Читать книгу Грома бой - Александра Неэйман - Страница 9

Заскакиваю в открытую дверь кабинета. Браво! Я не опоздал на первый урок c Ириной Ильиничной.

Раскладываю вещи на парте. Алекс смотрит на меня, подпирая голову.

– Что-то ты сегодня поздно, – он протягивает мне руку, сжимаю её в ответ, – обычно ты в пятнадцать минут уже здесь сидишь.

Пожимаю плечами. Я бы пришел раньше, если бы не ждал Марго на остановке. Мы договорились вместе пойти в школу, а она не пришла. Надо позвонить ей после урока – узнать, что случилось.

– Привет, Полка.

Она кивает, даже не повернувшись ко мне.

Сажусь за парту, растекаясь по стулу. Я так хотел заниматься утренними пробежками – и вот сегодня, наконец-то, заставил себя. От трамвая до школы – и даже ни разу не остановился.

– Кстати, как тебе наш перформанс? – вдруг обращается ко мне Алекс.

Ну, зачем он спрашивает? Мне так хочется посидеть и ни с кем не разговаривать. Пожимаю плечами.

– Мне понравилось.

– Что именно? – если бы рядом была лампа, он бы направил её мне в глаза.

– Ну, всё было здорово. Вы молодцы.

– Ещё что-нибудь?

Вспоминаю, что было в клубе, когда Глеб заикнулся о собственных песнях. Алекс не очень восприимчив к критике. Пытаюсь придумать, что ещё сказать. И безуспешно. Мотаю головой.

– Понятно, – он снова ложится на парту, – мне сегодня такой странный сон приснился. В нём была любвеобильная коза.

– Любвеобильная коза? – усмехаюсь.

– Да. Эта коза делает 91 шаг в день сама. Все остальные она делает с помощью своего партнера.

Еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

– И ты видел эту козу?

– Мельком. Она как раз была одна, – Алекс наиграно вздыхает, – интересно, чтобы это могло значить?

Полка поворачивается, убивает нас взглядом.

– Эй, козолюбы, можно потише?

Мы с Алексом переглядываемся. И начинаем ржать. Полка ещё больше сердится, отворачивается, но мы ничего не можем с собой поделать. Мы так смеемся, что одноклассники начинают на нас коситься.

– А-а-а-а, надо записать это, – выдавливает из себя Алекс.

Он достает блокнот в твёрдой обложке, обклеенный фантиками от чупа-чупсов. Но не успевает записать, потому что вместе со звонком на урок раздается хлопок двери.

Ирина Ильинична входит в кабинет. Худая высокая фигура в леопардовой кофте, кожаном корсете и кожаных штанах-клеш. Первого сентября она выглядела иначе. Я не такой её представлял. Чувствую, следующие два урока будут не очень.

Все встают с мест. У нас с Алексом дурацкие улыбки на лице. Стараемся не смотреть друг на друга, чтобы снова не заржать.

Ирина Ильинична подходит к учительскому столу. Кладет учебники, наш журнал. Оглядывает класс.

– Напоминаю, что вы должны соблюдать школьный дресс-код. И распущенные волосы неприемлемы в нашем заведении.

Несколько девочек, в том числе и Алиса, тут же достают резинки и собирают волосы в хвосты. Разглядываю волосы Ирины Ильиничны – прилизанные, светлые с тёмными корнями.

– Кузнецов, вас это тоже касается.

Алекс тут же становится серьёзным.

– Чего? Я же не девчонка.

– С такой длиной ваша причёска выглядит неопрятно.

– Но у меня даже до плеч едва доходит.

Она усмиряет его взглядом.

– Я не буду с вами спорить. Чтобы завтра же пришли с другой прической. Садитесь.

Алекс цыкает. Кажется, теперь я понимаю, почему её никто не любит.

В классе абсолютная тишина.

Ирина Ильинична стучит длинными ногтями по столу.

– Староста, кого сегодня нет?

Дамир встает с места, оглядывает класс. Скажи, что Громова нет, пожалуйста.

– Графовой, Карпова и Николаевой.

Ручка чиркает в журнале. Нет, Громов все-таки присутствует.

– Сейчас будете отвечать ваше домашнее задание.

