Читать книгу Грома бой - Александра Неэйман - Страница 12

Печатаю за компом.

«Привет, пап.

У меня всё нормально. За месяц я освоился в лицее. Правда, оказывается, это не лицей, а школа с уклоном. Поэтому разобраться, что здесь да как, было не трудно. Главные отличия: специализированные классы и секции по развитиям.

Классы делятся на физико-математическое (физмат) и гуманитарное (гум) направление. Но вот, что меня удивило: разделение происходит только после девятого класса, и чтобы попасть на какую-то специальность, надо не только сдать определённые ГИА, но и получить высокие баллы. Потому что девятых классов четыре, а десятых-одиннадцатых всего лишь два. Что происходит с теми, кто не проходит отбор? Лицей шлёт их куда подальше: вот вам неполное среднее образование и делайте, что хотите – идите в колледж или ищите другую школу.

Мне же повезло: оказалось пару свободных мест и я хорошо написал вступительные тесты. Я учусь в физмате, если что.

Секции по развитиям – это отдельная тема. Вроде школьных кружков, только обязательные и не такие убогие. Например, на каждый праздник мы поднимаемся в актовый зал, чтобы посмотреть театральные постановки гумов – и они очень классные. Мне пришлось выбирать между тремя научными секциями, и теперь каждую субботу я хожу на биологические занятия. В основном, там работа с микроскопом.

Помимо этого, в лицее есть обычные школьные кружки, в том числе спортивные. И ещё собрания по интересам – про них я мало знаю, только то, что к ним относится и редакция, например.

Поначалу, я окунулся с головой. Но мой восторг продлился недели две. На деле учебный процесс такой же, как и в моей старой школе. Все эти мероприятия не создают разнообразия, а только напрягают. И большинство старшеклассников стараются не углубляться в это. Потому что ЕГЭ и всё такое – сам понимаешь.

Я пока ни с кем не подружился. Есть одна компания, с которой я общаюсь на уровне «привет-пока». Один раз я с ними потусовался вне школы, но после этого меня никуда не звали. Так что я не больше не пытаюсь с ними дружить.

В этом году сентябрь был изумительным – бабье лето, золотая осень.

А как у тебя дела? Что нового?

Твой Саша».

Нажимаю кнопку «Отправить».

Конечно, я не совсем честен с папой. Я так и не рассказал ему о Марго. И о том, как мы периодически прогуливаем школу. И какое это потрясающе чувство: после уроков прекратить играть в друзей и наконец-то держаться за руки, целоваться… Эти минуты ценнее, чем все золотые листья вместе взятые.

Но папе это необязательно знать.

На доске в классе Груши написано: «9 октября. Классная работа». Сегодня день рождения Джона Леннона. И моего друга Макса.

Позвоню ему после уроков, договорюсь о встрече. Скорее всего, засядем у него дома и будем рубиться в приставку – он не очень любит празднования. Только нужно рассчитать время так, чтобы успеть на вторничный секс.

Сегодня мы с Марго освобождаемся в два часа. Милка допоздна на подготовительных курсах. Родители до шести на работе. Это значит, что как минимум на три часа вся квартира – наша.

Обычно по вторникам Марго приходит в юбке. Так нам не приходится тратить время на раздевание. И я дико возбуждаюсь, когда задираю подол, а под ним кружева чулок.

– Так, – Груша смотрит на часы, – поднимаемся в актовый зал. Следующий урок геометрии потратим на фотографа.

Что? Какого фотографа?

Вспышка. Щелчок затвора.

В актовом зале, кроме нашего класса, ещё 11 «Б», гуманитарный. Мы здесь, чтобы сфотографироваться для выпускного альбома. Только почему-то никто нас не предупредил заранее. Поэтому девочки из обоих классов носятся с расческами, косметичками, некоторые даже с щипчиками для кудряшек – почему они у них с собой? Больший антураж создает Алекс: он играет «В Пещере Горного Короля» на пианино.

Сижу недалеко от сцены, где фотографируют – скоро моя очередь. Туплю в телефоне. Ко мне подсаживается Марго – она одна из немногих, кто не бегает, прихорашиваясь. Неудивительно, она и так хороша.

Странно, сегодня Марго не в юбке. Начну издалека.

– Какие у нас планы после уроков?

– Я иду на русский к Ильичке.

Оглядываюсь, смотрю, не сможет ли нас кто-нибудь подслушать.

– А как же? Ну, ты поняла.

– Кузнецов! – Груша взвизгивает, – прекрати мучить фортепьяно!

