Читать книгу Бист Вилах. История одного Историка. Том 1 - Алексей Максимович Мерцалов - Страница 3

1923 год, Париж.

Солнце едва показалось над туманным Парижем, когда шафрановый «рено»1 вылетел на Рю де ла Рейн2, припустив по сонной улице. Город ещё не очнулся ото сна, и на дорогах лишь изредка попадались автомобили. Так что пронзительный визг тормозов и лязг раскрывавшихся на поворотах дверей явно раздражали жителей Булони.

Дариор мчался, не замечая никого и ничего вокруг. Из открытого окна били, развевая волосы, струи холодного ветра. А ведь ещё час назад он спокойно дремал в уютной постели…

Всё началось около двух месяцев назад. Париж охватила череда убийств. Ничего подобного старая добрая Франция ещё не видывала! Не просто убийства, а настоящие кровавые мистерии, разыгранные с дьявольским изяществом. Поначалу полиция трепыхалась, пытаясь выставить кошмарную правду банальными городскими потасовками. Однако обмануть общественность оказалось не так-то просто. Прослеживался особый почерк убийцы: в трупах отсутствовала кровь. Ещё бы: за два месяца в разных частях города было обнаружено не менее десятка изувеченных трупов. И это только по официальным данным – на самом деле жертв было гораздо больше. Газеты пестрели яркими заголовками, обостряя ситуацию и вызывая у горожан панику, какой не было уже много лет. Слухи о новом Джеке Потрошителе витали во всех концах Парижа, и эта тема постепенно стала главной, затмив собой все остальные. Полиция ломала голову: убийства совершались во всех частях города, погибали совершенно разные, не похожие друг на друга люди. Никакой последовательности и никакого смысла, лишь кровавая оригинальность. В том, что в городе орудует маньяк, уже никто не сомневался.

К несчастью, в полиции работали не самые одарённые люди – так что, несмотря на всеобщие усилия и нагоняи начальства, дело не только не двигалось с места, но и заметно ухудшалось. К концу прошлого месяца число жертв достигло критической отметки. Разгневанная своим же бессилием, полиция на каждом шагу проверяла документы, тащила в камеры всех кого только можно, вела строгий учёт оружия – словом, делала всё, кроме непосредственной ловли маньяка.

К тому времени двадцатипятилетний историк Дариор Рено уже пять лет жил в Париже. По происхождению молодой человек был русским, когда-то он жил и учился в Москве. В той жизни его величали Алексеем Михайловичем Одоевским. 1898 года рождения, коллежский секретарь, сын офицера.

Но в 1917-м грянула революция, и ему, как потомственному дворянину, оставалось либо покориться советской власти, либо в срочном порядке эмигрировать на Запад. Он выбрал второе. Как-никак, его мать была француженкой, поэтому он и переехал в Париж, в оставленную ему по наследству маленькую квартирку.

Воспоминания о жизни в России были отнюдь не самыми безмятежными. Там погибли почти все его родственники, там он воевал против кайзера… Прибыв во Францию, Рено наконец понял, что может вздохнуть здесь полной грудью. Он успел принять участие в боевых действиях под руководством маршала Петена и благополучно встретил конец войны.

Вернувшись в Париж, Дариор поменял имя, взяв девичью фамилию матери и редкое имя своего предка, выучил французский язык и продемонстрировал незаурядные способности на новой работе. По прошествии четырёх лет он заметно обжился на новом месте и завёл немало полезных знакомств.

Что можно сказать о его внешности? Это был весьма привлекательный молодой человек незаурядного телосложения. Нет, Дариора трудно было назвать красавцем, подобно тем, что фланируют в Булонском лесу или таращатся с обложек глянцевых журналов. В чертах его лица определённо не было ничего изящного и миловидного. Зато в избытке присутствовало мужское обаяние – то самое, что притягивает людей, но не даёт конкретного ответа на истоки этого притяжения. Высокий рост, фигура, которой позавидовали бы многие. Однако все эти достоинства с лихвой затмевали бедность и абсолютное отсутствие перспектив на будущее. Как, впрочем, и самого будущего.