Судя по всему, зря я надеялся, что Ирина Ильинична забьёт на домашку другой учительницы. Ладно, может, пронесёт и не спросит. Не будет же она опрашивать весь класс?

– И не надейтесь, что пронесет – спрошу всех.

Окей, договорюсь об отсрочке. Уверен, она не поставит мне сразу двойку – мало ли, какие у меня были обстоятельства. Да, я забил на Бальмонта, потому что все выходные тусил со своей девушкой и её компанией – хреновое оправдание, но все мы не без греха.

– Пойдем по алфавиту, – она заглядывает в журнал, – Владислав Быков, выходите.

Влад выходит к доске. У него на лице довольная ухмылка.

– Что вы готовили?

– «Осень».

– Начинайте.

Влад прочищает горло. Выпрямляется. Настоящий молодой Маяковский.

– Бальмонт! «Осень»! Поспевает брусника… – он без запинки пробегается по стихотворению.

Ильичка постукивает ногтями.

– Что ж, за такое чтение могу поставить только четыре. На пять претендовать будете? Я задам дополнительный вопрос по произведению или по биографии автора.

Четыре? Я бы за такое поставил три с натяжкой.

– Ну, давайте, – Влад складывает руки у ремня.

– Встаньте нормально, Вы не на футбольном поле. Назовите направление, в котором писал Бальмонт, и в чём его суть.

Тут-то Влад и повалиться. Сомневаюсь, что он учил.

– Ну, он…

– Кто он?

– Бальмонт.

– Так и говорите.

– Бальмонт был сторонником символизма. Это направление в искусстве, в котором эмоции передаются через образы и символы. Как-то так.

Ильичка наклоняется к журналу.

– Ладно, садитесь, пять поставлю.

Влад довольный идёт к своему месту. И всё? Видимо, она только хочет казаться устрашающей, на деле – вполне адекватный учитель.

– Гордеев, к доске.

У меня сердце падает, когда Ильичка произносит фамилию. Я следующий. Повезло же мне быть в начале списка! Ну, хотя бы Марго не увидит моего позора.

Паша объявляет стихотворение «Пламя». Читает его неспешно, с интонациями. Ирина Ильинична слушает, глядя в окно. Когда Паша заканчивает, она переводит взгляд на класс. Складывает руки замком перед собой. И ничего не говорит.

С минуту в классе полная тишина. Взгляд Ирины Ильиничны бегает от одного ученика к другому, будто ожидает какой-то реакции. Чувствую себя тупым, как будто чего-то не понимаю. Переглядываюсь с Алексом. Он пожимает плечами, по его лицу читаю: «Чел, я понятия не имею, что происходит».

Наконец-то Ирина Ильинична переводит взгляд на Пашу.

– Знаете, почему в классе так тихо?

У Паши брови приподнимаются, будто спрашивая: «Почему?»

– Потому что выбранное вами стихотворение оказалось слишком коротким, чтобы целиком заполнить время, отведенное для вашего ответа.

Задерживаю дыхание. Напрягаю мышцы лица, чтобы не выдать никаких эмоций. Но рот не слушается, всё равно искажается в кривую ухмылку. Ещё немного и я заржу на весь класс.

Это так ужасно, что даже смешно. Она что, серьёзно? Стихотворение Влада было приблизительно такого же размера. Чем ей вдруг Пашино не угодило?

– Гордеев, в каком классе вы учитесь?

Его лицо белое, как будто покрыто мелом.

– В одиннадцатом.

– И вы считаете, что это уровень одиннадцатиклассника? – она качает головой, наклоняется к журналу, – ставлю точку, завтра перед уроками зайдете в мой кабинет и расскажете другое. Садитесь.

Паша идёт к своему месту позади меня. Вижу, как он закатывает глаза. Мне его жалко. Он же действительно подготовился, хорошо прочитал. А Ильичка откровенно завалила его.

– Громов, к доске.

Спускаюсь по лестнице, держа раскрытый дневник перед собой. Понедельник, десятое сентября. Первый урок – литература. И огромная красная двойка напротив. «Садитесь, два» – она сказала так просто, без эмоций. И ручкой (!) влепила черного лебедя в журнал.

Поздравляю, Громов. Вот и твоя первая двойка.

