.

– Масюсик, ты не сердишься, что у тебя такая свирепая мама?

Она потянула руку Александры к «масюсику» и внезапно вскрикнула. Весело прошептала:

– Ой, Лиска, это – Девочка. Она сама сказала. Вот сейчас.

Обе они довольно долго подлизывались к Девочке. Потом Бэт сжала руку Александры. Та вопросительно подняла глаза, и Бэт взглядом указала ей на Розовое Платье.

– Ну, что? Будем обещания исполнять? Перед лицом новой Девочки?

Александра смотрела на платье, взяв себя за подбородок. Беатрикс поднесла её руку к своим губам.

– Слабо? – Бэт куснула тёплые пальцы Александры.

Укушенная выдернула руку и повернула к ней лицо, продолжая есть глазами Платье. Их взгляды встретились, как то, что имеет осязаемую природу, а взаимные улыбки были искренние и ласковые.

Александра во всю глотку завопила:

– Чёртик! – Сжала кулаки и дико взвыла, будто зовёт уже давно. – Чё-о-о-ортик!

Тот холодно ответил:

– Я туточи, мэм, вы просто не приметили.

Последовало приказание:

– Затопи камин.

– Я извиняюсь. – Не меняя интонации, почтительнейше отозвался слуга. – На всякий случай, ежли вы отвлеклись… Июль у нас.

Александра схватилась за ливрейный загривок, сгребла, свободной рукою приоткрыла дверь и швырнула Чёртика в проём, немного не добросив. Сказала хрипло:

– Камин.

Беатрикс хрустально подтвердила:

– Делай, что тебе велит твоя госпожа, мальчик.

Чёртик, не торопясь, встал, вздохнул, как очень взрослый перезревший человек.

– Бу сделано. – Проворчал он.

Александра тем временем яростно ухватила себя между лопатками, сдирая чёрное платье.

Треск.

Чёртик глянул боком, сухо… вышел. Его протяжный вопль донёсся до оставшихся в комнате отчётливо:

– Угля-я! Эй. Угля-я-я госпоже!

Александра обрывала платье со всех сторон. Она изгибалась и вилась, как некто, укушенный тарантулом, о чём так хорошо сказано в эпиграфе к рассказу о Золотом Жуке. Беатрикс стояла молча, сложив руки и разглядывая Розовое Платье так, будто впервые его видела. Время от времени поглядывала она и на Александру, которая уже ободрала платье на себе огромными лоскутами, выдирая их клоками по живому. В дырья светилось тело.

Обрывки Александра сминала в кулаках, топтала и раскидывала по всей комнате. Прорычала:

– Чёрненькое… платьице…

Она расхохоталась басом и, взвизгнув тонюсеньким голосочком, свела глаза к кончику пальца. Снова взялась шелушить себя.

Вошёл Чёртик, строгий и прямой, держа перед собою почерневший серебряный поднос с горкой поблёскивающего угля. Беатрикс осталась неподвижна, только необыкновенно милым движением повольнее обхватила новую Девочку. Лицо её приняло глубоко задумчивое выражение. (Когда задумываются о чём-то странном, хорошем.)

Чёртик, не глядя на Александру, встал на колени, как сломался, перед камином. Высыпав уголь, он извлёк из кармана длинные спички и попытался поджечь, раздувая огонёк. У него не слишком-то это получалось, и он застыл с раздутыми щеками. Александра, беснуясь, смяла куски ткани и швырнула клубок в камин.

– Огонь. – Сказала она негромко.

Клубок вспыхнул, и Чёртик отшатнулся. Ткань, разворачиваясь и корчась в камине, загорелась ярко, над пламенем задёргались цветные всполохи. Истерически выскочила из домика любопытная кукушка, сказала слабо:

– Ку-ку.

Потрясённая увиденным, она беззвучно разевала клювик, трепетала крылышками. Засветились крохотные глазки.

Уголёк выкатился из огня, прыгнул через каминную решётку и щёлкнул, засветился. Пульнул метеорчиком наискось через комнату. Шальная искра угодила птичке под крылышко, крылышко задымилось. Перепуганная кукушка метнулась в домик, но складную жёрдочку, как назло, заело, и бедолажка вмиг превратилась в крохотный факел. Сгорела бедная птичка. Никто и не заметил.

Беатрикс тем временем обратилась к Чёртику:

– Детка.

Он обернулся от огня бледнее обычного, только рдели на щеках два пятна. Беатрикс указала ему подбородочком на разбросанные повсюду чёрные лохмотья:

– Приберись, дружочек.

