Читать книгу Тихий Мир. Сновидцы - Александр Гинзбург - Страница 2

Ян поднёс бутылку ко рту и, запрокинув голову назад, в один присест выпил поллитра яблочного сока, разведённого минеральной водой. Хотя масляному радиатору было не под силу поднять температуру в помещении выше тринадцати градусов, – как-никак, середина января на дворе, – с Яна градом катился пот. Майка промокла насквозь. Ян ожесточённо протёр лицо, лысину и шею полотенцем, желая как можно скорее избавиться от неприятного липкого ощущения. Кажется, даже его носки пропитались потом.

– Перерыв окончен, продолжаем! – сурово объявил Стефан, поднимаясь со скамьи.

Ян с негодованием уставился на великана: он, что же, издевается? Ян только-только отдышался! Вместо ответа Стефан ногой подтолкнул к нему штангу, увешанную дисками суммарно на семьдесят килограммов.

Комната для совещаний на первом этаже заброшенной больницы уже больше месяца служила им миниатюрным тренажёрным залом. По настоянию Стефана Ян купил в магазине спорттоваров несколько гантелей, штангу и набор грузов к ней. С тех пор они проводили здесь в среднем по часу в день.

Ян, недовольно кряхтя, снова улёгся на скамейку. Стефан без особых усилий поднял штангу и встал у изголовья Яна.

– Ты себя жалеешь, – сказал он укоризненно, передав Яну штангу и скептически наблюдая, как тот жмёт её от груди. – Так не пойдёт. У тебя нет прогресса.

– Неправда… прогресс… налицо, – возмутился Ян сквозь стиснутые зубы. На четвёртом повторении гриф штанги застыл, плотно прижатый к его груди, и Ян уже не чувствовал в себе силы поднять его. – Забери… штангу… ну!

– Поднимай.

– Забери её, мать твою! – гриф уже начинал нешуточно давить на рёбра.

– Поднимай!

У Яна ещё ни разу не вышло заставить Стефана изменить своё решение. Изогнув всё тело в одном рвущем жилы усилии, с яростным рёвом, Ян всё же сумел оторвать гриф от груди. Правда, он даже не успел разогнуть руки в локтях до конца, а Стефан уже забрал у него штангу и отнёс её к стене.

– Это курам на смех, – безапелляционно заявил тот и покачал головой. – Полагаю, в моё отсутствие ты с пустым грифом занимаешься.

– Я занимаюсь так, как нужно заниматься, – огрызнулся Ян, едва отдышавшись. – Так, как рекомендуют профессиональные тренеры. Начинаешь с малого и постепенно повышаешь нагрузки.

– Что ж, ты только что озвучил свою главную проблему, и речь не только о физических упражнениях, – насмешливо заметил Стефан, отхлёбывая воду из кружки-термоса. – Что именно ты считаешь «малым» и в чём резон всегда начинать с него? Возможно, рациональнее было бы сперва разобраться, на что ты в принципе способен?

– Я пойму это, когда дойду до своего предела. И тогда нужно будет менять стратегию. Я знаю, о чём говорю, я полжизни в тренажёрный зал ходил. Немного времени…

– Времени?! – взорвался Стефан и с силой ударил кулаком по стене, да так резко, что Ян отпрянул. – Времени?! У тебя нет времени! Да как ты не можешь понять?!

Ян хмуро смотрел в сторону, словно подросток, на которого обрушился внезапный и при этом незаслуженный гнев отца, и теперь он молча пережидает шторм. Стефан, впрочем, не стал продолжать: похоже, осознал, что перегнул палку, вновь не справился с нахлынувшей на него яростью. Великан устало сел на скамью, прикрыл глаза, глубоко вдохнул, выдохнул. Пару минут он сидел неподвижно, возвращая себе контроль над собственным разумом. После чего снова заговорил, но куда более сдержанно:

– Хорошо, я перефразирую. Расскажи мне, как ты собираешься делать дело? Можешь ли ты рассчитывать на инструменты, что есть в твоём распоряжении? Твоё тело – слабое, мышцы дряблые, они давно заплыли жиром. У тебя отвратительная координация рук, я наблюдал на операциях. Реакция оставляет желать лучшего. Мне продолжать? – он немного подождал ответа Яна, но его не последовало. – Что и требовалось доказать. И тебе хватает наглости утверждать, что всё в порядке?

