Читать книгу Бист Вилах. История одного Историка. Том 1 - Алексей Максимович Мерцалов - Страница 15

***

Как же изменчив этот мир и как он несовершенен! Одни абсолютно бездарные люди добиваются буквально всего, причём не тратя на это ни капли сил. А другие вынуждены влачить жалкое существование до конца дней своих, хотя, возможно, и обладают неограниченными задатками. Вот только раскрыться им никто не позволяет. В этом мире высокие посты занимают отнюдь не талантливые и способные, а льстивые и главное – обладающие дельными связями. Ужасно и несправедливо. Ведь будь на каждом посту, в каждой сфере общества нужный человек – мы давно бы увидели расцвет прогресса. Можно только воображать, что каждую должность займёт настоящий энтузиаст своего дела, и жизнь закипит, забурлит во всю свою мощь. Горько смотреть, как высокие посты в государстве занимают такие продажные мерзавцы, как Дюран, Мещанов и прочие прихвостни! В министре полиции люди должны видеть оплот веры и надежды, молиться на него, а не наоборот. Впрочем, Дариор пообещал не трогать Дюрана только до утра. После с лёгким сердцем можно будет сдать его в руки правосудия и понаблюдать, как закон будет судить великого законника. Грандиозное дело! Очередное событие века! Министр полиции замешан в преступлениях с Парижским Демоном! Можно представить, какую шумиху поднимут газеты! Ещё бы! Последний месяц в Париже и так был для них сущим пиром событий: кровавые убийства, десятки штурмов и операций, взрыв на вокзале, а теперь ещё будет интрига в высших органах власти! Для настоящего журналиста лучшего и пожелать нельзя.

– Что это вы так развеселились, Дариор? – прищурился Мортен, и Рено только сейчас заметил, что невольно улыбается. – Восхищаетесь своей победой?

После беседы с Дюраном троица немедленно отправилась в обратную дорогу и теперь продвигалась к выходу сквозь тёмные аллеи шато Варао. Было бы неплохо побеседовать и с Мещановым, но, с одной стороны, это могло оказаться опасным, а с другой, некрасиво портить человеку и без того испорченный день. Поэтому очень довольные собой сыщики поспешили ретироваться. В том, что Дюран выдаст убийцу, Дариор не сомневался. Какой резон ему молчать? Карты вскрыты, козырей у Дюрана не осталось – а значит, его масть бита. Сейчас для него единственный путь спасения – это всё рассказать дотошным сыщикам и попробовать подкупить их. Впрочем, последнее вряд ли у него получится. Многое в этом мире решают деньги, но отнюдь не всё. Бывает, что и нищий одолевает богача.

– Нашей победой, комиссар, – поправил Дариор, отвлёкшись на секунду от своих грёз и мыслей, – на мой взгляд, мы сделали это вместе.

Тяжело было Мортену. И правда: пожилой человек, комиссар со стажем вынужден следовать за самоучкой-историком и во всём ему потакать. Дело Парижского Демона почти раскрыто, вот только не Мортеном, а Дариором. Комиссар и сам понимал это, а оттого безумно злился.

– Господа, какая разница, вы или мы? – поспешил разрядить обстановку Банвиль. – Главная задача выполнена: завтра мы узнаем имя убийцы, и с города наконец спадёт кровавая пелена.

Сыщики обогнули торец дома и зашагали по двору к воротам. Внезапно из-за угла, словно рассвирепевший чёрт, вынырнул давешний дворецкий, а вместе с ним трое мужчин – пожилой и два молодых. Все четверо, сгорая от гнева, кинулись навстречу сыщикам. Вокруг больше никого не было, и потому негодующий рёв дворецкого прорезал тишину, подобно удару хлыста:

– Вот вы где! А мы как раз собирались вас искать! Простите, мсье, я запамятовал ваше имя – не напомните?