Мы с Марго оборачиваемся. Алекс захлопывает крышку, скорчив гримасу.

– Что ты спросил?

– Мы пойдем сегодня к тебе?

Марго пожимает плечами.

– Не думаю, что успеем. К тому же, тебе надо к Груше, ты забыл?

Да, я забыл. Вчера принес ту самую контрольную, и она её не устроила. Сказала прийти сегодня и разобрать ошибки. Совсем не подумал, что консультация выпадает на вторничный секс.

Смотрю на Марго. Украдкой заглядываю в вырез блузки, где край лифчика на вдохе плотно прилегает к груди, а на выдохе, как створка морской раковины, отодвигается, обнажая красоту округлых линий. Кажется, ещё чуть-чуть, и мне откроется жемчужина.

– Кхм-кхм.

Поднимаю взгляд. Марго наклоняется ко мне.

– Держи себя в руках, – её шепот закрадывается в ухо, – иначе я за себя не отвечаю.

Чувствую, как краснеют щеки. Губы подрагивают и расплываются в улыбке.

– Громов!

Не сразу реагирую на свою фамилию. Поднимаюсь на сцену, к фотографу. Сажусь на стул. Какая-то женщина поправляет мне воротник и волосы. Пытаюсь убрать идиотскую улыбку с лица. Но она не сползает. Слышу, как Влад откуда-то сбоку кричит: «Давай, Санчо, покажи страсть!» Но мне всё равно.

Марго хочет меня.

Вспышка. Щелчок затвора.

– Так-так-так, вы готовы к этому?

В буфете много людей, но Влада, похоже, это не смущает. Он стоит во главе нашего стола, поставив ногу на стул. Держит в руках белую коробочку, на боку которой серебристыми буквами написано: «iPhone 5».

– Сегодня утром получил. Прямо из Америки.

Влад кладет коробку в центр стола. Марго сидит, откинувшись на спинку стула, открывает йогурт. Ира волной стучит пальцами по столу. Алекс хочет развернуть коробочку к себе, чтобы рассмотреть поближе, но получает шлепок по руке.

– Не лапать.

Замечаю, как несколько ребят помладше трутся возле нашего стола. Вроде бы не специально, но я вижу, как они косятся на белую коробочку. И я их понимаю: никогда не любил продукцию «Apple» и не пользовался ею, но всё равно интересно же.

– Торжественный момент! – Влад снимает плёнку, медленно поднимает крышку, – вот он! Вот он, телефон моей мечты! Айфон пя-я-я-я-ять!

Новенький «Айфон» смотрится, как картинка из глянцевого журнала. Грациозный удлиненный корпус, ещё не заляпанный и не потрескавшийся. Экран просто огромный – должно быть, использовать его будет неудобно.

А, в общем, больше ничего особенного. Я не впечатлен.

Влад берет «Айфон» в руки.

– Он такой тонкий и легкий, – снимает с экрана плёнку, – по сравнению с этим, четвертый просто кирпич.

– Дай подержать.

Алекс берёт «Айфон», рассматривает его вместе с Ирой. Смотрю на Марго – новый телефон ей не так интересен, как йогурт. Она замечает мой взгляд – маленькая усмешка в уголке губ. С интересом наблюдаю, как ложка касается её рта. Мне хочется быть этой ложкой. Чтобы Марго попробовала и мой йогурт.

Так! Надо отвлечься, пока не перевозбудился. Взглядом прыгаю от школьника к школьнику, пока не замечаю знакомую фигуру в очереди. Кажется, это Алиса. Смотрит в нашу сторону. Отворачивается – видимо, заметила, что я наблюдаю за ней.

Раньше она хотя бы пыталась подходить к столику. А последние недели две только ходит за нами, держась на большом расстоянии. Смотрю на Влада, который вставляет симку в новый айфон. На Алекса, листающего буклетик. На Иру, рассматривающую наушники. Подозреваю, что только я заметил эту тень по имени Алиса.

Часы на стене показывают чуть больше двух часов. После последнего звонка мы спускаемся на первый этаж. Алекс и Влад сматываются, Ира уходит по редакционным делам.

Отхожу в конец коридора, где не так шумно. Набираю номер Макса. Не отвечает – должно быть, не слышит. Обычное дело.

Надеюсь, он не обижается, что мы так и не начали работать над его проектом. Он же должен понимать, что всем сейчас не до этого. И ему тоже, кстати.

Звоню ещё раз. После долгих гудков Макс наконец-то берёт трубку.

– Алло?

– Алло? Привет. С др, короче.

