Читать книгу Охота за древом. Стихи и переводы - Александр Милитарев - Страница 10

Четыре года – возраст самый

на все иметь особый взгляд:

Хороший тигр Шер-Хан, – упрямо

сын спорит. Я ворчу: он – гад.

Не знает сын такого слова,

и педагог я никакой,

но смысл поняв, кричит он снова:

Шакал Табаки – не плохой!

Ты что? – я возражаю слабо.

– Хорошая Баба-Яга!

– Ну да, куда там, прелесть баба:

и связь с народом, и нога.

Все-все хорошие, – твердит он, —

и волк, и Наг, и Бармалей!

Да ты, – я говорю, – пропитан

имморализмом, дуралей.

Усвоить, нам, большим, внимая,

мораль людскую должен он,

хотя в душе я понимаю

его божественный резон.

Но странно знать, что за страданье

судьба, усовестясь, дала

ребенку ангельское знанье:

боль в мире есть, но нету зла.

Одно леченье – не решенье:

ему сопутствует уход,

и тут без перевоплощенья

ты не продержишься и год.

Когда выходишь на прямую,

из кожи нужно выйти вон,

глушить истерику немую

и страхов похоронный звон,

принять условие задачи:

расход – ничто, а все – приход.

Не милосердья, не отдачи —

вниманья требует уход.

Все видеть, слышать ритм дыханья,

пять чувств включенными держать

и волчьей ямы привыканья

ночными стражами бежать,

смотреть, чтоб шрамы зарастали,

как пьет, в сухое ли одет

(уходом правит бог деталей,

ты – лишь старательный адепт),

следить, чтоб не сошла повязка,

чтоб ел, чтоб спал, чтоб не потел,

но скажется скорее сказка,

чем сотня сделается дел.

Чтоб отдохнули мозг и руки,

для сверхчувствительных натур

стихи сгодятся и науки

в пятиминутный перекур.

А с рук, готовящих лекарство,

лезть может кожа, как с ужа,

чтоб смыла прошлых жизней барство

преображенная душа.

…Когда же тьма уступит свету

и камень с сердца сможешь снять,

ты сыну промолчи про это.

Не надо слишком много знать.