Не замечаю, как останавливаюсь посередине лестницы. Мимо меня проходят чёрно-белые школьники. Смеются, разговаривают, спешат по кабинетам – у них всё в порядке. Их голоса звучат как-то далеко. И двигаются они, как в замедленной съемке.

Я сделал первый шаг в бездну. Окончу школу со справкой, никуда не поступлю. Пойду в армию. Через год вернусь на волю и пойду работать – грузчиком, официантом или того хуже, продавцом-кассиром. Буду получать пятнадцать тысяч в месяц и отдавать их родителям. Вечерами буду напиваться. И мама будет плакать на кухне и приговаривать: «Сашенька, почему ты тогда не выучил Бальмонта?»

Меня отвлекает вибрация телефона в кармане. Смска. Кому я там понадобился?

Это от Марго. Прислала фото – селфи напротив школы. Она здесь. Она пришла.

Захлопываю дневник и бросаюсь вниз по лестнице. Бегу и спрыгиваю, забивая на последние ступеньки. Кажется, меня сейчас стошнит легкими, но цель достигнута – четыре этажа пролетели как один.

Пытаюсь отдышаться. Прищуриваюсь, выглядывая Марго перед раздевалками – не вижу её. Оглядываюсь и замечаю, как она прикладывает пропуск к турникету. Идёт к скамейке, чтобы положить сумку.

Проверяю, застёгнуты ли пуговицы на рубашке до самой шеи. Подхожу к Марго, принимаю непринужденный вид.

– Ты что-то рано. Ещё даже третий урок не начался.

Марго достает наушник из уха.

– Ты что-то сказал?

Чёрт возьми! Да! И это была отличная шутка.

– Говорю, чего ты так поздно? – помогаю ей снять пальто.

– Ну, я проснулась. Выключила будильник. Заснула, – Марго блаженно улыбнулась, – и это было прекрасно.

Ни разу не завидую. Я бы тоже хотел валяться в кровати вместо двух уроков у Ильички.

Марго достает из сумки бордовый CD-плеер. Выключает музыку. Улыбаюсь приятным воспоминаниям.

– А как ты оправдаешь пропуск?

Она вешает пальто на крючок. Не отвечает. Иногда мне кажется, что Марго провела какую-то черту в наших отношениях и, когда я заступаю за неё, молчание, как реакция иммунитета на инородное тело, выталкивает меня обратно на безопасное расстояние.

Любопытно, что же она прячет за этой чертой?

Мы направляемся к столовой.

Замечаю, как Ильичка спускается по лестнице. Теперь даже без очков могу узнать её с любого расстояния. Эту ведьмовскую фигуру ни с кем не перепутать.

– Марго, – дотрагиваюсь до её локтя, – идём отсюда.

Она глядит на меня с недоумением. Да не на меня смотри!.. Поздно. Ильичка нас замечает. Подходит к нам.

– Николаева, почему вас не было на первых двух уроках?

– Мне было плохо, – Марго даже глазом не повела, – у меня есть справка.

Марго, это слишком явная ложь. Она тебе не поверит.

– Знаю я вашу справку, – процеживает Ильичка, – но это не освобождает вас от ответственности за несоблюдение школьного распорядка. Вы не в ПТУ пришли учиться, где на прогулы закрывают глаза. Думаете, волосы покрасили, теперь всё можно?

Не понимаю, о какой справке идёт речь. Марго же сама мне сказала, что проспала. Что-то не сходится – где-то здесь точно ложь. И я уже не уверен, что знаю правду.

– Я не прогуливала. Можете моей матери позвонить. Зое Юрьевне. Продиктовать номер?

Ирина Ильинична сверлит Марго взглядом. Должно быть, накладывает проклятье.

– Чтобы завтра перед уроками зашли в мой кабинет и сдали Бальмонта.

– Хорошо.

Ильичка уходит в столовую. Видать, проголодалась. Мало ей нашей крови.

Смотрю на Марго. Жду, что она скажет, что выкрутилась, или придумала что-то, или наврала, или – да что угодно! Лишь бы не оказалось, что это я в дураках. Но она молчит. И мы заходим в столовую.

Нет, уверен, она не стала бы мне врать. Зачем ей это? В чём смысл?