– Я не говорил, что всё в порядке, – Ян стал снова растирать лоб и щёки полотенцем, умышленно пряча лицо от сверлящего взгляда партнёра. – Я лишь сказал, что мне нужно ещё немного времени, только и всего. Но вообще я что, был плохим помощником? Мы неплохо справлялись вместе эти два месяца, разве нет?

– Не вижу в этом поводов для гордости,  – Стефан язвительно фыркнул. – Восемьдесят процентов работы было на мне, не так ли? А как насчёт того, чтобы справляться одному? Как я делал, пока ты сюда не заявился.

– Я справлюсь, – не очень уверенно заявил Ян. – И, кстати, ты был не один, у тебя была Марта.

– Я не требовал от Марты того, на что она не способна. Что же касается тебя… – Стефан плеснул немного воды себе на ладонь и потёр себе заднюю часть шеи. – Довольно пустых слов. Докажи мне делом, что я ошибаюсь, – Стефан встал во весь рост и раскинул руки в стороны. – Итак, вот он я. Я – Дитя Иаира. Уложи меня и сделай инъекцию анестетика.

– Перестань, – поморщился Ян. – Это не смешно.

– Никто и не шутит. Проведём эксперимент. Ну, чего застыл? Действуй!

Ян скептически оглядел двухметрового гиганта, который ещё и демонстративно повернулся к нему спиной, и только покачал головой. Сделал ещё пару глотков яблочного сока.

– Я даже пробовать не стану. Против тебя у меня нет шансов.

– Вот, вот! Это именно то, что я и имел в виду, – с горечью вздохнул Стефан. – Ты даже не попытался. Мог бы как-нибудь обхитрить меня, отвлечь внимание. Но нет. Ты предпочёл сразу сдаться, – он дал время Яну осознать услышанное, а потом неожиданно добавил: – Разве таким супергероем мечтал ты стать в детстве? Таким тебя хотела видеть дочь?

Ян скрипнул зубами. Вот и открывай людям душу после такого! Когда, сидя на кухне внизу за чашкой крепкого чая, он делился со Стефаном дорогими ему воспоминаниями, он и помыслить не мог, что тот использует их против него.

– Ты прав, не таким, – ответил он, старательно изображая непрошибаемое самообладание. – Я мечтал спасать людей. Вместо этого мне приходится похищать их и шинковать им мозги. Обрекая, к тому же, их близких на невыносимые страдания.

Ян рассчитывал, что его слова заденут Стефана за живое, но тот удостоил его лишь презрительной ухмылкой. Великан взял из ящика пару здоровенных дисков по двадцать килограммов и стал откручивать с грифа штанги фиксаторы, чтобы добавить веса, уже для себя.

– Тебя никогда не интересовало, зачем в этой больнице подземные этажи? – спросил он, не отвлекаясь от своего занятия. – В пятидесятые годы в восточном крыле здания практиковали лоботомию. В основном трансорбитальную и лейкотомию, но применяли и более экзотические подходы. Например, сверлили решетчатую кость, чтобы через носовую полость подвести электроды к лобной доле головного мозга, после чего через них пропускали ток. Разумеется, результаты столь варварских процедур чаще всего разочаровывали, поэтому прооперированных отправляли под землю, подальше от Божьего и человеческих взглядов. Все эти этажи под нами – одна большая братская могила.

– Но, если взглянуть на голые факты, – Ян чувствовал себя очень неуютно, – разве мы не делаем примерно то же самое?

– Несомненно. Но есть одна загвоздка. Ещё совсем недавно всё это было легальной и даже социально одобряемой практикой: необратимо калечить ни в чём не повинных людей, большей частью страдающих лёгкой формой депрессии. Заставляет задуматься об относительности добродетели и греха, не правда ли?

Закончив со штангой и ещё раз проверив фиксаторы, Стефан лёг на скамью.

– Я бы не хотел думать, Ян, что я в тебе ошибся. Я всё ещё надеюсь, что ты не из тех, кто сдаётся при первых же трудностях. А теперь помоги мне, – он кивком указал в сторону штанги.

*  *  *

Когда они уже переодевались после тренировки, Стефан был непривычно молчалив. Натянув рубашку, он ненадолго задумался, потом достал из кармана брюк упаковку клозапина и закинул в рот две таблетки.

– Разве ты сегодня не принимал уже? – спросил Ян, с беспокойством глядя на великана. – Я думал, один грамм – это предел. Ты сам так говорил.