– Спасибо, чувак, – Макс смеется, как-то натужено.

– Ну что, всё в силе?

– Э-э-э, – он заминается, – у меня весь день забит, так что… хотя не, давай встретимся в часика три, на пару часиков, ага, норм? Потусим, как раньше, а? Как давние друзья.

У меня же консультация по математике сейчас. Надо прийти, а то ещё проблемы возникнут с оценкой в четверти.

Да ладно, это твой друг, когда-то даже лучший. Ты же знаешь, он специфичный, ему даже толком некого пригласить, кроме тебя. А восемнадцать не каждый день исполняется. Что, так трудно угодить имениннику? Да и тебе тоже не помешало бы развеяться, пообщаться с кем-нибудь близким.

– Ладно, идёт. Увидимся тогда.

– Ага.

Вешаю трубку.

Не нравится мне это. Может, я зря так поступаю? Ещё не поздно позвонить и перенести всё на субботу-воскресенье. С другой стороны, терять выходные не хочется, нужно заниматься. Да и это просто консультация, даже не урок. Ну, что мне за это будет?

Захожу в раздевалку, толкаюсь между мелких школьников. Ныряю между курток, пока не добираюсь до вешалки нашего класса. Ловлю Марго взглядом, когда она накидывает на плечи кожанку.

– Ты куда?

– Сейчас покурю и вернусь, – она проверяет наличие сигарет и зажигалки в карманах, – а у тебя какие планы? Остаёшься на матан?

– Нет, – надеваю куртку, – мне надо встретиться с Максом. У него сегодня днюха.

– Это который хоккеист или который рыжий?

Мы выбираемся из раздевалки, идём к выходу.

– Который рыжий.

Марго ничего не отвечает. Мы выходим из школы, направляясь к курилке. Через задний двор, мимо полысевших деревьев. Проходим вдоль забора до дырки. Здесь стоят пару ребят из параллельного класса. А я надеялся, что никого не будет.

Марго вздыхает. Хлопает меня по плечу.

– Что ж, пока. Созвонимся.

– Пока, – хочу поцеловать её, но вместо этого только дотрагиваюсь до локтя, – удачи.

Она кивает. И я ухожу по козьей тропе из курилки.

Дежа вю. Вот она, эта самая курилка. С колесом посередине и грязными листьями на земле. Только небо стало темнее, и школьников с сигаретами уже нет – все давно ушли по домам.

А я как будто и не уходил.

Прохожу через дырку в заборе. Быстрым шагом направляюсь к школе. У меня в запасе ещё десять минут до конца консультаций, но я всё равно срываюсь на бег. Несусь между лысых деревьев. Их ветки кажутся чёрными руками, которые пытаются меня схватить.

Чувствую, как вибрирует телефон в кармане. Должно быть, это Макс. Уже звонит, наверное, раз пятый. Хорошо, что хоть не преследует меня. Достало. Пошёл он нахрен.

Выхожу на школьную площадку. Внутрь меня уже не пропустят, так что придётся сидеть у главного входа. Обхожу здание. Улыбаюсь, когда обнаруживаю велосипед, пристегнутый к скамейке.

Значит, я успел.

Достаю телефон, чтобы прочесть смску. Да, от Макса: «Ну чё ты начинаешь?». Ага. Ага. Это я начинаю. Конечно.

Сижу на скамейке. В наушниках на повторе играет «Hey Jude». Лучшая песня, чтобы грустить и не отчаивается одновременно. Подвываю себе под нос вместе с Полом МакКартни: «Na-a, na-a, na-a, na-na na, na-na na – hey Jude!».

Ну, что же она так долго? Консультация уже полчаса, как закончилась. А Марго всё нет да нет. Может, я вообще зря вернулся, чтобы встретить её? Пошел бы домой, поел, поиграл в компьютер, сделал уроки. Зачем торчать так поздно возле школы?

Потому что сегодняшний день, как гребанная Пизанская башня – наперекосяк.

Слышу, как парадную дверь с той стороны открывают ключами. Это охранник. Пропускает Марго, она выходит из школы, спускается с крыльца. Наконец-то.

Поднимаюсь с места, иду ей навстречу.

– Саш? – она подходит, дотрагивается до моих плеч, как будто проверяя, настоящий ли я, -что ты здесь делаешь?

– Решил встретить тебя.

На секунду улыбка вздрагивает на её лице и пропадает. Марго утыкается мне в плечо, сжав лацканы моего пальто.

– Ты в порядке? – приобнимаю её.

Мы стоим так какое-то время.