Чем же занимался Дариор, прибыв в город великих поэтов и живописцев? Всем понемногу: устроился на скучную работу в исследовательский центр, вечерами подрабатывал грузчиком в речном порту, а когда по счастливой случайности обзавёлся автомобилем, приноровился к частному извозу. Однако итогом всей этой бурной деятельности стало большее количество загубленных нервных клеток, нежели шелестящих купюр в кармане.

На третий год своего пребывания в Париже Дариор стал свидетелем весьма дерзкого ограбления. Прямо посреди набережной группа людей атаковала грузовой автомобиль, убила водителя, опустошила кузов и скрылась в неизвестном направлении. Присутствуя в полицейском участке как свидетель, Дариор открыл в себе немалые наблюдательные и детективные способности. Мало того – несмотря на всю злость и досаду комиссара Мортена, расследовавшего дело об ограблении, Дариор фактически раскрыл это преступление. Оказалось, что ограбление было лишь отвлекающим маневром. Главной же целью преступления был водитель, который являлся знакомым одного из убийц. Естественно, всю славу забрала себе полиция, хотя очень многие знали истинную суть произошедшего. Впоследствии комиссар ни на шаг не подпускал к себе молодого историка, неожиданно раскрывшего в себе столь удивительные способности. Однако другой полицейский, несмотря на запреты комиссара, не только не брезговал помощью Дариора, но и прибегал к ней в каждом удобном случае.

Так произошло и с делом серийного убийцы, которого газеты уже прозвали «Парижским демоном». Все нужные сведения Дариор получал от своего информатора – лейтенанта Банвиля – и вёл собственное расследование.

В соседней с Дариором квартире жили юные сестры-двойняшки, работавшие в ближайшей парикмахерской. Однажды ночью одна из них вломилась к Дариору и, чуть ли не падая в обморок, сообщила ему о смерти своей сестры, которая стала очередной жертвой кровожадного убийцы. Дариор, неплохо знавший девушек, был глубоко поражён произошедшим и поклялся приложить все усилия к поимке преступника. Теперь он работал не покладая рук, даже взял отгул в исследовательском центре. И вот однажды, спустя долгие дни размышлений, его осенила одна незаурядная догадка, освещавшая путь к неприступному убийце, который так долго скрывался во мраке. Однако историк так и не успел довершить своих умозаключений. Поздно ночью в его маленькой квартирке на набережной раздался телефонный звонок. Лейтенант Банвиль торопливым и беспокойным голосом просил Дариора срочно приехать. Полиция наконец-то выяснила временное нахождение преступника, и теперь Дариор что было сил мчался к Булонскому лесу. На заднем сиденье его автомобиля лежала старинная, ветхая книга в ветхом переплёте. Взгляд молодого историка то и дело сверлил ее встревоженным взглядом.

Рассвет выдался чрезвычайно туманным, и покатые крыши домов призрачно мерцали в его серебристых сгустках. Небо практически исчезло, прикрывшись пышным занавесом. На узеньких улочках Булони лишь изредка мелькали одиночные жители, в большинстве своём рабочие-итальянцы. И все как один указывали пальцами вслед шафрановому «рено», тормоза которого почти не работали, а двери открывались на каждом повороте.

Ровно в семь часов утра автомобиль подкатил к Булонскому лесу. Несмотря на столь раннее время, вокруг царило небывалое оживление. Пять или шесть полицейских автомобилей стояли прямо посреди дороги, перегораживая путь. Повсюду сновали люди в форме. Кое-где появлялись и прохожие в штатском, но Дариор сразу понял: это агенты Сюртэ Националь. Заметив приближающийся гражданский автомобиль, двое патрульных бросились вперёд, перегораживая дорогу. Невысокий сержант средних лет откашлялся и просунул голову в окно.

– Простите, мсье, но вам сюда нельзя. Отправляйтесь по объездному пути… – начал было он, но Дариор, напустив на себя вид уязвлённого аристократа, злобно зашипел:

– Какое безобразие! В столь ранний час! Да вы знаете, кто я?! Ваша фамилия? Помяните моё слово: не успеет взойти солнце, как вы будете уволены!

