Читать книгу Бист Вилах. История одного Историка. Том 1 - Алексей Максимович Мерцалов - Страница 9
Глава 6,
в которой Парижский Маньяк воскресает
Оглавление– Обыкновенная потеря сознания, вызванная оглушением, – вот первое, что услышал Дариор, очнувшись у себя в квартире. Судя по лившемуся в окно свету и разноголосым крикам с улицы, был уже полдень. События прошлой ночи слишком расплывались в сознании и не поддавались никакому анализу. Голова напоминала раскалившийся добела чайник, а в висках не переставала пульсировать кровь. Слегка приоткрыв тяжёлые веки, молодой человек увидел склонившихся над собой людей. Их было трое: Банвиль, комиссар Мортен и незнакомый пожилой человек – видимо, доктор. Последний немедленно заговорил, весело улыбаясь:
– Вот вы и очнулись! Ну что ж, могу сказать: прямо в рубашке родились. Просто поразительно, что ни один из осколков взорвавшегося вагона не задел вас! Невероятно! Да и оглушение не самое серьёзное. В общем, всё, что могу посоветовать, – это денёк постельного режима и лёд к голове. Ну а теперь позвольте откланяться – дела! – с этими словами доктор торопливо сложил в портфель медикаменты, помахал на прощанье рукой и исчез за дверью. Тут же, не дав Дариору опомниться, заговорил разъярённый комиссар:
– Ну что? Доигрались? Говорил я министру, что у вас нет никакого опыта! Ещё бы! Поручать такую важную операцию человеку, не обучавшемуся на полицейского! Похоже, у них там, наверху, головы опилками набиты!
– Подождите, комиссар, – держась за виски, пробормотал сбитый с толку Рено. – Что случилось?
– И он ещё спрашивает, что случилось! – расхохотался Мортен. – Тридцать семь убитых и десяток раненых! Весь город на ушах! Остаётся надеяться лишь на увольнение. Хотя, думаю, и до суда дойдёт.
– Какие ещё убитые? – Дариор сел в кресло. – Что случилось тогда на вокзале? Я ничего не помню!
– Мы стали обыскивать вагоны, – начал объяснять Банвиль. – Вдруг с платформы понеслись крики и ругань. Смотрим, а там вы бежите сломя голову. За кем или от кого – непонятно. Мы рванули следом. Вы забежали в вагон, через секунду вылетели обратно, а вслед за тем грянул взрыв – и весь вагон в клочья! Никто даже ничего не понял. Просто кровь, мрак и пыль. До утра разгребали, да и сейчас не закончили. Тридцать семь погибших! Ох, что теперь будет?! А шуму-то!
– Может, расскажете, куда вы так упорно бежали? – встрял не на шутку рассерженный, а скорее всего, перепуганный Мортен.
– За убийцей!
– Что? – в один голос воскликнули полицейские и недоумённо переглянулись.
– Да-да, – подтвердил Дариор. – Я заметил его ещё на платформе, кинулся в погоню. Убийца вбежал в вагон, я за ним. Непременно поймал бы, если бы ваш ажан не выкинул меня наружу.
– Он вам жизнь спас, – прищурился Мортен.
– Ну да, а затем прозвучал взрыв, и я потерял сознание.
– Но ведь это значит… – осторожно начал Банвиль.
– Да, – кивнул Рено, не дав лейтенанту договорить, – с Парижским Демоном покончено. Наш приятель не успел спастись – а значит, погиб под обломками вагона.
– Вы серьёзно? – встрепенулся Мортен. – Ну, тогда это меняет дело! Получается, мы всё же выполнили задачу! А защищать вокзал – не наша компетенция. Самое главное – маньяк убит! Париж свободен!
– Тридцать семь погибших, – уныло промямлил Дариор. – разве смерть одного преступника может стоить их?
