Читать книгу Бист Вилах. История одного Историка. Том 1 - Алексей Максимович Мерцалов - Страница 13

Садиться в шафрановый «рено» Мортен наотрез отказался, поэтому всю дорогу двигались пешком. На полпути из темноты, как джинн из лампы, выскочил Банвиль и, ни слова не говоря, двинулся следом. Оба полицейских были на редкость загадочны и таинственны. Что такого могло произойти за полдня, Дариор никак не мог представить. Но, очевидно, что-то случилось, ибо лейтенант шёл, нервно оглядываясь по сторонам, а Мортен и вовсе выхватывал револьвер при виде любого прохожего. До ресторана пятнадцать минут быстрой ходьбы. Банвиль шарахался от каждого дерева, а комиссар, видимо, вообразив себя разведчиком, прятался за деревьями и фонарными столбами. Дурдом на прогулке! Дариору же приходилось идти с видом полной обречённости и прятать лицо от прохожих. Ладно Мортен – по нему давно плачет психиатрическая клиника, но вот лейтенант никогда не страдал слабоумием. Видимо, заразился.

Наконец дошли до ресторана. Это было небольшое овальное кафе на углу улицы. Действительно, совершенно пустое, а главное – тёмное. Мортен сразу же сел в дальний угол и заставил попутчиков сделать то же самое. Официанта взглядом отправил куда подальше, а к меню не прикоснулся. Его глаза вываливались из орбит от возбуждения, а волосы и вовсе встали дыбом. Что бы ни хотел сказать комиссар, теперь Дариор уже ничему бы не удивился. Даже если бы Мортен ляпнул, что он и есть неуловимый маньяк-убийца Парижский Демон, историк бы и бровью не повёл. Но заговорил комиссар совершенно о другом:

– Вы помните чёрный «кадиллак» у бистро? Ну, где мы решали, как распределить дальше свои роли?

– Ах, вы об этом, – даже немного опечалился Дариор, – ну да, в «кадиллаке» люди Мещанова, посланные за нами следить.

Если бы не прочная спинка стула, Мортен непременно рухнул бы на пол. Однако этого не последовало, и он ограничился лишь изумлённым вскриком:

– Как? Вы знаете?

– Да, – скучливо ответил Дариор, – эта машина двигалась за мной до самого вокзала, а потом отстала.

– Она следовала и за нами, – небрежно протянул Банвиль.

– Вот-вот, – кивнул Мортен, – но знаете, я ненавижу, когда за мной безнаказанно следят, – вот мне и пришла мысль…

– Я надеюсь, вы не…

– Прямо посреди улицы остановил машину – ну, и «кадиллак» впилился в меня сзади! – гордо заявил Мортен. – Вылезаю. Тот, что за рулём, начал на меня верещать, но я сразу сунул ему в нос…

– Зачем? – ужаснулся Дариор. – Посреди улицы?

– Спокойно! – вскинул руку Мортен. – Сунул ему в нос удостоверение и тем самым показал, кто здесь играет первую скрипку.

– Ну, вы опять в своём репертуаре. И что дальше?

– В общем, лица знакомые, – Мортен самодовольно рассмеялся, – те самые «садовники» из шато Мещанова. Хех, кто бы мог подумать!

– Дальше, – терпеливо попросил Дариор.

– А что дальше? – развёл руками комиссар. – Пришлось отпустить. Закон-то они не нарушали. Сказал им, правда, что, если ещё хоть раз их увижу, то…

– Понятно-понятно, – стремительно закивал Дариор, – из всего этого следует, что Мещанов не верит нашему честному слову. Железнодорожник решил подстраховаться с помощью слежки. Это мне известно.

– И вас это не смущает? – удивился Банвиль.

– Знаете, сегодня утром меня чуть не изрешетили пулемётами, – потеряв хладнокровие, воскликнул Дариор, – а ещё раньше чуть не взорвали бомбой. После всего этого меня уже ничто не смущает.

– Хорошо сказано, – одобрил Мортен, – но не разочаровывайтесь, это лишь начало новостей, – комиссар интригующе потёр руки и вынул из чемоданчика несколько папок. – Весь день я думал о нападении на шато Мещанова. Неслыханная дерзость! Какое отношение имеет ко всему этому Дюран, а? Я стал исследовать картотеку.

– Господи, комиссар! – закатил глаза Дариор. – Вы вообще были на месте убийства Ренаты Бонне или только бегали, дрались и врезáлись?

– Был, был, – нетерпеливо отмахнулся Мортен, – никаких зацепок. Тело обескровлено. Понятно, что убил наш с вами приятель – Парижский Демон. Вот только где его искать? В общем, не сбивайте меня с мысли! Держите, – он положил на стол несколько тугих папок.