Да, ты прав. Но теперь относись к её словам внимательней.

Подходим к дальнему столу в углу, за которым сидят Ира и Влад. Они находятся поодаль друг от друга, не разговаривают. Оживляются только тогда, когда мы подходим.

– Здравствуйте, ваше величество, – Влад отодвигает стул и рукой приглашает Марго присесть. Затем он смотрит на меня, – Ах да, ещё место для Санчо Пансы.

Не даю Владу подстебать себя. Сам пододвигаю стул из-за соседнего стола.

– Не стыдно прогуливать Ильичку, ваше величество?

Марго усмехается.

– Да в рот я имела эту вашу Ильичку.

Иногда она всё-таки перегибает палку в выражениях.

– Кстати, ты принесла? – Влад многозначительно смотрит на Марго.

– Конечно.

Она расстёгивает сумку и кладёт на стол две пачки «Parliament». Влад прячет их к себе в карманы пиджака и даёт Марго пару купюр.

– Я тебе ещё что-нибудь должен?

Марго прячет деньги в кошелек. Достает антисептик и протирает руки.

– Нет, всё правильно.

Мы с Ирой переглядываемся. Она закатывает глаза. Странно, а мне казалось, что Владу уже есть восемнадцать – иначе, как бы он водил машину тогда, в субботу? Не удивлюсь, если это папочка купил ему права. Тогда понятно, почему он пользуется интуицией Марго на палатки, где не спрашивают паспорт.

Алекс ставит поднос на стол.

– Чур, пудинг мне.

Мне достается чай и половинка груши. Вторую половинку пришлось отдать Ире. Ненавижу делиться едой. Смотрю, получила ли Марго что-нибудь вкусненькое – у неё каша и йогурт. Нет, пожалуй, обойдусь.

– Марго-о-о, – Алекс хнычет, как ребёнок, – пока тебя не было, я тройку получил по литературе. Мое чтение Бальмонта Ильичке не понравилось, а про лейтмотивы я не смог ответить.

– Радуйся, что не два, как у Санчо, – Влад хлопает меня по плечу, – вот уж кому я не завидую.

Марго смотрит на меня. От её взгляда мне становится не по себе. Делаю вид, что увлечен поеданием груши. Хочется с головой вжаться в рубашку, как черепаха в панцирь. Спасибо, Влад.

Алиса подходит к нашему столику. Все сразу замолкают, уставившись на неё. Она берет стул и садится рядом со мной.

– Прикиньте, дала Ильичке дневник, чтобы как бы за Бальмонта поставить оценку, а она ещё мне замечание по поводу волос написала. Ну, ваще дубу дала, – Алиса берёт йогурт у Марго, – Какие у нас планы на сегодня?

Алекс вскакивает с места. Влад поднимается следом, и они вместе выходят из-за стола.

– Ну, вы серьёзно?

Смотрю на реакцию Иры и Марго. Что мне делать-то? Не успел влиться в компанию, как уже надо выбирать чью-то сторону.

– Ну, а вы что? Ир, Марго? Вы тоже со мной не разговариваете?

– Я Швейцария, я не встреваю в ваши разборки, – Ира смотрит на часы. – Мне пора. И вы не засиживайтесь, скоро звонок.

Она берёт сумку и поспешно удаляется. Алиса закатывает глаза. Смотрю на Марго – она сидит, скрестив руки.

– Марго, ну, а ты что?

Она пожимает плечами.

– Нет, ну скажи, а ты как бы поступила? Ты бы осталась со своими друзьями или пошла бы со своим парнем? Что бы ты сделала на моём месте?

О, а вот это уже интересно. Вглядываюсь в Марго, и она чувствует это, но не смотрит на меня. Пытаюсь угадать, о чем она думает, и что же всё-таки ответит.

– Павлова, я не на твоём месте.

Чувствую разочарование, хотя и не стоило ожидать чего-то другого.

Алиса закрывает лицо рукой и вздыхает.

– Ты купила сигареты?

Сделка повторяется. Марго кладет пачку ««Vogue»» на стол. Алиса отдаёт ей деньги. Марго снова дезинфицирует руки. Почему они делают это в столовой? Неужели их не волнует, что кто-то может заметить?