– Да, – наконец, говорит Марго. Отстраняется, поднимает взгляд к небу, много-много хлопая ресницами, – тушь в глаз попала. Пойдем отсюда.

– Как всё прошло?

Марго отстегивает велосипед. Ведёт его рядом с собой, когда мы направляемся к выходу.

– Очень хреново. Ильичка сказала, что не допустит меня к ЕГЭ, если я не напишу при ней часть С хотя бы на пятнадцать баллов. Из двадцати трех.

– А на сколько ты обычно пишешь?

– Я обычно не пишу, – Марго усмехается, – ладно, не будем о грустном. Как вы отметили днюху Макса?

– Ты же сказала, не будем о грустном.

– Удиви меня.

Рассказываю, как всё прошло. Как прождал Макса двадцать минут. Как потом он заявился с каким-то чуваком и девушкой – снимать тот самый проект. Типа я ему нужен, как оператор. Замалчиваю, что именно я сорвался, говорю, что просто поругались. А потом я ушёл.

– Ну, так что, не будем о грустном?

Марго кивает. Достаёт зубами сигарету из пачки и закуривает.

Мы поднимаемся к её квартире. Смотрю на часы – сейчас полшестого. У нас есть немного времени до прихода её родителей.

– Марго, а, может, мы ещё успеем?

Она достаёт телефон, смотрит на часы. Мотает головой.

– Почему? У нас есть, как минимум, полчаса.

– Да, но… – Марго поджимает губы, – у меня нет настроения для перепихона по-быстрому, понимаешь?

Киваю. Да, я всё понимаю, но всё равно расстроен: на математику не пошёл, с другом не увиделся, с девушкой обломалось. Этот день может стать ещё хуже?

Марго подходит ко мне. Целует в щеку, как-то механически. Мы прощаемся, и она скрывается за дверью.

Прихожу домой. Вешаю куртку, снимаю кеды. Меня встречает мама.

– Саш, привет, – её голос железный, – нам надо поговорить.

Не нравится мне эта формулировка. Только этого мне не хватало.

– Хорошо, – беру портфель, направляюсь в свою комнату, – сейчас, только переоденусь.

Закрываю дверь.

О чём мама хочет поговорить? Оглядываю стол – тетради лежат по-другому. Значит, она копалась в моих вещах. Что она могла найти?

Переодеваюсь в домашнее. Слышу, как мама ставит чайник на кухне. Как ходит по комнате, туда-сюда. Вспоминаются слова, которые я когда-то слышал от Иры: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибки».

Открываю дверь.

Сажусь за стол. Мама наливает себе чай. Её чёрные волосы взлохмачены, взгляд такой уставший, готов заснуть на подушечках под глазами.

– Мне позвонила Елена Михайловна.

О нет, я знаю, что за разговор сейчас будет.

– Саш, что происходит? У тебя проблемы с оценками. Ты пропустил консультацию, прогуливаешь школу. Это так на тебя не похоже. Ты же всегда такой организованный был, ответственный.

– Мам, я всё исправлю.

– Тебе что-то мешает? – она рассматривает что-то в моих глазах, – ты же не занимаешься никакими глупостями?

Мне становится не по себе, отвожу взгляд.

– Мам, я просто ещё не до конца адаптировался. Сама понимаешь, новые учителя, класс…

Кажется, мама и не слушает, что я говорю. Вместо этого осматривает мои руки. Когда замолкаю, она ещё какое-то время изучает мои пальцы. Потом снова смотрит на меня.

– Может, дело в компании, с которой ты общаешься?

– Да ни с кем я не общаюсь. Они просто… – чуть было не сказал «друзья Марго», – просто одноклассники.

– Может быть, что-то ещё тебя волнует? Саш, ты обо всем мне можешь рассказать. Может, ты чем-то увлекся…

– Мам! Хватит, – вскакиваю из-за стола, – у меня всё в порядке! Что ты лезешь ко мне?

Мама поднимается с места, её глаза большие, а на лбу злая складка.

– Я лезу к тебе? – она повышает голос, – я просто не хочу, чтобы ты жизнь свою угробил!

– У меня всё нормально!

– А что ж ты такой психованный?

– Да уж есть в кого!

Ухожу в свою комнату. Одним движением сдвигаю кресло, загородив дверь.

Рухнув на кровать, утыкаюсь лицом в холодную наволочку. Мама пытается открыть дверь, но кресло не позволяет ей. Стучит и кричит: «Саша! Открой!». А я засовываю голову под подушку, как страус в песок. Мамин голос ещё какое-то время бьётся, но, в конце концов, смолкает. И я остаюсь один в своей кроватной пустыне.

