Читать книгу Грома бой - Александра Неэйман - Страница 15

Солнце ослепляет меня через закрытые веки. Морщусь, отворачиваясь к стенке. Но она куда-то исчезает, и я падаю на пол.

– А-а…м-м-м… а-а-а…

Моя голова. Как чашка с водой, наполненная до краев. И я чувствую каждое её колыхание.

Должно быть, я немного перебрал вчера.

Раздираю глаза. Оказывается, я спал на другой стороне кровати, напротив окна. Поэтому и стенка оказалась в другом месте. Ну, я хотя бы в своей комнате.

Поднимаюсь с пола – вода так и плещется в головной чашке, – перебираюсь на кровать. Замечаю, что вчера заснул в одежде. Стягиваю с себя рубашку и джинсы, бросаю их на пол.

Не хочу вылезать из кровати. Подушка такая мягкая. И одеяло такое тёплое…

Нет! Хватит! Надо приходить в себя.

Поднимаюсь с кровати, бреду к двери. Каждый шаг – новый всплеск воды. Наверное, со стороны я похож на зомби. Также воняю и ковыляю с нечленораздельными звуками. Саша куша-а-а-ать. Нет, я не хочу есть. Саша пи-и-и-и-и-ить. Саша пи-и-и-исать.

Добираюсь до туалета. Щелчок замка. О-о-о-ох, какое облегчение. Подумаешь, что чувствую себя не очень – главное, сегодня первый день каникул. И я проведу его так, как захочу, то есть бездельничая.

Выхожу в коридор. Дёргаю ручку ванны, но она не поддается – закрыто.

– Занято!

О нет, Женя дома. Теперь не смогу расхаживать по дому в одних трусах и делать всё, что вздумается.

Сижу на кухне. Пью кофе и туплю в телефоне.

10:37. Суббота, 27 октября.

+4 с. Пасмурно.

На дорогах свободно.

Пишу Марго, что сегодня останусь дома, приходить в себя. Она отвечает: «Я тоже» и высылает три смайлика в виде пистолета.

Женя выходит из ванной. У неё на голове стоит синее полотенце. Заходит, ставит чайник.

– Что, хорошо вчера погуляли? – достает из холодильника молоко, хлопок дверцы бьёт меня по головной чашке, – ты хоть помнишь, что ты вчера делал?

– Нет, пожалуйста, не напоминай.

– Ты пел Пугачёву! Пугачёву! – Женя изображает меня гнусавым голосом, – А я-я-я про всё на свете с тобою забываю…

Швыряю в Женю салфетку, она уворачивается и заливается смехом.

– Надеюсь, ты скоро уйдешь?

– Что? Нет, – она садится напротив меня со своим завтраком, – куда я пойду? Каникулы же. И у нас много дел на сегодня.

– О нет.

– О да, – Женя расплывается в улыбке, – ты же сам знаешь, завтра мама вернется после смены, а к её приходу дома должно быть чисто. И нам ещё в магазин надо сходить.

Я уже ненавижу сегодня.

Сижу в ванной, размокая в горячей воде, и слушаю радио, станцию «ROCK FM». Таблетка действует, и головная боль больше не мучает меня. Только слабость во всем теле.

Чем бы заняться на каникулах? Целая свободная неделя! Ну, почти – в среду Хеллоуин, а в суббота «Рок битва». Что я буду делать остальные пять дней? Нужно отдохнуть по полной, ведь впереди – ещё одна четверть, Новый год. Конец света, в конце концов.

А завтра выходит сезон «Отбросов»30 с новыми героями. И я ещё не видел, что там в новом шестом сезоне «Теории Большого Взрыва»31. А ещё Марго предлагала посмотреть с ней «Американскую историю ужасов», какой-то совсем свежий сериал.

Нет! Мы так все каникулы просрём. Нужно что-то придумать.

Надо пригласить Марго на свидание. Мы давно никуда не выбирались. Можно сходить в кино, хотя бы. Я бы пошел на «007: Координаты «Скайфолл»32. Но Марго не очень такое любит. А я не хочу на «Синистер»33. Тогда можно пойти на выставку. И опять трудно будет найти что-нибудь, что нравится нам обоим: я не люблю технику, а она – исторические экспозиции.