Мортен, к которому была обращена речь, немного смутился, наморщил лоб, припоминая, и неуверенно ответил:

– Граф Жан Бельсье.

– Так-так, – удовлетворённо потёр руки дворецкий, словно гриф, предвкушающий запах добычи. – А вы? – обратился он к Дариору и Банвилю.

– Сыновья графа, – ответил лейтенант.

– Ну вот, – довольно кивнул дворецкий, – что и требовалось доказать.

– Простите, господа, – вмешался пожилой господин, – но это я граф Жан Бельсье, а это мои сыновья Шарль и Мишель.

Дариор опешил, да и Банвиль с Мортеном, похоже, разделили его чувства. Однако собраться с мыслями не удалось, потому что дворецкий свирепо продолжил:

– Да как вы только посмели обокрасть этих почтенных господ? Из-за вас они лишились удовольствия пребывать на рауте мсье Мещанова! И кто вы вообще такие?

– А почему вы верите им, а не нам? – возмутился Мортен. – Быть может, как раз эти трое самозванцы, а мы и есть графское семейство.

От такой наглости настоящие Бельсье на миг остолбенели, а вот видавший всё на свете дворецкий заговорил ещё злее:

– Графа и его сыновей знают многие. А вас я сразу заподозрил в чём-то неладном. Не знаю, что вы всё это время здесь делали, а потому нужно разобраться. Мы сейчас же пойдём к начальнику охраны мсье Мещанова и всё разузнаем.

– Позвольте, я протестую! По какому праву вы нам приказываете? – вмешался Банвиль.

– Не ссорьтесь, господа, – примирительно возвёл руки граф, очевидно, настроенный на дипломатические методы, – уверен, что это всего лишь глупое недоразумение. Давайте все вместе послушаем мсье дворецкого и решим вопрос безопасным путём.

Выхода не было. Конечно, можно попробовать прорваться силой и скрыться в неизвестном направлении, но тогда Мещанов сразу узнает об инциденте и без труда догадается, кто навещал его усадьбу, а это никак не допустимо. Если железнодорожник поймёт, что они говорили с министром, всё рассыплется в прах, и победа стремительно обратится в поражение. Уж он-то постарается уговорить Дюрана не давать показаний.

Словно телепатически, все трое осознали безвыходность своего положения почти одновременно.

– Ладно, – сквозь зубы процедил Мортен, всем своим видом излучая недовольство, – ведите нас к своему падишаху.

– Следуйте за мной, господа, – сухо молвил дворецкий и решительно зашагал по аллее к дому. Граф Бельсье и его сыновья пристроились позади сыщиков, создав при этом своеобразный конвой, а затем вся процессия двинулась следом за дворецким. Изредка встречавшиеся на их пути гости удивлённо провожали глазами диковинное шествие. Всё это довольно сильно действовало на нервы. Но вскоре конвой приблизился к дому и вошёл в резные двери шато Варао. Несмотря на всю тяжесть положения, было на редкость интересно оказаться посреди знаменитого дома. В первый же миг пребывания здесь ощущались терпкий запах старины и аромат средневековья. С самого начала в глаза бросался узкий коридор, из которого открывалось чуть ли не два десятка дверей – видимо, ведущих в разные части дома. Тем не менее дворецкий распахнул самую ближнюю из них. Глазам пойманных сыщиков открылась небольшая, но богато обставленная мебелью комната – очевидно, кабинет начальника охраны. Туго зашторенные окна зловеще сливались в ней с серыми стенами. Роскошная люстра, напоминавшая паникадило в православном храме, была потушена и отрешённо свисала с потолка, словно оскорблённая красавица. Да уж, если такой изящный светильник имелся даже здесь, то, наверное, комнату Мещанова освещала дюжина платиновых торшеров или портативных маяков. Посреди кабинета располагался тоже отнюдь не плебейский стол, к тому же щедро сервированный, а в углу и вовсе на восточный манер расстилалась скатерть, напоминавшая узбекский достархан. Заинтригованные до глубины души, сыщики не сразу заметили человека, восседавшего в кресле у дальнего угла комнаты. Тот же с большим вниманием обследовал лицо каждого и лишь затем поднялся им навстречу.

