Читать книгу Тихий Мир. Сновидцы - Александр Гинзбург - Страница 8

Ирена убрала очередной конверт с банкнотами в сумочку и теперь холодно наблюдала, как Йозеф обыскивает карманы куртки в поисках ключа от машины. Обнаружив искомое, он уселся в красный Порше, отхлебнул из своей неизменной фляжки, шумно отрыгнул, после чего резко вдавил газ и умчался с парковки, едва не зацепив проезжающий по улице внедорожник.

То, что Йозеф только что рассказал, повергло Ирену в глубокое уныние. При этом к самому Йозефу Ирена не испытывала никакого сочувствия, впрочем, Йозефу оно и не требовалось. Ирена прекрасно знала, что звезда Театра Откровения – законченный циник и бессовестный эгоист. Хотя его полное равнодушие к судьбе женщины, которой он признавался в любви и которая носит под сердцем его ребёнка, внушало Ирене особое отвращение.

Йозеф мог сколько угодно притворяться, что принятое решение его огорчило, но Ирена понимала, что на самом деле тот испытывает огромное облегчение: избавившись от Агнес, он снова станет свободным и независимым. У него снова появится выбор, с кем засыпать под одним одеялом, не рискуя разоблачением и отвратительными сценами ревности. Ну, а пьёт он, как и все трусы, для храбрости.

Дело в том, что сегодня вечером он нальёт бедной Агнес в чай или кофе пару капель Божьих слёз.

Агнес обречена. Ей осталось два-три дня, а потом её тело займёт какая-то женщина, имя которой Ирена не знала, Йозеф так и не сообщил. А ведь Ирена так надеялась, что, подлив Божьи слёзы Нине, выбрав её тело вместо тела Агнес для своего перерождения, она спасёт Агнес от ужасной судьбы!

В том, что Божьи слёзы были подлиты именно Нине, Ирена не призналась, лишь заявила, что нашла себе другого Сновидца, а значит, больше нет никакой нужды травить Агнес Слезами.

Но как сегодня выяснилось, всё напрасно. Нашёлся другой Ребёнок Иаира, кто позарился на молодое и здоровое тело Агнес. Так что поступок Ирены ничего не изменил. Агнес уже не спасти.

А раз так, нет смысла и переживать о том, что неизбежно. Ирена сейчас вернётся домой, сделает себе компресс и солевой раствор для ингаляции, а потом инъекция героина даст её мозгу несколько долгожданных часов расслабления. Она не будет думать об Агнес. Она не будет думать о ней все эти дни, а потом Агнес просто исчезнет – и из этого мира, и из жизни Ирены. Так происходило уже много раз и будет происходить впредь.

До тех пор, пока Ирена не найдёт способ сломать проклятый цикл и исчезнуть самой. Навсегда.

Прямо напротив Ирены малыш в толстой шерстяной шапке, уже порядком облезлой шубе и дутиках раз за разом карабкался на детскую горку, а потом с восторженными криками съезжал вниз на маленьких санках для льда. Казалось, ребёнок в принципе не знал, что такое усталость, и, едва доехав до конца ледяной дорожки, он тут же вскакивал и со всех ног нёсся обратно на горку. Глядя на этот заразительный энтузиазм, Ирена не могла сдержать улыбки. Когда же мальчик нечаянно выронил санки, они покатились вперёд, а он, недолго думая, поехал за ними на животе, Ирена в голос рассмеялась.

Тут же спазм сдавил грудь, лёгкие резанула боль. Мучительно захотелось кашлять. Ирена открыла сумку, лежавшую возле неё на скамейке, и достала оттуда платок, прижала его ко рту. Какая горькая ирония, ещё совсем недавно она рассчитывала, что это истощённое тело откажет со дня на день, и ей больше не придётся испытывать все эти мерзкие ощущения. Что вот-вот удастся начать всё заново. Но вместо этого она аккуратно выполняет предписания врача, проходит процедуры, даже отказалась от курения и благодарит судьбу за каждый новый день.

Лишь потому, что таким образом она ещё немного продлевает жизнь Нины, которую обрекла стать своей очередной жертвой.

Ирена усмехнулась, удивлённая, что в ней ещё сохранились какие-то остатки человечности. Долгие десятилетия ей было наплевать. Над ней довлело её собственное горе, её собственное проклятье, и никакого сопереживания к окружающим она не испытывала. Она отняла много жизней, но совесть её по этому поводу не мучала. В конце концов, рано или поздно, они всё равно бы умерли.

Но даже их жалкий жребий в миллион раз легче, чем её. К тому же, она его не выбирала, этот жребий.