– Саш?

Марго ловит меня, поднимающимся на третий этаж. Я избегал кофейных сплетен и сейчас, когда время перекура, провёл половину перемены в буфете. Но она всё равно нашла меня. И это наш первый разговор за день.

– Почему ты прогулял вчера школу?

Пожимаю плечами. Я просто не вышел из комнаты. Чтобы не совершать ошибки.

– Саш, – Марго останавливает меня в пролёте между лестниц, – с тобой все нормально?

Киваю. Мне не нравится стоять здесь, на лестнице, где так шумно и людно. Хочу пойти дальше, но Марго не пускает меня. Мы чуть не сталкиваемся, и я улавливаю сладковатый аромат её духов. Странно, а где горчинка сигаретного дыма? Неужели она не пошла в курилку, чтобы найти меня? Быть такого не может.

– Нет, я от тебя не отстану, – Марго дотрагивается до моего плеча, сжимая его, – я слышала, как Груша тебе высказала. Ты из-за этого такой?

– Какой?

– Как хмурая жопа.

Усмехаюсь. Скрещиваю руки на груди.

– Забей, я просто устал. Много всего навалилось.

– Понимаю, – Марго отпускает меня, – я сегодня пишу олимпиаду по физике.

Да, точно. Сегодня же одиннадцатое.

– Уверен, ты справишься.

Марго улыбается, но какая-то мысль беспокоит её улыбку, уголки рта опускаются. Между нами повисает пауза. Губы Марго приоткрываются, она хочет что-то сказать, но тут раздаётся звонок.

– Твою мать, – говорит Марго через зубы, – поговорим на следующей перемене.

Киваю, хотя знаю, что кофейные сплетни не дадут нам поразговаривать наедине. Поднимаемся по лестнице.

После уроков иду в библиотеку. Сегодня тот самый литературный вечер, о котором Ира напоминает мне при каждой встрече. У меня с собой камера, как мы и договаривались. И кое-что ещё.

Задерживаюсь у двери. Рядом с листочком «ЛИТЕРАТУРНЫЙ ВЕЧЕР» висит афиша с кричащими заголовками: «31 ОКТЯБРЯ. ХЕЛЛОУИН. АКТОВЫЙ ЗАЛ. ВСЕ В КОСТЮМАХ». Усмехаюсь.

Захожу в библиотеку. Слышу, что уже вовсю идёт подготовка к мероприятию. Заглядываю за книжные полки – в читательской зоне на сдвинутых партах разложена скатерть. Какие-то девочки накрывают стол всякого рода вкусностями, а Ира кладёт у каждой одноразовой тарелки чёрно-белые буклетики, похоже, самодельные. Она замечает меня, улыбается.

– Здравствуй! Ты всё-таки пришел.

– Привет, – оглядываюсь, куда бы поставить рюкзак, – да, я же обещал.

Ира показывает, где лежат остальные сумки. Ставлю рюкзак рядом.

– А ты принес то, о чем я просила?

Усмехаюсь. Достаю видеокамеру и штатив. У Иры глаза загораются радостью и восторгом. Именно тот эффект, которого я ожидал.

– Я знала, что на тебя можно положиться, – она обнимает меня, в первый раз за всё время нашего знакомства. Но это не искренне, а так, по-деловому, – кстати, познакомься. Это моя редакция. Ребята, это Саша – сегодня он наш оператор.

Ира показывает на двух девочек и парня. Та, что со светлыми волосами, машет мне. Она напоминает мне солнечного зайчика.

– Привет, я Настя Ватина. Очень здорово, что ты пришел.

Киваю ей. Кажется, она сверстница Жени.

Девочка рядом с ней представляется Агатой. Шучу, что, должно быть, её фамилия Кристи. Но она не реагирует на шутку, потому что её фамилия и вправду Кристи. Тогда я переключаюсь на парня – его зовут Артур – тот самый верстальщик, которого никогда нет. Пожимаем руки – у него маленькая потная ладошка.

Ира смотрит на настенные часы.

– Так, ребят, ускоряемся, скоро начнем.

Пока остальные продолжают приготовления, устанавливаю штатив и настраиваю камеру. В этот момент к нам присоединяется Алиса – видимо, Ира пригласила всю компанию, но смогли прийти только мы вдвоем. Или только мы захотели прийти.

– А Марго будет?

Этот вопрос Ира не адресовывает конкретно кому-то. Но Алиса пожимает плечами, поэтому отвечать приходится мне.