– Придётся снова увеличить дозу, – не оборачиваясь, сказал Стефан. Он приложил ладонь к груди, будто проверяя, проскочили ли таблетки через пищевод. – Эффект уже недостаточен.

– Опять галлюцинации? Что на этот раз?

– Не имеет значения.

Ян продолжал смотреть на партнёра с нарастающей тревогой. Для него не было секретом, что Тихий Мир всё больше вгрызается в разум Стефана, вызывая к жизни кошмарные видения, и защититься от них с каждой неделей было всё труднее. Если Яну хватало одной-двух таблеток антипсихотика в день, то у Стефана теперь уходило чуть ли не по половине блистера. Стефан никогда Яну не жаловался, считая это проявлением слабости, но Ян не мог не понимать, что состояние Стефана постепенно ухудшается.

– Возможно, тебе стоит взять перерыв? Небольшой отпуск? Мне кажется, такая работа лишь усугубляет…

– Нет! – отрезал Стефан с болезненным раздражением. – Всё с точностью до наоборот! Мы должны ускориться. Только так есть шанс успеть, закончить дело.

Укладывая в сумку спортивные штаны, полотенце и бутылку с остатками сока, Ян подбирал слова, чтобы ещё раз попытаться воззвать к здравому смыслу Стефана, когда его партнёр неожиданно буркнул:

– Если бы я был уверен, что при негативном исходе могу на тебя положиться, было бы проще. Но увы.

– Я стараюсь, – примирительно возразил Ян, хоть ему и весьма неприятно было это слышать. – Просто… просто мне это даётся не так легко, как тебе. Во всех смыслах.

– Постой-ка. Это ты сейчас пытаешься вызвать во мне сочувствие, Ян? – Стефан рассмеялся, но Яну от этого смеха стало не по себе. – Или, может, намекаешь, что мне не понять твоих моральных терзаний? Хорошо, допустим. А позволь спросить, многим ли ты пожертвовал ради того, чтобы быть здесь и делать дело? Добровольно, имею в виду. Возможно, ты, как и я, сознательно оборвал все социальные связи? Бросил любимую работу? Отказался от безупречной репутации, которую строил десятки лет? Оставил большой уютный дом, чтобы спать в холодном подвале больницы вместе с крысами и пауками?

– Я и так потерял всё, что мне было дорого. После Афганистана, – мрачно заметил Ян. – А когда у тебя ПТСР…

– ПТСР? Уверен? – Стефан приблизил своё лицо к Яну вплотную. – А я вот вижу огромную, просто вселенскую жалость к себе, которой ты буквально упиваешься.

И прежде чем Ян нашёл, чем возразить, Стефан продолжил, понизив голос почти до свистящего шёпота:

– Ян, ты ведь так и не осознал, куда попал. Мы одни. Весь мир против нас. Нас ненавидят. Мы делаем работу, из-за которой другие люди хотят нашей мучительной смерти. Твоим супергероям из комиксов такое, наверное, и не снилось, верно? А наши враги… о, они хитры. Они опасны. А это значит, ты должен быть вдвое хитрее и опаснее их. Их всех. А самое главное: ты должен быть уверен, что справишься, уверен, что тебе хватит и физических сил, и воли, что ты не дрогнешь в решающий момент. Если там, – Стефан постучал пальцем по груди Яна, – не будет абсолютной уверенности, стопроцентного самообладания, тебя уложат в нокаут в первом же раунде. Поэтому всё, что отвлекает и ослабляет тебя, надо уже сейчас вырезать из себя и сжечь, – Стефан помолчал. – И ты знаешь, что я имею в виду.

Да, Ян знал, что Стефан имеет в виду. Но знать что-то и принимать это сердцем – далеко не одно и то же. И его внутреннее смятение наверняка не укрылось от цепкого взгляда партнёра.

– Шарлотта, Лея, твой нерождённый ребёнок, родственники жены, старший брат, племянница, – почти скороговоркой перечислил Стефан. – Они должны умереть для тебя, а ты – умереть для них. Я знаю, ты о них думаешь. Пытаешься говорить со мной о них. Так вот, запомни: они больше не существуют. Ты один. Один!

И, буквально выплюнув последнее слово, Стефан ушёл из раздевалки, хлопнув за собой дверью.

Ян надел куртку, перекинул ремень сумки через плечо и уже собирался последовать за Стефаном, но уже в следующую секунду он раздражённо отбросил сумку в угол. Дождавшись, когда стихнут шаги великана, Ян лёг на скамейку, обхватив руками туловище.