Звенит звонок.

Буфет мгновенно становится пустым. Слышу, как малолетки бегут по лестнице, толкая друг друга, чтобы быстрее добежать до кабинета. Алиса благодарит Марго и тоже спешит на урок – у неё учитель по информатике не опаздывает, в отличие от нашего.

Поднимаюсь со стула, прихватив с собой мусор. Марго останавливает меня за рукав рубашки.

– Ты куда?

– Как куда? На информатику. Звонок уже был.

Марго усмехается.

– Ты думаешь, я в школу припёрлась, потому что учиться захотела? Я за тобой зашла.

У меня чуть глаза из орбит не вылезают. Оглядываюсь по сторонам – никого нет, кроме буфетчицы, протирающей столы, и мальчика с какой-то красной повязкой на плече. Наклоняюсь к Марго.

– Ты что, хочешь прогулять? – говорю шепотом, чтобы посторонние уши нас не услышали.

– А ты хочешь в школе тухнуть ещё пять уроков?

Нет, совсем не хочу. Но я никогда ничего не прогуливал. Один раз пытался – сказал маме, что живот болит, чтобы не идти в школу. Она дала мне таблетку и отправила на учёбу. Вот и весь мой печальный опыт.

К тому же, а вдруг мы попадемся? Будут проблемы. Как я объясню прогул? Слишком рискованно. И Елена Михайловна наверняка позвонит маме. Нет, всё-таки это очень плохая идея.

Но так хочется.

Марго ждёт моего ответа.

– А твои друзья не заподозрят ничего, когда заметят, что мы оба пропали?

Она смеется.

– Да кому до нас есть дело?

Улыбаюсь.

– Ладно, а как мы это сделаем? Охранник никого не выпускает во время занятий. У тебя есть план?

Маленькая усмешка в уголке губ.

Марго держит своё пальто. А я несу на руках её.

Воображаю внутри головы рычажок с надписью «Актёрское мастерство». Переключаю его на максимальный показатель.

Подходим к посту охраны. Марго держит меня за шею, наигранно вздыхает и постанывает. Ей бы поступать в актерский с таким талантом. Пытаюсь не рассмеяться, глядя на её лицо.

– Куда вы?

Это тот самый охранник, которого я не люблю – с тупым выражением на лице, поросячьими глазками за квадратными очками. Сидит всё время и раскладывает пасьянсы на компьютере.

– Пропустите, – сильный голос Марго теперь непривычно слабый и дрожащий, – я на лестнице упала, за мной мама приехала, чтобы в травмпункт отвести.

Охранник хмурится. Моё сердце так бьётся, что вот-вот ребро сломает.

– А молодой человек с вами?

– Вы что, не видите? – Марго повышает голос. – Я идти не могу! Откройте дверь, мне же больно!

– Девушка, спокойней! – толстяк поднимается, нажимает кнопку на стене и пропускает нас. – Конечно, грохнешься, если на таких каблуках ходить.

Неужели сработало? Спускаюсь по ступенькам крыльца, иду по дорожке к забору. Здесь повсюду камеры. Лучше не отпускать Марго, пока мы на территории школы.

– Как думаешь, он поверил?

– Нет, конечно, – Марго достает телефон из сумки, – улыбнись.

Она фотографирует нас на фронталку. У меня такое лицо получилось, типа «fuck yeah». Ну ещё бы, не каждый день моя девушка даёт потаскать себя на руках.

Проходим через калитку. Несу Марго дальше, но она просит опустить её.

На улице так хорошо. Оранжевые, красные и жёлтые листья шелестят на деревьях. Ветер прохладный, но солнышко греет. Вот оно – чувство свободы.

Ты хоть понимаешь, что ты прогуливаешь школу? Это же ещё один шаг в бездну.

Да плевать я хотел. Все одиннадцать лет ходил исправно – можно и расслабиться в последний год. А то даже вспомнить про молодость будет нечего.

– Ну что, куда теперь?

– Не знаю, – Марго зажигает сигарету, – это ты меня вынес из школы, ты и придумывай.

– Ха-ха, очень смешно.

Она не пошутила. И мне пришлось соображать, куда нам пойти.