– Вот так встреча! – лучезарно улыбнулся Монблан. – Мсье комиссар, давно не виделись! Целых двенадцать часов я не лицезрел вашу сущность! Мсье историк, и вы здесь? А я думал, в столь позднее время вы уже спите. Граф и мсье Бельсье, рад видеть вас в шато Варао! Жан, – начальник охраны повернулся к дворецкому и мгновенно посерьёзнел лицом, – что всё это значит? Я занят и просил по пустякам меня не беспокоить!

– Настолько заняты, что даже не имеете возможность присутствовать на свадьбе своего сюзерена? – вмешался задетый наглостью француза Дариор.

– Я забочусь о безопасности мсье Мещанова в любое время, это моя работа! – огрызнулся Монблан и вновь повернулся к дворецкому: – Жан, мне повторить вопрос?

– Мсье, прошу простить за беспокойство, – испуганно заморгал дворецкий, – эти господа проникли на территорию шато по ложным приглашениям.

– Так-так, – удивлённо вскинул брови Монблан, – что я слышу, господа? Комиссар, я думал, вы служите закону, а оказывается, наоборот! Где вы взяли приглашения и зачем?

– Они украли их у графа Бельсье, – услужливо вставил дворецкий.

– Вот как? – нахмурился Монблан. – Но это преступление, господа, вы должны понимать! Что же моим трём буйным товарищам так срочно понадобилось в шато Варао?

– Соскучились, – ядовито улыбнулся Дариор. – Сами же сказали: целых двенадцать часов не виделись.

– А-а, как же, как же! – усмехнулся Монблан. – И кто же из вас обладает столь высоким уровнем мастерства в области карманных краж? Кто из вас столь искусный мастер? Вы, Одоевский? Или пачкать руки противоречит принципам столь важных персон? А может…

– Знаете, что гласит один известный и самый здравый афоризм? – устало перебил его Мортен, которому, похоже, всё осточертело.

– Что же? – насторожился Монблан.

– Любопытство и ленивца сгубило.

– И что же это значит? Что-то никак не пойму, – растерялся Монблан.

– А это значит: не лезьте не в своё дело. Лучше займитесь своей работой – если, конечно, ношение в зубах тапок хозяина можно назвать таковой.

Банвиль сдавленно поперхнулся, да и Дариор позволил себе улыбнуться. А вот Монблану, похоже, этот каламбур по вкусу не пришёлся. Посерьёзнев лицом, начальник охраны обратился к гостям:

– Мсье Бельсье, прошу вас и ваших сыновей пройти в гостиную – дворецкий вас проводит. Там вы подождёте, пока мы не решим этот казус. Уверяю: мы во всём разберёмся.

Гости, неодобрительно покачивая головами, направились к выходу.

Комиссар подмигнул историку.

– Сейчас будет бить, – прошептал он уголком рта и улыбнулся.

Когда кабинет наполовину опустел, Монблан совершенно другим, жёстким голосом изрёк:

– Ну а теперь, когда мы остались одни, давайте начистоту. Что вы здесь делаете? Убийца, кажется, ещё не найден, иначе об этом написали бы газеты.

– Скоро найдём, – уверил его Мортен.

– Это радует, – кивнул Монблан. – Ну а вы-то что здесь делаете?

– Не помню: кажется, я вам говорил афоризм… ну, про любопытство и ленивца, – напомнил Мортен. – Хотите, повторю?

– Ну, что ж, – обречённо кивнул Монблан, – ввиду упорного противодействия я вынужден доложить об этом инциденте непосредственно мсье Мещанову и прямо сейчас.