– Ещё какого преступника, и ещё как может! – вконец развеселился Мортен, у которого настроение менялось, как погода. – Сейчас же составлю доклад министру Дюрану! То-то он обрадуется! Господа, поздравляю: завтра наши имена будут прославлять в газетах!
– И вас не смущает количество жертв? – изумился Дариор.
– Нашей задачей была не защита вокзала, а устранение преступника, и мы справились! – потёр руки Мортен. Кажется, Банвиль тоже немного повеселел. Оба полицейских торопливо попрощались, накинули куртки и поспешили к двери.
– Кстати, – уже на пороге припомнил Мортен, – сегодня вам лучше отлежаться – неважно выглядите. Так что совещание пройдёт без вас. А завтра встретитесь с министром на празднике и лично всё ему расскажете.
– На каком празднике? – не понял Дариор.
– Как? Вы не слышали? – изумился комиссар. – У главного железнодорожника города завтра день рождения.
– Действительно? У министра путей сообщения?
– Наивный вы человек, Дариор! – расплылся в колоритной улыбке Мортен. – Неужто вы думаете, что толстяка Дюпона называют главным железнодорожником города? Нет, это прозвище прилипло к глубокоуважаемому мсье Мещанову, подмявшему под себя важнейшие железнодорожные пути. Это близкий друг министра Дюрана, и он, насколько я знаю, с любопытством наблюдал за нашим расследованием. Так что и вы, и я приглашены на этот раут. Думаю, расспросов будет немало… Вот приглашение, – комиссар положил на тумбу янтарного цвета конверт, – до встречи. Не опаздывайте!
Погрозив на прощание пальцем, Мортен гордо удалился. Банвиль юркнул за ним, и Дариор вновь остался один. Не торопясь попробовал подняться. Получилось с первого раза – и у историка сразу повысилось настроение. Кое-как он доковылял до прихожей и развернул конверт. Внутри оказался золотистый свиток, испещрённый размашистым почерком. Приглашение гласило:
«Уважаемый мсье Дариор Рено, просим Вас прибыть шестого числа сего месяца, в двенадцать часов дня на юбилей М. И. Мещанова, в шато Варао. Форма одежды вольная, однако настоятельно рекомендуем обзавестись несезонным облачением. В шато Варао обычно солнечно.
С почтением,
секретарь М. И. Мещанова
титулярный советник А. П. Зайчонок».
«Зайчонок – интересная фамилия, – рассмеялся Дариор. – Титулярный советник? Что за имперская ностальгия? Но интереснее всего то, что великий железнодорожник (о котором историк никогда прежде не слышал) и его косой секретарь, похоже, были русскими. Мещанов – фамилия знакомая. Наверняка очередной беженец из России, укрывающийся за границей от советской власти. Но уж если сам министр прибудет на его юбилей – значит, человек этот Мещанов здесь далеко не последний. В любом случае съездить надо – по крайней мере, доложить результаты расследования Дюрану. «Настоятельно рекомендуем обзавестись несезонным облачением». Вот ещё – строить из себя закалённого молодца, да к тому же на таком морозе! «Форма одежды вольная». Из всей неиспорченной и чистой одежды у Дариора оставался лишь тёмно-синий американский смокинг. Ничего, сойдёт. Сейчас самое главное – отдохнуть и собраться с силами перед завтрашней встречей.
И не прогадал. Когда шафрановый «рено» подкатил к шато Варао, Дариор был полон сил и находился в благоприятном расположении духа. Правда, солнце действительно оказалось зверским и упорно слепило глаза. Шато Варао находилось в десяти километрах к востоку от Парижа. Ничем не примечательное двухэтажное здание, обнесённое высокой кованой оградой. Но территория двора была поистине огромной. В распоряжении Мещанова имелись огромный гараж, длинный тенистый пруд, теннисный корт, а также чудо современной техники – белоснежный планер «Kayleigh Wings».