– Нет, она… занята.

Чуть не проболтался, что Марго сейчас пишет олимпиаду по физике.

– Ладно, тогда начнем. Если что – другие подтянутся.

Все рассаживаются по местам. Кроме меня – занимаю позицию оператора. Ира встает во главе стола, на ней фетровая шляпа с широкими полями. Направляю объектив, когда она объявляет вечер открытым.

Ира рассказывает, как всё будет проходить. Оказывается, шляпа здесь не просто так. Её надевает тот, кто хочет высказаться – чтобы никто не перебивал. Шляпу может получить любой желающий.

Таковы правила ЛИТЕРАТУРНОГО КЛУБА.

– А теперь предлагаю сыграть в старую-добрую игру, чтобы у нас осталось что-нибудь на память от нашего единственного и неповторимого литературного вечера, – Ира снимает шляпу и бросает в неё какие-то бумажки, – кто не знает про «Тайного друга»?

Поднимаю руку. Я, в принципе, представляю, что это за игра, но лучше, если Ира объяснит правила на камеру.

– Всё просто. Каждый вытаскивает одну бумажку. На ней имя человека, которому вы должны что-то подарить. Никому нельзя говорить, кто вам достался. Задача каждого – угадать, кто его тайный друг.

Алиса поднимает руку.

– А как нам передавать друг другу подарки анонимно?

– Я предусмотрела это.

Ира ныряет под стол и достает коробку из-под обуви с надписью: «MYSTERY BOX18». Она обклеена цветной бумагой и разноцветными наклейками.

– Эта коробка будет здесь, на столе нашей редакции. Просто подпишите, кому подарок и всё.

Усмехаюсь – никогда ничем подобным не занимался, это как-то по-девчачьи. Но надо поучаствовать, чтобы не обидеть Иру. Вытягиваю бумажку, когда подходит моя очередь. Разворачиваю – мне досталась Алиса. Ну, могло быть и хуже: мог бы попасться Артур.

Дверь открывается. Все оглядываются. У меня сердце падает – это Ильичка. На ней сегодня тёмно-розовый костюм. Оглядывает всех присутствующих. Так и вижу, как она сверяет наши лица со списками в голове: «Так, это Громов. Павлова. Беляева. Ватина и Кристи. А как этого Артура зовут, я не знаю». Вернее, она, может, и знает, но я не знаю.

– Здравствуйте, Ирина Ильинична, – мы произносим в один голос.

– Здравствуйте. Это литературный вечер?

– Да, – кажется, что Ира нисколько не удивлена её приходу, – проходите, присаживайтесь. Мы только начали.

Ирина Ильинична подходит к столу. Проверяет, что мы пьём и едим. Изучает чёрно-белый буклетик.

– Не буду вам мешать. Продолжайте.

Она садится за стол библиотекаря. Раскладывает тетради – должно быть, нашего класса. До меня доходит, почему она здесь – Ире не разрешили бы провести подобное мероприятие без надзирателя. И кажется, что все тоже поняли это.

Повисает напряженное молчание.

– Давайте я начну, – Ира берёт буклетик, открывает на нужной странице. Замечаю, как она волнуется. – Сейчас прочитаю вам одно из моих любимых стихотворений поэтессы Марины Ивановной Цветаевой, посвященное Александру Александровичу Блоку.

Имя твое – птица в руке,

Имя твое – льдинка на языке,

Одно единственное движенье губ,

Имя твое – пять букв…

Заслушиваюсь.

Сразу чувствуется, что Ира – гуманитарий. Никто в нашем классе не умеет так читать стихи. Да никому это и не надо – лишь бы выучить, сдать и забыть. Знали бы Пушкин, Лермонтов, тот же Блок, что они пишут не для души, а для школьных оценок. Может быть, так бы не старались подбирать слова.

Улыбаюсь, когда понимаю, что в имени Марго тоже пять букв.

Все хлопают Ире, и я в том числе. Ильичка отрывается от проверки тетрадок.

– А вы знаете, почему пять букв? Ведь у Блока в имени всего четыре.

– Потому что раньше его имя писалось с твёрдым знаком на конце.

Ответ прозвучал молниеносно, никто даже рта открыть не успел. Это было так в стиле Иры. Но нет – это сказал я.

– Правильно, Громов. Всегда бы так отвечал.

Усмехаюсь. Ха-ха. Я молодец.