А вот это уже нежелательно. Если железнодорожник узнает о том, что трое сыщиков проникли на территорию его поместья, ему будет нетрудно догадаться об истинной цели их визита.

– Нет-нет, – словно прочитав мысли Дариора, быстро проговорил Мортен. – Вступать в контакт с мсье Мещановым мы сегодня не намерены.

С этими словами комиссар попятился к выходу, но неожиданно наткнулся спиной на что-то твёрдое, и это твёрдое низким басом прогудело: «Стой здесь и не дёргайся!»

Испуганно вскрикнув, Мортен отшатнулся в сторону и неловко наступил на ногу Банвилю. Тот в свою очередь сдавленно завопил, и оба блюстителя закона с проклятиями повалились на пол. Обернувшись, Дариор различил в темноте двух плотно сложенных мужчин в смокингах, незаметно подошедших сзади. Кажется, с Мещановым всё-таки придётся встретиться.

– Когда закончите валяться, господа ажаны, – невозмутимо продолжил Монблан, вставая из-за стола, – прошу следовать за мной.

Лёгкой поступью он приблизился к секретеру и небрежно щёлкнул чем-то за его створками. Сразу вслед за этим в стене тихо открылся проход, ведущий в задний сад поместья.

Беззвучно ругаясь, Мортен поднялся с пола, свирепо огляделся вокруг и первым шагнул в морозный воздух. Следуя его примеру, Банвиль и Дариор сделали то же самое, а замкнули процессию двое «садовников» и сам Монблан. Потайная дверь располагалась прямо за пышной клумбой туй и вереска – так, что ни ночью, ни при свете дня проход нельзя было разглядеть. Вот и сейчас трое заключённых и трое стражей появились во дворе, словно из ниоткуда. Здесь как раз потихоньку стихали голоса и публика постепенно стекалась к сцене. Очевидно, начинался кульминационный момент свадьбы. Сам Мещанов, круглый и улыбчивый, как колобок, излучал своим видом безграничное радушие. Его невеста – хоть и молодая, но весьма дородная – незаметно вынырнула из темноты и торжественно приблизилась к жениху. Кажется, начиналась церемония. Толпа гостей блаженно затаила дыхание. Мещанов и его будущая супруга повернулись лицом к сморщенному, словно старый пень, священнику, ожидая самых счастливых слов. Конвой тем временем вплотную приблизился к гостям, и Монблан нехотя остановился. Нарушать сей священный момент было не в его планах, а потому начальник охраны решил немного обождать.

– Две минуты. Церемония закончится, и мы подойдём, – шёпотом объявил Монблан.

Ну, что ж, две минуты – не так уж мало, чтобы найти путь к спасению. Можно было бы просто броситься наутёк – вряд ли мещановцы станут стрелять по ним в присутствии публики. Хотя кто их знает? После утренней бойни Дариор уже ничему бы не удивился. Значит, нужно искать другой, более безопасный путь. В любом случае, даже если придётся говорить с Мещановым, нельзя дать увести себя в укромное место, где можно будет без труда покончить с тремя назойливыми сыщиками.

Тем временем во дворе воцарилось торжественное молчание. Спустя миг священник откашлялся и заговорил звучным баритоном:

– Дети мои, мы собрались здесь сегодня, чтобы скрепить в брачном союзе две чистые души, – на мгновение он замолчал, оглядел благосклонным взглядом собравшихся и мелодично продолжил: – Михаил Иванович Мещанов, согласны ли вы взять в жёны, любить и уважать Катрин Луи Бернар и разделять с ней все блага и невзгоды, пока смерть не разлучит вас?

– Согласен, – тотчас ответил Мещанов.

Публика разразилась щедрыми рукоплесканиями.

– Скажите, Рено, – вдруг зашептал на ухо Монблан, – а где мсье Дюран? Что-то я не вижу его среди гостей.