Это кинотеатр «Алмаз». Я как-то привел сюда одну из своих девушек. Он дешёвый, и попкорн тоже имеется – в пятнадцать мои запросы были невелики. Я не был здесь года два, а он почти не изменился.

– Напомни, почему мы именно сюда пришли?

– У меня мама дома после смены. К тебе тоже нельзя. А этот кинотеатр дешёвый, и здесь людей всегда мало. Мы можем пойти на какой-нибудь непопулярный фильм. На последний ряд.

Марго смотрит на меня, усмехается.

– Что ж, ну пошли.

Кажется, мы думаем об одном и том же.

Я не сказал Марго, но ещё одна причина, по которой я выбрал «Алмаз» – это «love seats». Два кресла, соединенные в одно – и никаких мешающих подлокотников. Беру билеты на самые дальние места.

В зале, кроме нас, от силы человека два-три где-то впереди. На это я и рассчитывал – ну, кто в здравом уме в одиннадцать утра пойдет на фильм с названием «Холостячки»? Наверняка какая-нибудь бабская комедия, что-то вроде «Секса в большом городе», только без Сары Джессики Паркер.

Достаю из брюк очки, протираю их рубашкой. Надеваю. Марго тянется через меня к соседнему креслу, чтобы положить пальто. Её грудь прямо перед моим носом. Едва удерживаю себя в руках.

Свет гаснет. Ещё одна фишка «Алмаза» – минимум рекламы. Показывают начальные титры. Здесь играет Кирстен Данст! Обожаю её в «Человеке-пауке». В детстве представлял себя Питером Паркером и хотел, чтобы у меня тоже когда-нибудь была девушка, как Мэри-Джейн – и красивая, и умная, и чтобы я совершал ради неё какие-нибудь супергеройские поступки.

Ой, я так и не сходил в кино на «Нового Человека-паука» с Эммой Стоун. Надо будет обязательно посмотреть.

Марго что-то говорит. Её голос отвлекает меня от мыслей.

– А?

– Зачем тебе очки?

Она приподнимает их. Целую Марго в губы. Мне нравится чувствовать её дыхание на щеке.

Возможно, было бы правильней остаться на информатике, получать знания, а не тратить время на последнем ряду кинотеатра. Но я верю, что время, потерянное с удовольствием, не считается потерянным.

Сеанс закончился. Из всего фильма я понял только то, что жируха выходит замуж, а её подружки – дуры. В том числе, и Кирстен Данст. А ещё где-то на середине просмотра я обнаружил, что забыл куртку в школе.

– Ты же взяла своё пальто, почему ты и куртку мою не прихватила?

Марго пытается не смеяться, но у неё плохо получается.

– Там было много курток, а ты так уверенно пошел. Я подумала, что ты сегодня без неё.

Злюсь на себя – ведь теперь придется возвращаться в школу. Всё-таки из меня плохой прогульщик.

– Позвони мне, когда домой вернёшься, – Марго целует меня в щёку, – договорились?

Киваю.

Дёргаю дверь за ручку. Закрыта. Правильно, сейчас только шестой урок начнется. Охранник раньше его окончания никого не выпускает. Значит, если я войду в школу, то не выйду из нее. И придется либо идти на урок, либо где-то прятаться.

Может быть, хрен с этой курткой? Завтра заберу. Ничего же с ней не случиться.

Ага, а как ты маме будешь объяснять, что ты пришел домой без куртки и не заметил этого? Думаешь, она поверит, что ты настолько тупой?

Да, это не выход. Ладно, что-нибудь придумаю.

Нажимаю на звонок. Дверь открывается. Захожу в здание, прикладываю пропуск к турникету. Тот самый охранник смотрит на меня.

– Что, отнёс девушку?

Киваю.

Сливаюсь с толпой школьников. Какой у нас сейчас урок по расписанию? История. Нет, идти на неё не вариант. Тогда придётся остаться ещё и на общество, ибо будет странно, если на перемене я встану и скажу: «Ну всё, Любовь Александровна, я пошёл».

Что же тогда делать?

Захожу в туалет и прячусь в кабинке. Так я точно не столкнусь ни с кем из одноклассников или учителей. Но долго здесь просидеть не получиться. Да и не хочется весь урок вдыхать эту вонь. Думай, Громов, думай.