Никто особо не хочет брать шляпу. Все смущаются, особенно переживают из-за того, что Ильичка следит за каждым нашим движением. Первой осмеливается Алиса. Она читает стихотворение Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека» – такое маленькое, простое, но всеми любимое. И после этого обстановка разряжается – никто больше не боится читать стихи, наоборот, всем хочется поделиться своим любимым. Хожу вокруг стола со штативом и ловлю улыбки, взгляды и настроение. Немного отвлекаюсь и позволяю себе съесть печеньку – в белой глазури с ягодной начинкой.

Именно в этот момент меня и ловят.

– А может, наш оператор тоже что-нибудь прочитает? – говорит Ира.

– Нет, я сегодня только оператор.

Она подходит ко мне сзади, одевает шляпу. Пытаюсь снять, но Ира удерживает её рукой.

– Просим!

И все подхватывают, начав скандировать: «Просим! Просим!» Мне становится неловко от такого внимания.

– Ладно, хорошо.

Беру буклетик, ищу какое-нибудь лёгкое стихотворение. Или то, что я знаю. Ира встает за камеру, направляет на меня объектив. Наконец-то нахожу подходящее.

– Честно скажу, я не люблю поэзию. У меня нет любимых поэтов, нет любимых стихов. Но вот это – оно мне очень нравится.

Делаю паузу. Собираюсь с духом и начинаю читать.

Послушайте!

Ведь, если звёзды зажигают -

значит – это кому-нибудь нужно?

Значит – кто-то хочет, чтобы они были?

Чем дальше читаю, тем меньше мой голос дрожит. Я, конечно, так себе чтец, но все слушают и не морщатся. И мне даже самому нравится.

Послушайте!

Ведь, если звезды

зажигают -

значит – это кому-нибудь нужно?

Значит – это необходимо,

чтобы каждый вечер

над крышами

загоралась хоть одна звезда?!

Мой голос стихает, раздаются аплодисменты. И мне становится так хорошо. И уютно. Как будто мы все – старые друзья, которые решили провести вечер вместе.

Снимаю шляпу. Замечаю взгляд Ильички – всё это время она смотрела на меня, внимательно слушая.

– Ирина Ильинична, может, Вы тоже поучаствуете?

Мои губы выталкивают эти слова прежде, чем я успеваю подумать о них.

– Нет, спасибо, – Ильичка отворачивается к столу, – у меня ещё много работы.

Подхожу к ней, протягиваю шляпу. Чувствую, как все наблюдают за нами.

– Пожалуйста, не отказывайтесь.

Она смотрит на меня исподлобья, поджав губы. Ногтями цепляет шляпу, подтаскивая к себе.

– Ладно. Только шляпу я просто в руках подержу, хорошо? – Ирина Ильинична кладет её на колени. Выпрямляется и объявляет, – Сергей Александрович Есенин. «Чёрный человек».

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Ирина Ильинична не распинается перед нами, размахивая руками, как это любят учителя. Не говорит с идиотским придыханием, как это делаю я. Её голос спокоен, глаза прищурены. Но только холодок бежит по спине от того, как она читает: каждая строчка – это мороз по коже.

Я не знаю, почему именно это стихотворение у Ирины Ильиничной любимое. Может, когда ей было семнадцать, она услышала его на уроке литературы и решила стать учителем. Может, кучерявый юноша-филолог читал ей: «Чёрный человек / Чёрный, чёрный!» – и в глазах его загорался Есенин. А может, не то и не другое – но только «Чёрный человек», спустя много лет, ей снова снится, и спать не даёт всю ночь.

Сказать, что я восхищен, значит, ничего не сказать.

Когда Ильичка заканчивает, первым аплодирую, и все меня поддерживают.

Мы с Артуром раздвигаем парты, ставим их на места. Девочки тем временем приводят библиотеку в порядок, как будто нас здесь и не было. Ирины Ильиничны уже нет.

Собираю аппаратуру в рюкзак. Ко мне подходит Ира.

– Как, думаешь, всё прошло?

– Всё было отлично, – запихиваю непослушный штатив, – мне очень понравилось.

– Правда? Я думаю провести ещё один литературный вечер.

– Если будешь проводить, – застегиваю молнию, улыбаюсь, – я обязательно приду.

Кажется, это именно то, что Ира хотела услышать. Она стоит возле меня, вглядываясь в одну точку и поджав губы: так и вижу, как у неё в голове забегали задумки, цепляясь друг за друга, порождая новые идеи. Но тут какая-то мысль отвлекает Иру, она снова переводит взгляд на меня.

– А что насчет видеоматериалов? Мне надо сделать всё к субботе.

– Ты умеешь монтировать?