А потом появилась Агнес. Эта девушка, которая совсем недолго была коллегой Ирены по массажному салону, конечно, понятия не имела, кто такая Ирена на самом деле. Но в отличие от всех прочих Агнес отнеслась к ней с теплотой, разглядела в ней живую, страдающую душу, позаботилась о ней, когда Ирена свалилась с пневмонией. Агнес стала первым другом Ирене за долгое-долгое время и заставила Ирену хотя бы отчасти вспомнить, кем она была до того, как проклятье обрушилось на неё. Нет, Ирена не перестала ненавидеть себя и мир вокруг, не перестала губить очередное тело алкоголем, наркотиками и развратом. Но всё равно, Агнес сделала жизнь своей новой подруги чуточку легче.

Что ж, как бы Ирена к Агнес ни относилась, как бы ни хотела её спасти, есть вещи, на которые она не может повлиять. Есть правила, которые придуманы не ей и которые она не смеет нарушить. А даже если и нарушит, всё станет только хуже.

Однажды она уже попыталась пойти против своих, проявить немного милосердия, и всё закончилось её изгнанием. А ещё она получила предупреждение, что в следующий раз она может не рассчитывать на снисхождение. Так и начались её чудовищное одиночество и бесконечные попытки любым способом сбежать от реальности.

Ладно, надо идти домой. Но сначала…

– Эй, дружок, подойди сюда, – позвала Ирена малыша, который только-только закончил спуск и теперь деловито отряхивал шубку от снега. Ирена снова открыла сумку, нащупала там пару конфет и протянула ребёнку. – Хочешь конфетку? Они вкусные, я их очень люблю! Тянучки.

Ирена на всякий случай огляделась по сторонам: мамы мальчика поблизости не было. Мальчик с любопытством посмотрел на Ирену, при виде конфет на его лице появилась довольная улыбка, и он, бросив санки под горкой, подбежал к Ирене.

– Спасибо, тётя! – сказал он, взяв у неё обе конфеты и рассовав их по карманам шубы. – А то мне мама не разрешает.

– А ты маме можешь и не говорить, – подмигнула ему Ирена.

Мальчик весело подмигнул ей в ответ и уже собрался вернуться к горке, когда к ним, запыхавшись, подбежала мать мальчика, крупная женщина с тяжёлым квадратным подбородком. Ирена узнала её: та жила с сыном и старшей сестрой в том же доме, что и Ирена с Ниной, но этажом ниже. Оказывается, всё это время женщина была неподалёку, на парковке.

– Это что?! – заорала она высоким визгливым голосом. – Что вы ему сейчас дали?!

– Ничего особенного, конфеты, – примирительно ответила Ирена. Впрочем, она уже догадывалась, что сейчас произойдёт.

– Ах вот как?! – женщина схватила ребёнка за шиворот и начала шарить по его карманам. – Я тебе что говорила, паразит, недоумок, а?! Что я тебе говорила? Говорила я тебе ничего не брать у незнакомых, а?!

Мальчик пытался сопротивляться, тогда мать больно ударила его по рукам. Найдя конфеты, она швырнула их в снег. Мальчик потянулся к ним, тогда женщина снова его ударила.

– Зачем вы его бьёте? – возмутилась Ирена. – Он-то в чём виноват? Это я дала ему конфеты.

– Ты меня ещё будешь учить ребёнка воспитывать, шваль, наркоманка, грязная проститутка! – женщина зашлась криком. – Думаешь, я не знаю, кто ты, чем занимаешься? Весь дом знает! Ещё раз подойдёшь к нему, я тебя так отделаю, мало не покажется! И полицию вызову, пусть, наконец, закроют ваш притон.

– Мама, больно… – захныкал мальчик, показывая ей покрасневшие кисти рук, но мать лишь вцепилась ему в рукав шубы и потащила в сторону подъезда.

Ирена осталась сидеть на скамейке, тупо глядя на конфетки, вдавленные в снег сапогами женщины. Подняла их и стала задумчиво крутить в руках.

Женщина права. Да, Ирена – шваль, наркоманка, грязная проститутка. Она – на самом дне. Она – одно из худших человеческих существ на планете Земля. Но кое в чём она лучше этой женщины. Она в жизни не обидела ни одного ребёнка, ни своего, которого у неё никогда не было и не будет, ни чужого. В ней ещё осталось что-то человеческое. И отказывать ей в этом никто не смеет!

Ирена подошла к брошенным возле горки санкам и аккуратно спрятала под них конфету. Когда женщина вернётся за забытыми санками, она всё поймёт без слов.

А теперь скорее на автобусную остановку. Времени в обрез.