Из его головы не выходили последние слова Стефана. Готов ли он отказаться от всего, что ещё привязывает его к жизни и похоронить себя здесь, в заброшенной больнице? Нет, Ян не хотел этого. И парадоксальность ситуации состояла в том, что, если прежде он мечтал, чтобы его все оставили в покое, то теперь, когда в его жизни появились цель и смысл, его тянуло хоть чем-то заполнить пустоту внутри.

И тут же, один за другим, перед его внутренним взором начали возникать смутные образы.

Стефан был ему партнёром и наставником, но друзьями они не стали: суровый хирург упорно пресекал любые попытки построить с ним сколько-нибудь близкие отношения. Эмиль Штайнхарт за два месяца так и не объявился, чему Ян был скорее рад. Шарлотта…

Шарлотты больше нет. И думать о ней нельзя. Нельзя! Если эта боль вернётся, он не выдержит. Ян встряхнул головой, и один из подёрнутых дымкой образов растаял в небытии.

Лею Ян за всё время видел только раз, незадолго до Рождества: это было в полицейском участке, куда их вызвали по распоряжению детектива Заллы. Инспектор уточнил, не вспомнили ли Ян и Лея каких-либо ещё важных деталей касательно поведения Шарлотты перед исчезновением, сочувственно расспросил об их душевном состоянии, рассказал пару незамысловатых историй и даже угостил кофе. И только в самом конце встречи он обмолвился, что, несмотря на все возможности полиции, шансы разыскать Шарлотту ему видятся, увы, минимальными.

Всё время, пока шла беседа Заллы и Яна, Лея хранила молчание и только теребила в руках маленькое деревянное распятие. При этом её губы беспрестанно шевелились, словно женщина разговаривала сама с собой. Последние слова Заллы Лея восприняла с поразившим Яна смирением, вежливо поблагодарила инспектора за труды и ушла. С Яном она так и не обменялась ни единым словом.

Такое поведение бывшей жены не на шутку Яна обеспокоило. Что с ней, чёрт побери, происходит? Он звонил несколько раз Патрику и Джулии домой, но каждый раз получал от них один и тот же ответ: Лея не хочет ни с кем говорить. В итоге терпение Яна лопнуло, он доехал на автобусе до загородного дома Патрика и нажал на кнопку звонка.

Патрик не пустил Яна дальше порога, впрочем, на его вопросы он всё же ответил. Лея уже несколько недель почти ни с кем не общается, даже с братом, ни разу не вышла из дома – если не считать визита в полицейский участок и исповеди в Церкви Благовещения – и вообще целыми днями безвылазно сидит в своей комнате. После этого, сославшись на неотложные дела, Патрик пожелал Яну хорошего дня и запер дверь изнутри на два замка.

Ну а что касается Фабиана…

Сунув руку в карман куртки, Ян нащупал там письмо, которое забрал накануне из дома. Письмо от Фабиана. Надорвав конверт, Ян вынул аккуратно сложенный листочек и принялся читать.

Старший брат писал о своём глубоком сочувствии Яну: мол, он буквально только что узнал об исчезновении Шарлотты и просто места себе не находит. Почему Ян не сообщил ему об этом лично, сразу, как всё произошло? Возможно, Фабиан смог бы как-то помочь, у него есть связи в полиции. После этого Фабиан снова написал, что сердцем он с Яном – в конце концов, он сам потерял старшего сына, да и страшно представить, что бы он чувствовал, если бы пропала Нина!

У Яна чуть потеплело на душе. Ему показалось, что Фабиан пишет вполне искренне. Но уже в следующий момент он обратил внимание, что почерк, которым было написано письмо, был каким-то уж больно красивым и ровным для Фабиана. Старший брат, как помнил Ян, пишет очень коряво. Да и некоторые формулировки непривычно витиеватые.

Но даже не это заставило Яна в ярости скомкать письмо и швырнуть его под скамейку. Дочитав до конца, он понял, что именно сподвигло брата написать ему.

В конце письма был постскриптум: если вдруг к Яну заявятся газетчики, – а их наверняка подошлют конкуренты Фабиана по борьбе за кресло мэра, – Фабиан настаивает, чтобы Ян отказывался от любых интервью и, крайне желательно, не упоминал нераскрытую пропажу дочери.

Пожалуй, совет Стефана не так уж глуп, и некоторые социальные связи и правда стоит разорвать.