В любом случае, всегда можно пойти на «Винзавод»34. Чтобы со стаканчиком кофе из «Starbucks» ходить по галереям и ржать над современным искусством. С Марго это так весело.

Улыбаюсь.

Стук в дверь.

– Саш, хватит сидеть! – Женя перекрикивает радио, – мне нужна твоя помощь!

Ну вот, только я начал представлять Марго голой.

Сначала мытье холодильника. А теперь пыль на шкафу в комнате Жени. Вот так плавно обычная уборка переросла в генеральную.

– Когда закончишь, – Женя волочит пылесос за собой, – пропылесось все комнаты.

– А ты что будешь делать? – спускаюсь, отдаю ей пыльную тряпку.

– Я пока полы помою на кухне, в туалете и в ванной.

Она уходит, оставив меня наедине с пылесосом. Вздыхаю, врубаю его. Меня оглушает звук, как из турбины самолета.

Мне всегда нравилось пылесосить. С детства это была моя любимая обязанность. Возможно, потому что я представлял себя охотником за привидениями. Только почему-то все мои призраки прятались в пыльных коврах.

Ложусь на пол, чтобы пропылесосить под Жениной кроватью. Шланг ударяется о коробку из-под обуви – в ней моя сестра хранит всякие личные вещи. Я знаю это, потому что раньше любил читать её дневник – и это было очень весело. Правда, однажды она узнала об этом, мы поругались, и она пообещала рассказать маме, где я храню порножурналы, которые мне покупал Артём. Так что больше я не залезаю в ту коробку.

Интересно, а у всех девчонок есть такие коробки с секретами? Может быть, и Марго хранит нечто подобное у себя под кроватью? Усмехаюсь.

Пока пылесошу у себя и в коридоре, Женя как раз заканчивает мыть полы. И мы вместе идем убираться в спальне родителей.

Эта комната находится ближе всех к входной двери. Она самая маленькая и единственная из спален, которая закрывается на замок. Когда мамы нет, мне нравится здесь валяться на двуспальной кровати и смотреть сериалы на большом телевизоре.

– Жень, я устал! – перекрикиваю самолетный гул пылесоса.

– Да брось, мы уже всю квартиру отдраили! – она протирает фоторамки с нашими детскими фотографиями на комоде, – спальню закончим и пойдем в магазин!

Вздохнув, забираюсь с пылесосом под кровать.

– Что там ещё нужно?

Женя кладёт в тележку два пакета молока.

– Сахар.

– Да, точно, – она берёт меня под руку, – что ты хочешь, чтобы я приготовила?

Пожимаю плечами.

– Может быть, курицу пожарить? Курицу мы давно не ели. Или котлеты?

– Жень, я не знаю! Что хочешь, то и приготовь. Давай домой быстрее.

– Что ты огрызаешься? – она достает с полки сахар, кладёт его в тележку, – с Марго так со своей разговаривай, и пусть она тебе и готовит.

Женя разворачивается и уходит куда-то вглубь магазина. Ну и ладно, не буду за ней бегать. Всё равно на кассе встретимся.

Толкаю тележку в сторону кондитерских товаров. Набираю всяких печенек к чаю – ни мама, ни сестра конфет не едят, – а себе беру парочку шоколадок. И сырный попкорн для микроволновки. Делаю пару шагов и зависаю возле стенда с чаями. Может быть, появился тот, который я давно ищу?

Женя подходит и швыряет в тележку мясо.

– Котлеты.

– Хорошо, – присаживаюсь на корточки, чтобы рассмотреть упаковки на нижних полках, – твой чай ещё не закончился?

– Нет.

Закатываю глаза, когда она снова куда-то уходит.

С того момента, как мы пришли домой, в квартире не раздается ни звука. Только теперь слышится жужжание комбайна.

Захожу на кухню, ставлю чайник. Женя лепит котлеты и кладёт их на сковородку.

– Чай будешь? – открываю шкафчик, его дверца скрипит, – я тут новый купил. Бергамот с лимоном. Меня как-то угостили, он очень вкусный.