*  *  *

Консьерж, миниатюрная старушка со сборником сканвордов на коленях, недоверчиво выслушала ответ Ирены на вопрос о цели её визита, скептически наморщила нос, но всё же разрешила пройти внутрь. Она видела Ирену первый раз в жизни – та всегда встречалась с Агнес либо в одном из городских баров, либо в квартире Ирены – и, очевидно, не могла взять в толк, что известный актёр и его красавица-жена могут иметь общего с этой опустившейся, болезненного вида девицей, которая даже не сочла нужным причесаться перед посещением порядочного семейства.

– Третий этаж, дальше направо, в мансарду, – неохотно подсказала старушка. – Курить и употреблять алкоголь на лестничных площадках строго запрещено! – добавила она на всякий случай.

– Отлично, значит, героином закинуться можно, – буркнула Ирена и стала подниматься по ступенькам.

– Что?! – консьерж аж уронила свой сборник.

Ирена не удостоила её ответом.

– Девушка, коврики не просто так положили! Смотрите, сколько снега нанесли! – старушка всё же нашла, к чему придраться.

Сжав зубы, Ирена спустилась обратно и несколько раз ударила сапогами об угол стены, сначала одним, потом другим. Обернувшись, она с удовлетворением отметила для себя, что старушку буквально перекосило от злобы.

Ирена питала самую глубокую неприязнь к подобным благопристойным домам и их высокомерным обитателям. Она бы в жизни тут не появилась, не будь ситуация чрезвычайной.

Поднявшись на один пролёт лестницы, Ирена втянула носом воздух: ага, запах жасминового освежителя. Деревянные панели, которыми были отделаны стены, сверкали девственной неприкосновенностью, ни одного следа от стёртого ругательства, ни одного пошлого рисунка. Вместо них прямо напротив лица Ирены красовался «Закат в Венеции» Клода Моне, вставленный в дорогую рамку. Ирена остановилась и стала разглядывать картину.

Она не сомневалась, что прямо сейчас консьерж буквально буравит ей спину взглядом. Ждёт, наверное, что Ирена достанет из сумки фломастер и напишет что-нибудь нехорошее прямо на картине. Ирена вдруг подумала о том, что бывшая владелица этого разваливающегося тела, настоящая Ирена, скорее всего, так бы и поступила. Но так или иначе, у неё нет на это времени. Да и вообще, есть ли смысл дальше копировать поведение и манеру речи той, кого давно уже нет и кого никто уже не помнит?

Вот и третий этаж. Следуя указаниям старушки, Ирена быстро нашла дверь, ведущую в мансарду Йозефа и Агнес. Она предполагала, что ей предстоит звонить в подвешенный к двери колокольчик или её ожидает ещё более изощрённое издевательство, но возле двери был самый обычный дверной звонок.

Она нажала.

Прошло несколько минут, из мансарды не доносилось никаких признаков жизни. Ирена занервничала, ей даже в голову не приходило, что Агнес не окажется дома. Нужно было сперва позвонить подруге из своей квартиры, а уже потом мчаться сюда со всех ног!

Но Агнес была дома. Открыв дверь, она удивлённо подняла брови, а потом широко зевнула. Агнес была одета в те же махровый белый халат и белые тапочки с кроличьими мордами, что и носила дома Ирена. Эти наборы Агнес давным-давно купила на распродаже, ещё когда работала в массажном салоне, и подарила второй экземпляр своей подруге на Рождество.

– Прости, что долго не открывала, я что-то задремала, – Агнес пропустила Ирену вперёд, открыла тумбочку и бросила на пол шлёпанцы для гостей. – Ты бы хоть предупредила, что придёшь, я бы подготовилась. Я вообще думала, что это уборщица, но потом вспомнила, что сегодня у неё выходной.

Пока Ирена снимала куртку и переодевала обувь, Агнес тяжело села на тумбочку и откинула назад голову. Её четырёхмесячный живот уже причинял ей некоторые неудобства, для Агнес было нелегко носить дополнительную ношу.

– Но это не значит, что я тебе не рада! – поспешно сказала Агнес. – Наконец-то ты увидишь, где я живу. Проходи в гостиную, возьми себе из бара что-нибудь, а я отойду в ванную, приведу себя в порядок.

В этот момент в коридоре появился изящный белый кот. Усевшись под аркой, ведущей в гостиную, он надменно посмотрел на Ирену, после чего потянулся и, потеряв всякий интерес к гостье, повернулся к подругам хвостом.

– Ух, какой он у тебя красивый! – восхитилась Ирена. – Киса, иди сюда! Киса!

– Барон у нас капризный, к незнакомым сам не подходит, – сказала Агнес. – Очень редкая порода, као мани. Заметила, что у него глаза разные? И слышит плоховато.

– Барон! Барон! Иди сюда! – снова позвала Ирена.

Барон снова лениво повернулся к гостье. Ирена повторила свой зов, уже громче, но кот отреагировал совсем не так, как она ожидала. Барон неожиданно напрягся, зашипел, выпустил когти, а его хвост начал бить из стороны в сторону.