– Нет.

Другого ответа я и не ждал.

– М-м-м, – прикидываю, как мне распределить время, – завтра вечером скину, хорошо?

Она кивает, хлопает меня по плечу и снова благодарит. Улыбаюсь, но на душе повисает камень: ещё одно дело, которое надо успеть.

Спускаюсь на первый этаж, прохожу к раздевалке. Выглядываю пальто Марго: его нет – значит, она уже закончила писать олимпиаду. Жаль, а я надеялся, что мы пересечёмся.

Слышу эхо быстрых шагов на лестнице.

– Саша! Саша, подожди!

Оборачиваюсь. Это Алиса. Догоняет меня, тяжело дыша.

– Тебе в какую сторону? – она хватает пальто, накидывает сверху.

– Мне к трамваю.

– О, ваще здорово, – Алиса улыбается всеми зубами, – правда, литературный вечер был ваще улёт? Ира сказала тебе, что хочет снова собраться?

Она не говорит, а щебечет, но не как соловей, а как надоедливая птичка.

– Ага.

– А какую тему ты бы хотел в следующий раз? Мне кажется, было бы очень круто что-нибудь из современной поэзии. Например, русские рок-группы. Что думаешь?

Да что она ко мне привязалась?

– Да, это интересная идея.

– Надо обязательно Ире предложить. А какую музыку ты слушаешь? А какая твоя любимая группа?

Пока мы идем к трамвайным путям, Алиса не затыкается, засыпая меня всякими вопросами. В какой-то момент ловлю нас на том, что мы обсуждаем, в кого у меня такой большой нос. «Ты знаешь, в дедушку», – говорю я. А начиналось всё нормально – с обсуждения биологии, на которую мы оба ходим.

– А ты же общаешься с ребятами? Что у них нового?

Так вот, зачем она на самом деле пошла со мной. А не для того, чтобы обсуждать мой большой нос. Как так-то? Неужели ей не интересен мой нос? Да быть не может.

– Ну, – вспоминаю, что вообще происходило за последнее время, – у Влада новый «Айфон». Алекс работает над новыми песнями. Ира снова пошла в эту свою школу журналистов. И, в общем-то, всё.

– Честно говоря, – Алиса вздыхает, – я надеялась, что вся наша компания придёт, и мы сможем помириться. Мне так их не хватает.

Алиса шмыгает носом. Делаю вид, что не замечаю.

– А как же Марго и Ира? Они же тебя не игнорируют.

– Ну, – она достает платок, вытирает нос, – на переменах вы всё время вместе, вне школы с Ирой я не общаюсь: мы недолюбливаем друг друга. А Марго… ей сейчас не до этого.

Она пытается сказать что-то ещё, но слова выходят всхлипами. Смотрю на Алису – её лицо в момент краснеет и искривляется, как в судороге. По щекам бегут слезы, губы трясутся под тяжестью нечленораздельных звуков. Ей не идет быть несчастной. На самом деле, это никому не идет.

Меня уже воротит от неловкости. Надо же как-то её подбодрить, успокоить. Подхожу к Алисе, неуверенно касаюсь её спины. Немного поглаживаю. В конце концов, обнимаю её – и она затыкается, прижавшись ко мне и уткнувшись в пальто. Мне неудобно: Алиса всего на пару сантиметров ниже меня, поэтому её волосы забиваются мне в нос – в мой большой нос, между прочим. Но всё равно терплю. Надеюсь, нас никто не увидит, а то издалека мы похожи на парочку.

– Алис, не расстраивайся. Не всё потеряно, – глажу её по спине и неуверенным голосом добавляю, – если что, ты всегда можешь поговорить со мной.

Она отстраняется, вытирает глаза платком. Кажется, ей стало получше.

– Прости. Что-то я расклеилась.

– Ничего, я понимаю.

На самом деле, не очень. Мне не часто приходится быть жилеткой – разве что для Жени и мамы. Но они семья, а тут совсем другое дело – я даже не уверен, что мы с Алисой можем назвать друг друга приятелями.

Мы доходим до трамвайной остановки около моего дома. Прощаемся: Алиса идёт дальше, до метро, а я – во дворы. Пока бреду к дому, вспоминаю строчки из Пушкина, которые учил ещё в девятом классе: «Октябрь уж наступил – уж роща отряхает / Последние листы с нагих своих ветвей».

Сажусь на скамейку на детской площадке. Так бы и остался здесь, среди молодых каштанов – лишь бы не возвращаться к учебе. Вздыхаю, прикрыв глаза.