– Не буду.

Достаю две кружки. В обе помещаю пакетики с новым чаем. Добавляю сахар только себе. Когда чайник свистит, заливаю кипятком. Переношу кружки на стол.

Женя кладет последнюю котлету на сковородку. Закрывает крышкой и ставит на медленный огонь. Жду, когда, наконец, она сдастся и сядет пить чай со мной. Но Женя встает у раковины и начинает мыть посуду.

Ну и ладно. Захочет – придёт.

Сижу в телефоне. Просматриваю сообщения от Алисы, которые она оставляла в течение дня. Пишу в ответ: «Более-менее. Ничего толком, а ты? Нет, не видел. Посоветуешь?». Лайкую фото Алекса в «Инстаграмме». Делаю селфи с кружкой чая и отправляю Марго.

Через минуту она высылает себя с аудиодиском «Голова профессора Доуля»35. Не читал это, даже не слышал.

Женя садится рядом со мной, берёт нетронутую кружку чая.

– Сахар положил?

– Нет.

Пробует с таким недовольным лицом, как будто я ей рыбьего жира налил.

– Ну, как?

– Сойдет.

Усмехаюсь. Знаю, что Женя только строит из себя обидчивую, а на самом деле, она уже давно забыла, на что дуется.

– Вы с подружками будете праздновать Хеллоуин?

– Да.

– И что вы решили? Мы вот никак костюмы не придумаем.

Женя ломается: вижу, как ей хочется поболтать, но она же гордая, не хочет просто так забывать обиду.

– Мы пойдем на второй «Сайлент Хилл»36, – наконец-то она сдается, – а над костюмами ещё как-то не думали. Как-то не до этого.

– Почему? Хеллоуин уже на следующей неделе.

– Мне надо в понедельник ехать на отбор.

– Уже в понедельник?

Женя как-то говорила, что будет пробовать поступать в какую-то танцевальную студию. Вроде как, нашла подходящую для своего возраста.

– Да. Мне надо будет ехать куда-то в центр, к семи вечера.

– Я поеду с тобой, – отпиваю из кружки, – ещё не хватало, чтобы ты ходила где-то ночью по улицам.

Женино лицо наконец-то избавляется от кислинки. Она немного улыбается.

– Спасибо. Поможешь заодно найти.

– Конечно, – улыбаюсь ей в ответ, – со мной не потеряешься. Я же твой старший брат.

Протягиваю ей мизинец. Она пожимает его своим.

Белый фасад теряется в тумане так, что последний этаж уходит в небо. На каменных плечах барельефов Пушкина, Толстого, какого-то усача – не то Горького, не то Сталина, – и ещё кого-то, кого не могу узнать, лежат погоны из снега.

Понедельник. Одиннадцать утра. А я сижу на скамейке перед школой.

Охранник не пускает меня внутрь, потому что «каникулы, нечего шататься здесь просто так». И теперь мне приходится торчать здесь и мёрзнуть, пока Марго пишет сочинение для Ильички.

Смотрю на часы. Сколько у меня ещё времени? Может, успею сгонять за кофе в ближайшее кафе? Всё равно здесь долго не просидеть – когда замерзну, начну круги вокруг школы наворачивать, а так хоть пройдусь с пользой.

Поднимаюсь со скамейки, иду по дорожке к центральному входу. Кажется, если пройти дворы и выйти на улицу, там рядом будет «Кофе Хауз» или «Шоколадница». Вставляю наушники, ищу какую-нибудь спокойную музыку.

Часы на стене в кафе показывают 11:20.

Много пустых столиков. Много скучающих официантов. Подхожу к барной стойке.

– Здравствуйте, – ко мне обращается парень-бармен.

– Здравствуйте, – вытаскиваю один наушник, – два дабл капучино, один шоколадно-мятный, другой классический. С собой, пожалуйста.

– Что-то ещё?

– Нет.

Он кивает и отходит. Пока жду заказ, смотрю телевизор над барной стойкой, на котором показываются новости без звука.