– Барон, ты как гостей встречаешь! Не стыдно? – обиженно крикнула ему Агнес. Потом извиняющимся тоном сказала Ирене: – Он вообще-то добрый, ласковый. Не знаю, почему он так реагирует. Кстати, Йозефа он тоже почему-то не любит, шипит на него, кусаться пытался. Мы его даже стали запирать на ночь.

Проводив Ирену в гостиную, Агнес пообещала ей справиться побыстрее и исчезла за дверью ванной комнаты. Ирена проводила её сочувственным взглядом. Агнес явно нелегко давалась беременность, она чуть ли не дважды в неделю ездила в клинику на обследования, пила прописанные доктором лекарства, соблюдала специальную диету. И это уже не говоря о чисто бытовых неудобствах.

Конечно, ради того, чтобы привести в этот мир нового маленького человека, дать жизнь, можно было и помучаться. Ирена бы на это согласилась. Но она была бесплодна, как и любой из Детей Иаира. А сочувствие к Агнес Ирена чувствовала ещё и потому, что знала: все мучения подруги бессмысленны. Отцом ребёнка был Йозеф, а значит, родиться живым ему не суждено в любом случае.

Но даже если ребёнка не спасти, ещё можно спасти мать. Не дать ей выпить Божьи слёзы.

Когда Агнес вернулась, Ирена уже успела изучить каждый уголок обставленной в гавайском стиле гостиной. Впрочем, ни экзотические растения в гигантских пузатых вазах, ни узорчатые кофейные столики с декоративными элементами в виде ракушек, ни панорамные окна, выходящие на крытую искусственными пальмовыми листьями террасу, ни ковры, сотканные будто из свежей соломы, её особо не впечатлили. Она чего-то подобного и ожидала: Йозеф обожал пускать пыль в глаза.

Единственное, что привлекло взгляд и позабавило Ирену – шкаф, под завязку набитый книгами по эзотерике и журналами с астрологическими прогнозами. На кофейном столике лежала толстая тетрадь, в которой аккуратным почерком Агнес были выведены бесконечные столбики цифр. Ирена отлично знала, что Агнес увлекается астрологией, но ей и в голову не приходило, что всё настолько серьёзно.

– Садись, – Агнес села на угловой диван и похлопала по светлой ткани возле себя. – Рассказывай, как, что. Прости, что последнее время так редко видимся, я теперь вообще мало выхожу из дома. Кстати, мне тут жаловался твой доктор, сказал, тебе обязательно надо лечь в больницу, а ты ни в какую. Ирена, может, подумаешь, а? Он сказал, высокий риск образования тромбов, надо проверить…

– Давай как-нибудь потом, – поморщилась Ирена. Меньше всего она сейчас хотела обсуждать свою болезнь.

– Хорошо, – неохотно согласилась Агнес. – Кстати, кофе не хочешь? Я смотрю, в баре тебе ничего не приглянулось.

– Агнес, я… я кое-что тебе скажу – и сразу уйду. Только не перебивай, – Ирена всё сильнее чувствовала себя не в своей тарелке. Она только сейчас полностью осознала, насколько тяжёлый разговор ей предстоит и как малы шансы на успех. Но она должна попытаться, это самое меньшее, что она может сделать для подруги.

– Уйдёшь? – Агнес явно расстроилась. – Может, хотя бы на пару часов останешься? У Йозефа сегодня показ в театре, он вернётся поздно, мы успеем…

– Агнес!

– Ладно-ладно, слушаю.

Ирена не знала, с чего начать. Пока ехала в автобусе, она так и не придумала, как ей подготовить подругу к тому ужасному откровению, которое ей предстоит услышать. Теперь же Агнес сидела на диване и смотрела на неё с невинным детским любопытством, от которого у Ирены буквально разрывалось сердце.

И тогда Ирена решила действовать напрямик. Главное – начать. Конечно, Агнес придёт в ужас, ни за что не поверит ей, но тут уже Ирена как-нибудь сориентируется. Сначала – сказать как есть. И будь что будет.

– Ты должна кое-что узнать. Кое-что очень плохое. Я боялась, ждала до последнего, но больше тянуть некуда. Понимаешь, ты… – Ирена запнулась. Нет, так она будет часами ходить вокруг да около! – Короче. Тебе надо бежать. Сегодня, сейчас. Собрать вещи и срочно уехать. Куда-нибудь подальше от Сигора, в другую страну, не знаю, туда, где тебя никто не найдёт. Они… – Ирена тяжело вздохнула, объяснить всё происходящее простым языком оказалось ой как непросто. – Они хотят убить тебя.

Она немного подождала и, боясь поднять на Агнес глаза, прошептала:

– Йозеф хочет убить тебя.