Несмотря на столь бурные угрозы, сержант пренебрежительно хмыкнул и смерил недоверчивым взглядом жалкий автомобиль Дариора.

Увидев это, Рено перешёл к более смелым действиям. Высунувшись из окна, он крепко схватил сержанта за шиворот и хорошенько встряхнул, осыпая пылкими ругательствами:

– Солдафон! Ещё не знаете, с кем связались! Можете считать себя трупом! Немедленно позовите комиссара Мортена – скажите, что приехал его брат!

После таких слов недоверчивость как ветром сдуло с лица сержанта, и он в благоговейном ужасе отскочил в сторону, освобождая дорогу. Через минуту мнимый брат комиссара остановился напротив двухэтажного облезлого дома, вокруг которого неустанно сновали группы людей в форме. Пятеро или шестеро полицейских нервно курили у выбитой двери, а из самого дома доносились яростные вопли, громовым эхом сотрясавшие всю улицу. Дариор выбрался из машины, бережно взял ветхую книгу и поспешил к дому. Некоторые агенты сдержанно кивали, завидев молодого человека.

Внезапно из дверей, словно ошпаренный, выскочил Банвиль. И не успел Дариор спросить, что случилось, как вслед за лейтенантом появился комиссар Мортен – высокий худощавый человек с пышными седыми усами и стальными чертами лица. Гордая походка, благородная седина и выправка придавали ему вид благородного рыцаря. Однако первое представление разрушалось, как только комиссар открывал рот:

– Упустили? Мерзавцы, тупые бездельники! Вот возьмусь я за вас – выпотрошу получше, чем Парижский Демон! Банвиль, ко мне!

Отчитав лейтенанта за нерасторопность, комиссар повернулся к Дариору и замер на полуслове. Его и без того сощуренные глаза сузились до щёлок, а изо рта раздалось свирепое шипение. Полицейские и агенты, находившиеся поблизости, попятились, боясь попасть под сгущающийся гнев начальника. Банвиль прижал голову к плечам, словно провинившийся ребёнок, и испугано засеменил к входу в дом.

– Стоять, Банвиль!

Затем Мортен повернулся к Дариору и зарычал, словно рассерженный шакал:

– Так-так, очень хорошо! Вернее, ничего хорошего! А вы-то, мсье книгокопатель, что здесь делаете?!

– Решил ещё раз взглянуть на ваши грандиозные успехи в сыскном деле, – не вздрогнув ни одним мускулом, сказал Дариор. – Никаких успехов нет? Ну что же, комиссар, не отчаивайтесь – ведь это ваша первая ошибка! Хотя, по-моему, вашей первой ошибкой было решение стать полицейским.

– Хо-хо, какие слова! Думаете, унизили меня?

– Да нет, боюсь, я унизил вас одним своим приходом – ведь в прошлый раз вы пообещали застрелить меня при следующей встрече, но почему-то до сих пор этого не сделали.

На миг над улицей повисло напряжённое молчание. Полицейские замерли, ожидая неминуемого гнева комиссара. Из окон соседних домов глазели встревоженные жители. В какой-то момент Дариору показалось, что Мортен действительно выхватит револьвер, однако комиссар взял себя в руки. Он неотрывно глядел в немигающие глаза историка своим уничтожающим взглядом. К счастью, в этот момент сержант Римускье разрядил обстановку:

– Комиссар, весь дом обыскан – ничего не найдено.

– Никого не найдено! Вот в чём проблема! – рявкнул Мортен и уже собрался было уходить, как вдруг позади раздался требовательный голос Дариора:

– Если вы позволите, комиссар, я хотел бы кое-что сказать.

Когда Мортен повернулся, его глаза буквально вываливались из орбит от ярости. Сжав кулаки, он шагнул к молодому человеку и завопил так громко, что жители домов отпрянули от окон:

– По-моему, вы уже много чего сказали!