Дариор подъехал за десять минут до начала, однако двор уже заполнила пёстрая публика. Тут и там виднелись мужские цилиндры и дамские шляпки. К кованой ограде было припарковано по меньшей мере два десятка роскошных автомобилей, и Дариор, взглянув на своё шафрановое корыто, невольно устыдился. Как ни странно, многие мужчины действительно оделись в лёгкие сюртуки – солнце давало о себе знать. Едва Дариор подошёл к ограде, как ему навстречу подскочил разгорячённый Мортен – к счастью, тоже в смокинге, а не в кожаной куртке.
– Дариор, дружище! – радостно завопил Мортен, бешено размахивая руками. Слово «дружище» уже говорило о многом – кажется, неприязнь постепенно спала.
– Меня представили к награде! – продолжал комиссар. – О, да! Министр также решил, что взрыв – лишь побочный эффект, никак не связанный с нашим делом. Очевидно, опять проклятые итальяшки заложили бомбу. Сегодня в газетах напечатали моё имя – смотрите!
Он важно протянул историку свежий выпуск утренней газеты. На первой же полосе во весь лист красовался жирный заголовок: «Конец Парижского Демона. Город может спать спокойно». Надо же, как трогательно!
– Прочтите! – настоял Мортен, видя, что Дариор не очень заинтересован.
Гигантская, занимавшая всю полосу статья гласила:
«Каждый год совершаются десятки преступлений, и среди них – бесчисленное количество убийств. Люди не виноваты в этом – такими нас создал Бог. Однако какими бы изощрёнными ни были преступления, они всегда раскрываются нашей профессиональной полицией. То же случилось и с делом печально известного на всю страну маньяка-убийцы Парижского Демона. Более месяца этот прихвостень Сатаны бродил по тихим улочкам нашего доброго города, оставляя за собой кровавые следы. Кто знает, сколько бы это продолжалось, если бы не профессионализм и мужественность нашей отважной полиции! Доподлинно известно, что во время вчерашней трагедии на Северном вокзале (см. статью „Бомба в вагоне“, стр. 2) нашёл свою смерть и Парижский Демон. В тот день проводилась генеральная облава на маньяка, и на этот раз он не сумел уйти безнаказанным. Бич нашего времени мёртв! Город вновь может вздохнуть спокойно. Сейчас разбираются обломки вагона, и скоро станет известна личность убийцы. Особенно благодарим всех принимавших непосредственное участие в разработке операции по поимке маньяка: министра полиции Дюрана, начальника жандармерии Мореля, комиссара Мортена и других…»
– Поздравляю, – кисло улыбнулся Дариор. Дальше можно было не читать.
Двое мужчин зашли во двор шато и остановились напротив каменного дома. Кажется, внутрь никто не заходил. Аккуратные кованые столики и стулья располагались на улице. Здесь уже вовсю шло пиршество. Звенели бокалы, повсюду слышались радостные возгласы. У крыльца в окружении сиятельной компании беседовали два человека. Одним из них был министр Дюран – Дариор узнал его, – а второй…..
– А вот и мсье Мещанов! – спохватился Мортен, показывая на плотного приземистого мужчину, беседовавшего с министром. – Пойдёмте, я вас познакомлю! Сегодня мы герои!
– Что ж, охотно, – согласился Дариор и вдруг заметил, что некоторые гости провожают его любопытными взглядами. Что ж, не каждый день увидишь человека, раскрывшего преступление века!
– Должно быть, вы хотите узнать о хозяине шато побольше? – догадался Мортен. – Пожалуйста, вы заслужили. Итак, Михаил Иванович Мещанов. Из ваших, русских. Не знаю уж, кем он был в царской империи, вот только года два назад приехал сюда и страшно разбогател на строительстве железной дороги. Линии Париж – Франкфурт и многие провинциальные – его рук дело. Вернее, мозгов. Строил-то не он сам, а его люди. Между прочим, приехал с востока не один, а с целым отрядом русских помощников. Естественно, он выдаёт их за секретарей, садовников и прочих, но все понимают, что это вымуштрованные телохранители. Хотя, впрочем, среди них попадаются и французы. Многие судачат, что за железнодорожником охотятся наёмные убийцы – мол, у Мещанова влиятельные враги. Кто его знает… Так или иначе, человек заботится о своей безопасности.