«"Ледяной дождь" обрушится на Москву. В ночь на среду на территории Центрального федерального округа ожидается ледяной дождь, гололед и ветер с порывами до 22 метров в секунду. МЧС предупреждает автовладельцев о повышенной опасности на дороге и призывает не рисковать, выезжая на трассу на летней резине».

Значит, на Хеллоуин нужно одеться потеплее.

Расплачиваюсь за кофе и ухожу.

Вздрагиваю, когда Марго касается моего плеча. Я играл в телефон и из-за наушников не заметил, как она подошла к скамейке.

– Привет, – поднимаюсь, прячу наушники в карман, – я принёс тебе кофе.

– Спасибо, – Марго берёт стаканчик, отпивает из него. Жду, когда начнёт говорить, но она не смотрит на меня, а свободной рукой что-то ищет в сумке, должно быть, пачку сигарет.

– Пойдем?

Она кивает. Достает красные «Marlboro», зубами вытаскивает сигарету.

Мы, не сговариваясь, направляемся к боковому выходу, от которого рукой подать до трамвайной остановки. Весь путь до неё мы не разговариваем: Марго курит и пьёт кофе, а я просто иду рядом, гоняя мысли.

Видимо, она не сдала. Иначе не была бы такой отстраненной.

– Я не сдала, – Марго прерывает молчание.

Да, я был прав.

– Там текст такой дурацкий был. Я сначала вообще не поняла, о чем он, – она выбрасывает сигарету в ближайшую мусорку, – чё-то там про «отправьте голову в отпуск» – и куча непонятного текста.

– Ну, а что там вообще было?

Марго заминается.

– Я забила, прочитала первый и последний абзац и написала про то, что часто СМИ искажают информацию, а люди всему верят. В примерах указала «Гарри Поттера» – ну ты помнишь, в «Ордене феникса» там «Ежедневный пророк» настраивал всех против Гарри? А второй пример так и не придумала.

Пытаюсь вспомнить что-нибудь. Я бы написал про «451 градус по Фаренгейту» – про то, что там боялись книг, потому что понимали всю опасность информации, как ею можно управлять. А что ещё можно придумать? Вроде ещё в «Мастере и Маргарите» что-то было.

– В итоге, – продолжает Марго, – я написала на баллов десять.

– Это же хорошо! Ты раньше вообще не писала. А почему же Ильичка не засчитала?

– Она же говорила, что надо на пятнадцать.

– Серьёзно?

Марго кивает.

– Что, ей так трудно было закрыть глаза? Прогресс же есть!

– Не знаю, – Марго вздыхает, – давай не будем об этом.

Марго достает ключи, пытается ими открыть дверь. Но не получается – значит, кто-то дома. Скорее всего, Милка. Марго нажимает на звонок, раздаётся протяжное «дз-з-з-з-з-з». Но никто не открывает.

– Ну что она там, спит что ли, – Марго бьёт по двери, продолжая названивать.

Щелчок замка. Наконец-то.

– Я же не на ракете, – Милка стоит перед нами в футболке и пижамных штанишках. Когда замечает меня, складывает руки на груди, – привет, Шурик.

Киваю.

– Просто не надо дрыхнуть до полудня, – Марго заходит в квартиру, раздевается. Прохожу за ней, помогаю ей снять пальто.

– Как русский?

Марго не отвечает. Снимает обувь и уходит в свою комнату, хлопнув дверью.

– Не сдала? – шёпотом спрашивает меня Милка.

Киваю. Подхожу к комнате Марго, но Милка останавливает меня.

– Не трогай её. Пойдем, чаю попьем.

Наверное, она права.

Мы заходим на кухню. Сажусь за стол, а она, тем временем, ставит чайник, достаёт три кружки.

– Какой чай будешь?

– Не знаю, – пожимаю плечами, – любой, только не зеленый.

Милка встает на цыпочки, достает с верхней полки несколько пакетиков чая. Оглядываю кухню – что-то здесь изменилось, не могу понять, что именно.

– Она рассказала тебе, как всё прошло?

– Да, – пересказываю слова Марго.

– Да ладно? – Милка ставит передо мной кружку, садится рядом.