– И всё-таки, – невозмутимо воскликнул Дариор, – вы прибыли сюда, узнав, что здесь скрывается всем известный парижский преступник. Но оказались, как говорится, у разбитого корыта. Естественно, преступника тут уже не было.

– И вы знаете почему? – вызывающе осведомился Мортен.

– Естественно. У меня даже есть гипотеза о причине совершения им этих убийств.

– Гипотеза? Вы, мальчишка-книгокопатель, хоть знаете, что это такое? – расхохотался Мортен. Полицейские угодливо засмеялись.

– Так вот, у меня есть предположение…

– Мне плевать на ваши догадки, – перебил комиссар, – я забочусь о своей стране!

– Скорее о своих карманах, – тихо пробормотал Дариор, но так, что все его услышали.

И снова лицо комиссара побагровело от гнева. Сцепив в замок руки, он шагнул к Рено так близко, что тот увидел в его зрачках своё отражение.

– Да как вы смеете… – начал Мортен, но Дариор его прервал:

– А как вы смеете называть меня книгокопателем?! Признайтесь, комиссар: полиция зашла в тупик! Так оставьте свою вечную гордыню и примите помощь со стороны! Мы все убедились, что это не просто преступник, а изощрённый маньяк! Он убивает совершенно разных людей… Никакой системы! Единственная характерная особенность – это отсутствие крови в телах жертв. А я нашёл мотив, докопался до корней… – Дариор отдышался и продолжил с новой силой: – Итак, помните первое преступление, официально причисленное к нашему кровожадному персонажу? Жестокое, оформленное ужасными пытками убийство английского писателя Джона Фишера. Этот человек выпустил книгу о приключениях талантливого лондонского инспектора. По данному роману спустя год вышел фильм. Но ровно через месяц после убийства писателя погибает актёр Томас Клиффорд, сыгравший главную роль в вышеупомянутом фильме. Официально смерть произошла в результате несчастного случая, но я путём некоторых умозаключений пришёл к выводу, что это убийство, причём совершённое именно парижским маньяком. Вслед за Клиффордом погибает Оливия Патерсон, сыгравшая второстепенную роль в киноленте. В этом случае в убийстве никто не сомневается, однако, несмотря на все старания лондонской полиции, преступнику удалось ускользнуть. Ну а теперь, если предположить, что мои утверждения безукоризненно верны, можно сделать вывод: все три упомянутых мною убийства совершены одним человеком, а именно парижским маньяком. Чем же связаны между жертвы преступника? Что их объединяет? Книга! Именно книга, написанная Джоном Фишером. Идём далее: следующее убийство произошло через год в Париже. Хочу заметить без всякого сарказма, что у преступника неплохая сила воли. Я бы сказал «железная». Поймите: для маньяка, тем более такого сорта, выдержать целый год, не совершая своего излюбленного ремесла, – настоящая выдержка! Но вот наш знакомый перебирается в Париж. В Лондоне стало небезопасно – и он выбирает другую крупную столицу. В один ужасный день не выдерживает и убивает Жанну Скорсезе, причём не просто убивает, а производит некий ритуал. За этим убийством следуют новые, о которых я умолчу. Дело в том, что в 1921 году в свет вышла книга «Абстракционист», повествующая о маньяке, совершавшем убийства девушек с целью создания идеального аромата духов. Заметьте: и в книге, и в случае с Жанной Скорсезе, несомненно, присутствуют сходные черты. Например, отделение от трупа девушки прядей волос и прочего, о чём я в целях приличия и уважения к умершей умолчу. А теперь – вывод: убийства совершены на почве возникновения у преступника зависимости от книг. Читая произведение, он настолько вживался в него, что, дочитав, просто не мог жить без продолжения. Не выдержав, он проникает в дом Джона Фишера, жестоко пытает его, принуждая выпустить продолжение полюбившейся книги, но, не добившись этого от испуганного писателя, убивает его. Далее он решает сам создать продолжение, только не в книге, а в реальной жизни. В конце фильма по роману Фишера главные герой и героиня чудом спасаются от убийцы. Наш маньяк изменил концовку, убив актёров и тем самым создав продолжение истории. То же произошло и в случае с «Абстракционистом». На автора, создавшего книгу, маньяк в этот раз не покусился, а решил сам стать героем его романа, воплотив в своём следующем убийстве весь характер преступлений, совершающихся в «Абстракционисте». Все остальные деяния Парижского Демона отследить не получится, но я уверен: они произошли на той же почве, то есть по мотивам книг!