Двигаясь, как Пьеро, Чёртик собрал лоскутья на поднос и, отвернув лицо, сунул поднос в огонь. Бешеное пламя осветило остроносый бумажный профиль Чёртика. Александра, которая справилась с платьем, на мгновение застыла, тяжело дыша, но с внезапной злостью ткнула в свои ноги:

– Чёрные чулочки.

Беатрикс музыкально рассмеялась. Чёртик поник у камина, обняв колени. Он казался фигуркой из жести на фоне огня. Александра стащила и бросила одну за другой в огонь тяжёлые бюргерские туфли. Попыталась стянуть чулки, но от злости никак не могла зацепить за краешек. Царапнула себя, пять следов проступили на коже, как от острых ножей. Она схватила со столика ножницы, и они заплясали от нетерпения у неё в руке.

Несколько минут она раздирала ножницами чулок. Натуго свернув, метнула комочек в камин. Пламя, как живое, норовило заглянуть в комнату. Она взялась за второй ещё рьяней и, как следовало ожидать, поранилась. Завизжала, и Беатрикс, перекрывая визг, звонко велела:

– Чёртик, услужи своей госпоже.

Чёртик, двигаясь марионеткой на обвисших ниточках, подошёл. Опустившись, как с изваяния, принялся скатывать с неё второй чулок. Александра между делом с хрустом сломала ножницы (нечаянно) и бумкнула их в пол. Они свистнули мимо виска Чёртика, который собирался бросить чёрную, почти живую, полоску в огонь. Отдёрнул руку, пряча змею в свой камзольчик. Беатрикс певуче велела:

– Брось, малыш.

Чёртик искал взгляд Леди Бэт – но она смотрела в строго определённом направлении мимо и поверх головы Александры.

– Брось. – Повторила она. – Иначе тебя повесят на нём, когда тебе исполнится девятнадцать.

И вдруг страшно глянула на него. Чёртик содрогнулся, протянул уже руку… Улыбнулся, сунул чёрный комочек за отворот ливрейки, вышел, опустив голову. Александра же не теряла времени. Она натягивала Розовое Платье, вернее, втягивалась в него, извиваясь и дёргаясь. Высоко задирая ноги, надела Розовые Туфельки. Замерла, хмурясь, ёжась – что-то было не по ней. Запустила руку под платье, раз, другой – вытянула то, что ещё под ним оставалось, разодрала зубами, бросила в камин. Пламя лизало большие свечи на мраморной полке, крупными каплями капал воск.

Беатрикс рассмеялась.

– А я думала, ты про это забыла. Ну, что же, две пары у тебя всё-таки остались.

Посмотрела внимательно в огонь, раскручивая блестящие рыжие прядки. Буйство в камине утихло. Воск, который хлестнул было, как из фонтана, застыл арабесками, тень вырвалась, заняла полкомнаты, заплясала, рапидно сходя на нет. Александра тоже занялась волосами, запустила в них пятерни, безжалостно растрепала, раздирая сплетённые пряди, вытаскивая шпильки. Прицелилась – в камин. Беатрикс протянула руку.

– Отдай. Это моё.

Александра покорно вложила шпильки ей в ладошку, бережно замкнула один за другим её пальчики. Мотнула башкой, и светлый плащ закрыл ей плечи и спину.

– Хороша. – Беатрикс пересыпала на ладони шпильки. – Загубила мою кукушечку. Добралась.

И она расхихикалась со шпильками во рту, подкалывая свой нимб.

– А знаешь, что? – Еле выговорила она. – Я видела недавно Жоэлева Попугайчика.

– Почём ты знаешь, что это та самая птица? – Хрипло отозвалась Александра. – Тот наглый самец замёрз вместе со всеми своими паразитами во время апрельских утренников больше года назад.

У Беатрикс кудри слева стояли дыбом, справа были чинно подобраны. Она удивилась.

– А кто же? – Закусила острыми зубками шпильку, морща нос. – Правда, он подрос. Вымахал, будь здоров, мальчик. По-моему, он хотел что-то у меня спросить. Сел поудобнее на качельки, но тут меня накнокал муженёк, я отвлеклась, а, когда вспомнила про визитёра, качельки уже опустели, а веточки поблизости покачивались.

Разглядывая Александру, заметила:

– Бедняжка Рене, он выронит клубнику. Ну, ступай. Проветри своё могучее тело, старуха, и возвращайся.

Кукушечка дёрнулась, две особы скрестили взгляды, и Александра выскочила. Из-за двери ещё посмотрела на Беатрикс, оскалясь.