– Да. Обидно, – беру конфетку из корзинки для сладкого, – вот за это я не люблю ЕГЭ. Все говорят, что так получается объективней, но на самом деле очень много зависит от того, кто проверяет.

– Согласна. У нас ещё, например, учитель математики на тренировочном ЕГЭ не засчитывал задания, если ты на черновике не расписал задачу. Это так тупо.

Милка делает пару глотков из кружки.

– ЕГЭ? Ты, наверное, хотела сказать ГИА.

– Нет, ЕГЭ, – Милка отставляет кружку, – я же в десятом классе.

– А, понял. Просто Женя тебя младше на год, и она в девятом. Но она пошла в шесть. Я думал, вы в одном потоке, так сказать.

Милка смотрит на меня с удивлением.

– Шурик, а сколько мне лет, по-твоему?

Так. Она, тогда получается, 97-ого, значит 2012 минус 1997 будет…

– Пятнадцать.

– Ну, да, мне пятнадцать, – Милка усмехается, – но в декабре будет шестнадцать. Я 96-го года.

– Почему?

– В смысле, почему? Я так родилась.

Должно быть, это какая-то ошибка.

– Марго говорила, что у вас два года разница. А она родилась со мной в один год – 95-ый. Значит, ты должна быть 97-ого.

– А, – Милка опускает взгляд, – ты просто не так понял.

Как это не так? Допустим, так: у Марго день рождения в июле 95-ого, а у Милки в декабре 96-ого. Где же здесь два года? Это год и – сколько? Год и четыре месяца.

– Хочешь сказать, что Марго просто округлила? На самом деле, между вами год и четыре?

– Типа того, – Милка дотрагивается до носа, потирает его, – забей, что мы спорим? Это не так важно.

Киваю. Но всё равно это как-то странно.

Слышу шаги в коридоре. Марго заходит на кухню. Она уже в домашнем – в футболке и коротких шортах. Улыбаюсь, замечая её татуировку – я так давно её не видел. Марго подходит к холодильнику, открывает его.

– Саш, ты есть хочешь?

– Да не, не особо.

– Врёшь же, – она достает контейнер из холодильника, – я утром приготовила макароны по-флотски, будешь?

Киваю, улыбаясь. Я действительно всё-таки немного проголодался, а от макарон по-флотски точно не откажусь.

– Ну ладно, – Милка поднимается с места, – я к себе пойду.

– Да сиди уж, – Марго накладывает макароны в две тарелки, – мы всё равно ко мне в комнату пойдем.

– Прия-я-ятного аппет-и-ита-а-а, – говорит Милка нараспев, уходя с кухни.

Пиканье микроволновки.

Сидим на кровати Марго. Она пьёт чай, уже закончив со своей порцией, а я не люблю быстро есть – растягиваю удовольствие. Параллельно смотрим сериал «Американская история ужасов» через телевизор.

– Не понимаю, – Марго постукивает пальцами по пульту, – почему она так себя ведет.

– Ну, – быстро проглатываю, чтобы не говорить с набитым ртом, – она же, как типичная четырнадцатилетка – типа такая крутая, сама всё знает…

– Да я не об этом, – Марго перебивает меня, ставит сериал на паузу, – почему Ильичка так со мной? Я же так старалась. Я действительно старалась.

– Я знаю, – беру её за руку, – просто Ильичка придирается к тебе. Так бывает, без причины.

– Нет, – Марго сжимает мои пальцы, – я сама виновата. Но я не понимаю – она же взрослый человек. Она должна быть умнее. Ведь уже прошло столько времени, и я уже не та шестнадцатилетняя оторва, которой была два года назад. Я изменилась, выросла всё-таки.

– Ты чем-то её обидела? – кладу вилку в рот.

– Если в общем – нахулиганила немного. Ничего серьёзного, это даже её не касалось, но, видимо, её это разозлило, – Марго вздыхает, – вот и что мне теперь делать?

– Попробуй завтра ещё раз ей сдать.

– Нет. Она сказала, что ей надоело со мной возиться, что в четверг соберут педсовет, на котором решат, допускать меня к ЕГЭ по русскому или нет.