– Что это? – нахмурился Дариор.

– Прежде всего, – поднял палец комиссар, – я решил понять, кто так желает зла нашему железнодорожнику, что даже подсылает к нему банду убийц.

– Понятно, – кивнул Дариор, – вы полезли в картотеку, чтобы найти убийц. Есть успехи?

– Прекратите! – досадливо вскрикнул Мортен. – Как вы успеваете всё так угадывать? Я, вообще-то, хотел произвести эффект, – комиссар разочарованно понурил голову. – Ну, да ладно. Успех есть, вот только что он нам сулит, я не знаю.

– Просмотрите папки, Дариор, – предложил Банвиль, – мы запомнили лица некоторых убитых убийц. Извините за тавтологию, но по-другому не скажешь. Искали долго, но, кажется, что-то есть. Взгляните.

Дариор не без интереса открыл первую из папок. Обычное досье. С фотокарточки в лицо историку глядел плотного телосложения молодой человек с русыми волосами.

– Смотрите-смотрите, может быть, кого-то узнаете, – с надеждой попросил Мортен.

Одну за другой Дариор просмотрел шесть папок и лишь на седьмой наткнулся на знакомую физиономию. Эти горящие глаза, это чёткое выражение лица… Ну, конечно! Снайпер, демонстрировавший своё мастерство на празднике Мещанова. Тот самый. Нет, это лицо Дариор не забудет никогда – ведь именно он нанёс ему смертельный удар. Вслед за фотокарточкой шли особые приметы, рост, телосложение – в общем, стандартное. Бесцветное имя: Джон Блэк. Дальше было интереснее. Оказывается, стрелок преподавал в снайперской школе в Варшаве – обучал таких же, как он сам. Проходил по делу о покушении на вице-президента какой-то государственной фирмы и бывшего министра полиции (ого!), однако был оправдан. Да, ничего не скажешь: серьёзный господин.

– Этого знаю, – не отрываясь от папки, протянул Дариор, – снайпер.

– Я же говорил! – Мортен победоносно хлопнул в ладоши. – Я тоже так решил. А теперь загляните в последнюю, восьмую, папку – самую важную. Если его когда-нибудь видели, точно вспомните. Такое лицо никогда из головы не выветрится.

С фотокарточки в самой важной папке на Дариора глядел волевой человек с пронзительно-холодными синими глазами. Выпирающие скулы, мощный подбородок, чеканный лоб, спутанные волосы. Действительно, Дариор вспомнил его – тот самый господин во фраке, поздоровавшийся с ними на празднике. Удивительно: в его физиономии не было ничего необычного. Но комиссар прав: такое лицо никогда не забудешь. Тридцать пять лет. Рост сто семьдесят пять сантиметров. Проходил по тому же делу, что и давешний снайпер, но также был оправдан. Имя почему-то не указано. И самое главное – национальность: русский.

– Вы здорово поработали, – задумчиво пробормотал Дариор, отрывая глаза от папки. – Он тоже был там, но среди гостей, а не преступников. Как вы догадались проверить его?

– Случайно, – пожал плечами Мортен, – просматривал досье снайпера и решил поинтересоваться покушением на вице-президента. Смотрю – а там в качестве подозреваемого фигурирует этот синеглазый господин. Вот и вспомнил, что уже видел такого. Ларчик просто открывался, не так ли?

– Значит, – сказал Дариор, – синеглазый и снайпер участвовали в покушении на этого вице-президента, бывшего министра, а сегодня – и на Мещанова. Причём первый изображал гостя, в то время как банда готовилась к нападению. Ловко! Теперь мы знаем, кто участвовал в нападении, но я повторяю: это личное дело Мещанова. Вы были бы обязаны расследовать это дело, но Дюран запретил вам… Стоп! – прервал сам себя Дариор и, дрожа всем телом, всмотрелся в досье, будто не веря собственным глазам.

– Что такое? – нахмурился Банвиль.

– Особые приметы, – прерывисто дыша, зачитал Дариор, – колотый шрам на ключице, родимое пятно в грудной области, пронзительные синие глаза и… – историк на миг замолчал, собрался с духом и торжественно произнёс: – татуировка в виде китайского иероглифа на правом запястье. Помните, Рената Бонне говорила о рисунке в виде домика на руке нашего маньяка? Я немного читал о Китае. В их символике существуют иероглифы подобного вида. Тот синеглазый господин назвался Джоном Фишером, не так ли? Как же я сразу не вспомнил! Именно так звали известного английского писателя, убитого несколько лет назад в Лондоне. Не хотите ли вы сказать, что он ожил и пришёл к Мещанову на праздник? Этот синеглазый и есть наш маньяк. Поздравляю, господа: теперь мы знаем Парижского Демона в лицо!