На миг Дариор напрягся. Не хватало только, чтобы проницательный француз догадался об истинной цели их визита! Стараясь придать голосу недоумённый тон, Дариор ответил:

– Откуда мне знать? Может быть, неотложные дела задержали.

– Нет-нет, – прищурившись, пробормотал Монблан, – я видел его минут двадцать назад. Странно. Неужели он уехал, ничего не… О, что это? – Эрик бесцеремонно взял историка за рукав и вгляделся в ткань. На синем американском смокинге Дариора явно различалось алое пятнышко крови – напоминание об утреннем рауте. Переодеться перед вечерним визитом историк не успел – да, собственно, и не во что, – а отчистить всё до последнего волокна было невозможно. Дариор как раз собрался произнести это вслух, но дотошный Монблан опередил его:

– Это кровь, не так ли? А случайно не кровь ли мсье Дюрана?

– Вы с ума сошли?! – поразился Дариор, но Монблана было уже не остановить.

– Теперь мне ясна цель вашего визита. Испугавшись огласки и неминуемого увольнения, вы решили избавиться от министра полиции и даже не побоялись сделать это здесь, на глазах у всей охраны. Что ж, в таком случае не будем мешать мсье Мещанову, а сделаем всё сами. Следуйте за мной, – с этими словами доморощенный Шерлок Холмс направился за угол дома, а мощные руки «садовников» подтолкнули следом упиравшихся Мортена, Банвиля и Дариора. Кажется, начинали сбываться самые худшие опасения. Мещановцы решили по-тихому избавиться от лишней опасности со стороны трёх дотошных сыщиков. Если им удастся завести жертв за угол, то всё будет кончено. Здесь же, во дворе, при свидетелях они этого не сделают – значит, нужно спасаться сейчас. И в голову приходила пока что одна безумная, но надёжная идея.

– А вы, Катрин Луи Бернар, согласны принять в законные мужья Михаила Мещанова? – распевал тем временем священник. Зрители затаили дыхание, готовя ладони для бурных оваций, а невеста, блестя счастливыми глазами, подалась вперёд. Ее лицо светилось неподражаемым восторгом, уста разомкнулись, и, едва не плача, Катрин изрекла:

– Конечно же, д…

– Отец! – отчаянный вопль прервал ответ невесты, и все гости как один обернулись.

– Что ты затеял? Заткнись! – Монблан в ужасе зажал Дариору рот, но тот вырвался и, распихивая заинтригованную толпу, бросился к сцене. Следуя чутью и интуиции, Мортен с Банвилем оттолкнули растерявшихся «садовников» и ринулись следом. А Дариор уже бухнулся на колени, пустил слезу и смотрел на Мещанова снизу вверх.

– Отец! – напрягая весь свой актёрский талант, трогательно прошептал он, но так, что гости все до одного его услышали. – Как же долго мы тебя искали!

Окружающие разом зашептались. Одни с недоверием смотрели на мнимого сына, а другие с ужасом и отвращением оглядывали железнодорожника.

– Вы спятили?! – отчаянно зашептал Мещанов. Его глаза до боли впились в Дариора. – Что вам нужно? Убирайтесь! – и уже громко, на весь двор крикнул: – Я вас не знаю!

– Отец! – в ужасе вскричал Дариор. – Как ты можешь такое говорить? Моя мать сейчас страдает от туберкулёза в Москве, а я мчался через весь мир, чтобы найти тебя!

Вокруг началось нечто наподобие политических дебатов. Люди откровенно перешёптывались, некоторые что-то записывали в блокнот, а двое господ вообще снимали всё на кинокамеру. Сбитая с толку невеста сделала шаг вперёд и с надеждой взглянула на Мещанова.

– Но это ведь не так? – севшим голосом пробормотала она.

– Конечно нет! – в отчаянии вскричал железнодорожник. – Я вообще вижу его впервые! Это провокация!