– Я не верю, что они тебя не допустят. Не имеют права.

– Имеют, я узнавала.

Наконец-то доев, откладываю тарелку.

– Мне кажется, ты слишком накручиваешь себя, – сажусь к Марго поближе, обнимаю её за плечи, – ну скажи, какая им выгода от того, что ты не сдашь ЕГЭ? И, тем более, им надо будет объяснять, почему они тебя не допускают, всякие бумажки делать. Зачем им так заморачиваться? Ильичка просто пугает тебя.

– Может, ты и прав, – Марго прижимается к моему плечу, – но мне всё равно не по себе. И, получается, я зря в этих олимпиадах участвовала, прошла в окружной тур по физике и математике – а ради чего? Чтобы получить бумажку и подтереться ею?

– Нет. Это, конечно, не зря. Подожди, по математике?

– Ну да. А я тебе не сказала?

Я даже не помню, чтобы она говорила, что участвует. Вот, что значит «забегались».

– Марго, послушай меня, – смотрю прямо в её зеленые глаза, – мы что-нибудь придумаем. Только не опускай руки.

Она кивает, а затем целует меня в губы.

Я люблю московское метро. Особенно вечернее, когда в вагоне мало людей. И ты спишь, и все спят. Потому что вы почти дома.

Когда следующей станцией объявляют нашу, больше не смыкаю глаз. Не хватало ещё проспать и уехать до конечной. Пытаюсь слушать французскую песню, которая играет у меня в правом ухе, но она такая успокаивающая, что глаза сами закрываются… слипаются… а вагон качается… туда-сюда… туда-сюда-а-а…

Нет! Подъём!

В окнах вместо чёрного туннеля уже мелькает наша станция. Бужу Женю, которая устроилась у меня на плече со вторым наушником в левом ухе. Она не сразу врубается, что происходит, поэтому мне приходится вытаскивать её из вагона за руку.

– Я-а-а, – Женя зевает, – я что-то задремала.

– Я знаю, – улыбаюсь, – сейчас придём домой, и ляжешь спать. Ты сегодня молодец.

Она улыбается мне в ответ.

Семь минут до дома превращаются в вечность, когда идешь, а асфальт под ногами кажется мягким одеялом.

Наконец-то входная дверь.

Заваливаемся в квартиру, бросаю Женин рюкзак на пол. Помогаю ей снять куртку, раздеваюсь сам.

– Сделаешь мне чай, ладно? – Женя идёт к себе в комнату.

– Хорошо.

Захожу на кухню, включаю телевизор – с ним как-то уютней. Я где-то читал, что люди включают телевизор, радио и прочее, потому что голоса в комнате заставляют их чувствовать себя не такими одинокими. Что ж, возможно, это и правда. Особенно, когда по телевизору показывают «Семейку Аддамс»37.

Женя заходит на кухню, садится за стол.

– Тебе понравилось, как я танцевала?

– Да, я же говорю, ты молодец, – ставлю перед ней кружку, – когда будут результаты отбора?

– Сказали, что через пару дней вывесят на сайте.

– Будем ждать, – сажусь напротив Жени.

Она улыбается. У неё на голове то, что в седьмом классе мы называли «взрывом на макаронной фабрике» – из-за тугого пучка и лака распущенные волосы теперь торчат во все стороны. Женя смотрит на меня, а затем на шоколадку возле моей кружки.

– Можно?

– Да, конечно, – протягиваю ей плитку.

Она отламывает себе немного и съедает кусочек. Мне нравится, когда она вот такая, довольная и радостная. Улыбаюсь, откусываю шоколад и тут же запиваю чаем. Поворачиваюсь к телевизору. На экране маленькая, очаровательная Кристина Риччи38.

«– А ты, дорогая? Где твой маскарадный костюм?

– Это и есть мой костюм. Я изображаю маньяка-убийцу – они ничем не отличаются от обычных людей»

Усмехаюсь. Действительно, отличная идея для костюма на Хеллоуин.

А что, если…? Да! ДА!!! Это потрясающе!

Хватаю телефон и пишу всем сообщения в «Вконтакте».