Словно очнувшись от своего собственного рассказа, Дариор огляделся вокруг и убедился, что все полицейские смотрят на него с раскрытыми ртами, а Мортен и вовсе держится руками за голову. После долгого молчания последний довольным тоном произнёс:

– Одно из двух: вы либо работаете в Сюртэ, либо просто ненормальный. С чего вы всё это взяли? Объясните!

– Но как вы об этом догадались? – неожиданно спросил молчавший до этого Банвиль. Ответил ему Мортен:

– Ты что, веришь в эту чушь?

– Мне не важно, верите вы или нет, – бесстрастным голосом перебил его Дариор. – Я хочу сказать другое. Мне известно, где сейчас находится убийца…

Не успел Дариор договорить, как из дверей снова показался сержант, неся в руках старинную монету.

– Мы нашли это за шкафом, – сказал Римускье и протянул находку.

– Что это? – удивился комиссар.

– Видимо, монета, – предположил Банвиль.

Мортен усмехнулся:

– Да ты что! Я бы никогда не догадался!

– Это средневековый ливр, – вмешался Рено. Он взял в руки монету и с интересом провёл по ней пальцем, – очевидно, времён Столетней войны. Четырнадцатый век, не раньше и не позже. Точнее сказать не могу – монета в отвратительном состоянии.

– Откуда вам это известно? – недоверчиво сощурился Мортен. – Объясните!

– Я историк, – раздражённо ответил Дариор и ещё раз взглянул на монету. – Объяснить вам, откуда мне известно, что я историк?

– Нет, благодарю. Ну, и что же она делала в комнате убийцы? Может, вы и это знаете?

– Да, и скажу больше: это только подтверждает мою теорию, – Дариор достал из-за пазухи книгу и протянул комиссару.

– Хотите, чтобы я почитал её на ночь?

– Очень остроумно, – кивнул Рено, – но я о другом. Сейчас расскажу. Кстати, прошу меня не перебивать – мы и так теряем время.

Дариор откашлялся и заговорил, глядя в настороженные глаза комиссара:

– Я совершенно случайно наткнулся на эту книгу в своих исследовательских работах. Это рукопись времён Столетней войны, найденная в Тулузе. Её написал современник короля Иоанна Доброго. Как видите, она поразительным образом сохранилась, что говорит о хорошем содержании. Замечательный, знаете ли, текст! Всё дело в том, что эта рукопись была выкрадена из исследовательского центра. И самое главное – через некоторое время её вернули обратно. Все решили, что главный смотритель попросту забыл, куда положил её. Но я сразу понял: книгу похитили. Причём сделал это именно парижский маньяк. Остаётся только гадать, почему он выбрал именно это произведение. Боюсь, он вжился в роль – снова начал убивать. Последние жертвы, как вы знаете, заколоты по-средневековому – мечом. Убийца не заказывал оружие, а пользовался настоящими экспонатами того времени, похищая их в музее, а потом возвращая на место. Это было очень важно, поскольку настоящее, древнее оружие передаёт атмосферу того времени, а для маньяка это чрезвычайно значимая черта. Очевидно, во время одного из таких походов в музей он не удержался и прихватил с собой эту монету. Вчера произошло последнее на данный момент убийство. Преступника в доме нет. Следовательно, если мы поторопимся, то настигнем его в музее, куда он поехал возвращать оружие. Думаю, он торопится, чтобы успеть до открытия музея. Поэтому советую всем следовать за мной и разрубить наконец этот гордиев узел.

– Бред, – сказал комиссар, но поспешил в машину.