– Вы сказали, он друг министра? – поинтересовался Дариор.
– Это вообще тёмная история. Прошлой весной Дюран подвергся покушению, причём весьма недурно подготовленному. Заехал ночью в придорожное кафе, а там его уже поджидали. Не успел войти, как со всех сторон раздались выстрелы. И каким-то таинственным образом в этом же кафе ужинал Мещанов с двумя помощниками. Заведение отнюдь не респектабельное, и сам факт, что два таких влиятельных человека позволили себе там находиться, уже говорит о многом. В общем, пара минут – все убийцы перебиты, а железнодорожник автоматически становится лучшим другом и спасителем министра.
– Думаете, инсценировка?
– Кто знает, – пожал плечами Мортен, – богатых разве поймёшь? О Мещанове уже давно любят судачить парижские газеты. Просто поразительно, что вы о нём ничего не слышали!
– Я не очень-то жалую газеты, – скривился Дариор. Он больше предпочитал тратить время на хорошую книгу, нежели на повседневную прессу. Однако следить за мировыми новостями – дело обязательное. Но если Дариор и читал газету, то только передовые статьи, где обычно располагалось самое главное. Светские байки он пропускал мимо.
– Вот, кстати, какая интересная история, – продолжал Мортен, помогая себе широкими жестами в случае если не находил слов. – Два года назад в старинный город Париж приезжает русский эмигрант, некто Мещанов. Естественно, никто о нём тогда слыхом не слыхивал. Ни гроша в кармане, лишь пара спутников, которых он сначала выдавал за родственников. Но вот везение! Не успел человек обжиться, как внезапно тратит все свои деньги на никому не нужный крошечный участок земли в отдалении от Парижа. Представьте себе: приобрёл его всего за тысячу франков! А потому, что земля эта ещё с доисторических времён никем не вспахивалась, прилегала к подножию скал и вообще была на редкость неплодородной. Такое, знаете ли, ущелье в скалах. Но вот в чём дело: не прошло и года, как начинается строительство железной дороги! На самом деле ещё при планировании линии архитекторы хотели провести дорогу через эту самую землю. И вдруг никому не известный господин Мещанов заявляет, что земля эта его, и пусть железнодорожная кампания катится ко всем чертям со своим строительством! Железнодорожники были вынуждены строить обходной путь, однако натолкнулись на скалы. Дело встало. И тут появляется господин Мещанов с радостным известием. Он готов пойти навстречу и продать данный участок на благо Франции – его новой, горячо любимой Родины! Разумеется, железнодорожная компания была готова с руками оторвать этот бесценный участок земли! Однако Мещанов не продешевил. Что и говорить: купил за тысячу, а продал в сто раз дороже. После этого кричащего события многие железнодорожные компании пытались заполучить его себе, предлагая самые высокие должности. Но Мещанов – свободный художник, и потому пишет только на своём полотне.
– Интересный субъект, – признал Дариор.
– Ещё бы! – горячо подтвердил Мортен. – О таком можно кино снимать! Правда, он в ответ, скорее всего, шкуру снимет. А вот ещё одна интересная личность, – комиссар показал на одного из гостей, полного мужчину средних лет, увлечённо беседовавшего с тремя молодыми людьми. – Жан Поль, владелец самого респектабельного казино в городе. Много дурного говорят об этом господине, но и он, кажется, чем-то обязан Мещанову. История тёмная, однако достоверно известно, что раз в месяц железнодорожнику невероятно везёт за рулеточным столом. Богатая денежная карма или что-то ещё? Кто знает… Ну что ж, вот мы и пришли.