Вспоминаю про тот тест на профориентацию. Ольга Сергеевна обещала проверить его к сегодняшнему дню. Решено, пересижу урок у неё, якобы горю желанием обсудить результаты. Совру, что у меня физкультура, что освобожден от неё – уверен, она не станет проверять расписание.

Дожидаюсь звонка на урок. Выжидаю какое-то время, пока шум в коридорах не стихает. Поднимаюсь на четвёртый этаж. Стучусь в сороковой кабинет.

– Здравствуй.

Ольга Сергеевна не узнает меня, хотя мы виделись пару дней назад. Блондиночка, у тебя что, память, как у золотой рыбки?

Нет, конечно, нет. Цвет её волос никак не связан с уровнем её интеллекта. Нельзя быть таким злым, Саш, нельзя.

– Я Александр Громов, из 11 «А». Я в пятницу писал тест на профориентацию, помните?

– Да-да-да! – она подходит к книжному шкафу, – проходи, располагайся. Или у тебя урок?

– Нет, у меня освобождение от физкультуры.

Поверила. Так я и думал. Проваливаюсь в кресло около её стола. Вспоминаю, как писал этот гребанный тест. И теперь не могу отделаться от ощущения предстоящей пытки.

Ольга Сергеевна вручает мне файл.

– Я проверила, как и обещала.

Молодец, рад за тебя. Такой реакции она от меня ждет? Напрягает её простодушная манера общения. Как будто пытается добиться моего доверия. Хотя, возможно, дело не в ней, и я просто не переношу психологов.

Чего ты боишься? Что кто-то залезет в твою голову? Как будто кому-то будет интересно наблюдать за твоими тараканами.

Достаю из файла три листа. «Результаты теста на профориентацию. Ученик: Александр Ильич Громов». Да, это я.

Какая-то таблица. Человек-знак. Человек-природа. Человек-человек. Что это за хрень?

– Если что-то непонятно – спрашивай.

– Честно говоря, ничего непонятно.

– Можно? – Ольга Сергеевна берёт мои листы, – ты проходил тесты, которые должны были выявить твои склонности к тому или иному типу профессий. По объектам труда – это вот эти «человек-человек», «человек-техника», «человек-художественный образ» и другие – можно сказать, что тебе категорически не подходят профессии социального характера, то есть связанные с воспитанием, обслуживанием, общением с людьми. И профессии, связанные с природой, тебе тоже не подходят.

Пока что она ни сказала ничего такого, чего бы я не знал. Я и так знал, что не хочу работать где-нибудь в лесу, копать червячков и прочее.

– Также можешь видеть высокие показатели у типов профессий, связанных с техникой, творчеством и аналитической работой. Что же касается благоприятной профессиональной среды, – Ольга Сергеевна переворачивает страницу, – кроме тех, которые непосредственно связаны с твоими предпочтительными объектами труда, мы можем наблюдать, что тебе также будет комфортно в сфере, где надо работать руками. Имеются предпринимательские задатки.

– И какой вывод из этого всего?

Ольга Сергеевна откладывает мои результаты.

– Выбор твоей профессии зависит только от твоего желания. Тебе подходят многие сферы деятельности, а те, что тебе не подходят, тебе и неинтересны.

Чувствую полное разочарование. Нет, я, конечно, не ждал, что этот тест даст ответ на все мои вопросы. Но он должен был сузить круг моего выбора. А он только расширил его.

Вздыхаю.

– Хочешь знать моё мнение?

Киваю. Хуже уже не будет.

– Судя по результатам, тебе нужно найти творческую профессию, которая была бы связана с техникой и требовала бы от тебя особой усидчивости.

– И какие же это профессии?

– Если честно, навскидку так не вспомню.

И на этом спасибо.

Падаю на кровать. Лицо вжимается в холодную подушку – так приятно. Весь вечер, пока учил физику, алгебру и геометрию, мечтал об этом мгновении. Этот день был таким долгим, и вот, наконец-то, я ложусь спать.

Обожаю этот момент перед сном, когда у тебя есть минут семь, чтобы подумать о чём-нибудь своём. Как бы я хотел пролежать так весь месяц, погруженный в свои мысли.

Разбудите меня, когда сентябрь закончится.