*  *  *

Как Ян и предполагал, Стефан ждал его на кухне. Погружённый в мрачные думы, Стефан не притронулся ни к чаю, ни к бутербродам с докторской колбасой, которые сделала для него Марта. Увидев Яна, он постарался сделать вид, что всё в порядке, но у него не особо получилось.

– Есть для тебя задания, на завтра, – сказал Стефан, хлопнув ладонью по столешнице. – Продукты Марта закупит, с тебя питьевая вода. Дизель для генератора скоро закончится, займись. И надо заменить обогреватели, которые в операционной. Я с утра посмотрю по препаратам, возможно, стоит что-то докупить. Точно кончаются антибиотики, а у номера три и номера восемь лихорадка. Я отселил их от остальных, вечером посмотрю внимательнее.

– Совсем плохо? – спросил Ян, садясь напротив Стефана.

Стефан нахмурился, не понимая, что Ян имеет в виду. А когда наконец понял, то неприязненно сощурился:

– Повторяю ещё раз: не хочу это обсуждать.

– Во время последней операции я заметил, что у тебя дрожали руки.

– Я не хочу это обсуждать! – рявкнул Стефан. Он не выносил, когда его уличали в слабости, пусть даже невольной.

– Если я могу как-то помочь, скажи, – попросил Ян.

– Помочь! – с мрачной усмешкой ответил Стефан. – О да, ты можешь помочь! Докажи, что способен. Что справишься один. Когда… – он не закончил фразу и привстал с табурета. – А хочешь маленький секрет? Этот голос, который у меня в голове, он мне постоянно нашёптывает. И знаешь, что он говорит? Что ты трус, слабак и неудачник. Что ты всё испортишь. Что я должен как можно скорее от тебя избавиться, чтобы успеть найти замену.

Ян не придумал, как на это отреагировать, поэтому просто промолчал. За два месяца он десять или двенадцать раз вместе со Стефаном выслеживал в городе в песках, Енохе, Детей Иаира. Трижды они похищали своих жертв: первый раз в Парке Свирельщиков, второй раз – на окраине городских трущоб и последний раз – из роскошной квартиры прямо в центре Сигора. Они провели три операции. И за всё это время Ян ни разу партнёра не подвёл. Ни разу!

У Яна язык чесался возразить Стефану, но он не сомневался, что его аргументы, как обычно, разобьются о глухую стену. К тому же, Стефан уже думал о чём-то своём.

– Ты ведь тоже иногда его слышишь, верно? Тихий Мир? – вдруг горько спросил великан, сжимая собственные виски. Он сел обратно на табурет и весь как будто обмяк. – А теперь представь, что таблетки не помогают, что с каждым днём он всё громче и громче. Этот голос как растущая опухоль, вытесняет мой собственный мозг. Бедная моя Эдит, она ведь говорила мне почти то же самое, а я только делал вид, что слушаю!

По лицу Стефана Ян решил, что тот не ожидает его ответа. Ему хотелось просто выговориться, и он это сделал.

Ян вылил остывший чай Стефана в стоящее в углу ведро, потом вскипятил чайник, налил кипятку себе и Стефану и бросил в чашки чайные пакетики. Затем он достал из нижнего ящика кухонного шкафа и выставил на стол круглое фарфоровое блюдо с вафлями, сушками и любимым овсяным печеньем Марты. Всё это время Стефан молча смотрел в одну точку, опёршись локтями о стол.

– А можно спросить? Ты ни разу не жалел, что всё это затеял? – нарушил молчание Ян, когда тишина стала уж совсем невыносимой.

– Случалось. Но только поначалу, – Стефан неохотно пододвинул к себе чашку чая, потом взял подсохшее печенье и стал мерно постукивать им по поверхности стола. – И тогда я себя спрашивал: а что бы сказала малышка Эдит? А она бы сказала: продолжай, Стефан. Ты у меня сильный, ты как скала. Ты всё выдержишь. Каждый из этих уродов, запертых в куске плоти, – это несколько спасённых жизней.

– Но даже если мы их всех переловим, всех до единого, рано или поздно они всё равно умрут. Тела, я имею в виду. Они не вечны. Дети Иаира освободятся и примутся за старое!

Стефан подцепил чайный пакетик, с которого в чашку устремилась тёмная струйка, после чего швырнул его в помойное ведро:

– Конечно. Поэтому нам и требуется окончательное решение этого вопроса. А в целом, если выбирать между тем, сдаться сейчас или потом… всю свою жизнь я предпочитал второе.