– Прошу лишь об одном, отец, – невозмутимо продолжал Дариор, – не дай погибнуть своей жене, а точнее – моей матери! Она очень слаба и как никогда нуждается в твоей поддержке!

После этих слов Катрин Бернар, моргая обречёнными глазами, попятилась назад и наверняка лишилась бы чувств, если бы стройный пожилой господин не подхватил её на руки.

– Мишель! – грозно взревел он. – Вы собрались жениться на моей дочери, состоя в законном браке с другой женщиной, к тому же больной туберкулёзом, и имея от неё детей? Если это действительно так, я вас никогда не прощу!

– Бог с вами, граф! – вскричал Мещанов, утратив свою обычную выдержку. – Этот человек ищет Парижского Демона, он сыщик! А что он делает здесь, я не знаю!

– Ну, вот, видите, – с отвращением протянул отец невесты, – ещё минуту назад вы говорили, что не знаете его! К тому же Парижский Демон вчера вечером погиб. Читайте газеты, Мишель, прежде чем так откровенно лгать! Я глубоко заблуждался в вас.

Казалось, железнодорожник вот-вот грохнется в обморок. А вот толпа гостей, похоже, начинала понимать суть происходящего и всё больше косилась на Мещанова с явным неодобрением. К тому же внезапно заявил о себе Банвиль. Он упал на землю и, демонстрируя неслыханное актёрское мастерство, заголосил:

– Отец! Я мчался к тебе из самого Мюнхена по просьбе матери. Встретил этого молодого человека, – он указал на Дариора, – и узнал, что мы с ним сводные братья!

– Боже, ещё один! – простонал граф.

Теперь гости наблюдали за происходящим не только с открытыми глазами, но и с разинутыми ртами. На несчастного Мещанова и вовсе было жалко смотреть. Его нижняя челюсть отвисла так низко, что, казалось, вот-вот отвалится. Граф и его пришедшая в чувство дочь глядели на железнодорожника, будто он только что свалился с небес. Священник, державшийся на почтительной дистанции, неодобрительно качал головой и крестился.

Но последнюю каплю, естественно, пролил Мортен, которому, видно, надоело стоять без дела.

С криком «Пaпa!» седовласый комиссар бухнулся на колени, схватил железнодорожника за штанину и забился в истерике. Мортен скорее подходил на роль если уж не отца, то брата Мещанова, но это его ничуть не смущало. Бившись в рыданиях, комиссар отчаянно голосил, держа за ногу вырывавшегося железнодорожника:

– Папа! Папа! Не оставь меня и маму без крова! За что ты бросил нас на ранчо14, когда мы так в тебе нуждались?! Когда ты сорок лет назад уехал из Техаса, я думал, что больше тебя не увижу, но вот свершилось!

Совершенно дикими глазами Мещанов уставился на комиссара, но не смог вымолвить ни слова – просто сил не хватило.

«Это сколько же у него детей?» – донеслось откуда-то из толпы.

– Кажется, Мишель, вы говорили, что вам сорок пять, но никак не больше пятидесяти, не так ли? – деревянным голосом осведомился отец невесты. – А вы, оказывается, ещё и путешественник! И в Америке бывали, и в России, и в Германии! И в каждом городе – дети! Что ж, думаю, ваша жизнь устроится и без нас, – граф гордо развернулся и двинулся прочь, расталкивая толпу.

Пунцовая невеста пудовой рукой залепила Мещанову пощёчину, равносильную удару английского боксёра, и кинулась вслед за отцом. Минуту-другую во дворе царила тишина, а затем гости, не глядя на хозяина шато, начали торопливо расходиться. Священник, в ужасе отмахиваясь от безбожного Мещанова, скрылся самым первым. Не было ни долгожданных оваций, ни смеха, ни поздравлений, ни криков. Гости расходились в гробовом молчании. Спустя миг двор полностью опустел.

– Я убью вас, – вот и всё, что сказал Мещанов после короткой паузы.