Впереди непринуждённо беседовала группа людей. В основном разговаривали Мещанов и Дюран, приязненно улыбаясь и подыгрывая друг другу на публику. Однако, когда Дариор и Мортен подошли к министру и железнодорожнику, стало понятно, что они отнюдь не изображают дружбу, а действительно относятся друг к другу с чрезвычайной приязнью. Позади Дюрана, переминался с ноги на ногу начальник жандармов, а рядом с Мещановым толпилась по меньшей мере дюжина человек. Всё это напоминало будни Наполеона, окружённого услужливыми генералами.
Внезапно из толпы гостей выделился весьма презентабельного вида господин во фраке. Он размеренной походкой подошёл к Дариору и деликатно улыбнулся.
– Рад, очень рад, что такие знаменитые личности, одолевшие самого Парижского Демона, появляются на нашем скромном рандеву! Моё имя Джон Фишер, к вашим услугам, – поклонившись, произнёс он.
– Очень рад знакомству, – промямлил не наделённый этикетом Мортен, – но мы спешим поздороваться с хозяином шато. Прошу простить.
И грубиян комиссар со своим стыдливо опустившим глаза спутником прошли мимо оскорблённого господина. Спустя миг они уже важно приближались к самому Наполеону и его генералам.
– Мсье Мещанов, мсье Дюран, – почтительно поклонившись, заговорил Мортен. – Вот, привёл, как и просили.
– А-а, господин Одоевский, – лучезарно улыбнувшись, поприветствовал Мещанов на чистом русском языке. Это был невысокий, крепко сложенный мужчина с лёгкой проседью в соломенного цвета волосах. Одет он был в лёгкий сюртук с позолоченными пуговицами. Руки облачены в элегантные перчатки.
«Лет сорок семь, не больше, – подумал Дариор, изучая лицо собеседника. – Очевидно, интересовался мной, раз знает, что я русский».
Тем временем Мещанов тоже внимательно обследовал взглядом лицо собеседника. Очевидно, остался доволен и продолжил уже на французском:
– Очень рад, что мои соотечественники оказывают такую неоценимую помощь Франции! Мы как раз говорили с Жаком об этом. Я советовал министру приставить вас к награде, и это только по меньшей мере.
– Безусловно, – подтвердил Дюран, – мы очень благодарны вам, мсье Рено. Только скажите – и я зачислю вас в ряды полиции.
Дариор почувствовал, как рядом напрягся Мортен, и потому поспешно ответил:
– Нет-нет, всегда рад помочь, но предпочитаю полёт вольной птицы.
– О, да! – рассмеялся Мещанов, и его глаза внимательно впились в историка. – Уверен: мсье Одоевский собирается стать частным детективом.
– Меня вполне устраивает моя повседневная работа, – вежливо улыбнулся Дариор. Кажется, Мещанов не просто смотрел на собеседника, а пытался досконально изучить его, буквально прочитать мысли. С чего бы это?
– Не забывайте, что всегда можете изменить решение, – не унывал Михаил Иванович. – Помните об обещании министра.
– Да-да, конечно, – с некоторым несвойственным ему смущением ответил Дюран и, очевидно, заметив это, тут же добавил: – Премьер-министр недоволен последствиями операции. Всё-таки столько погибших.
– Бог с вами, Жак! – отмахнулся Мещанов, и Дариор с удивлением заметил, что министр является в этом разговоре отнюдь не первым человеком и даже несколько благоговеет перед железнодорожником. Интересно! А Мещанов продолжал:
– Не виноваты же господа полицейские, что итальянцы заложили бомбу в вагоне! Это в ведомстве вокзальной охраны!
– Безусловно, – совсем не по-дружески, а почтительно кивнул Дюран.
– Кстати, вследствие чего произошёл взрыв? – беря со стола бокал, спросил Мещанов. – Я так и не разъяснил для себя эту деталь.
– Бомба с часовым механизмом, – ответил Мортен, безучастно глядя по сторонам. Кажется, его более привлекали разнообразные деликатесы, стоявшие на столе, нежели разговор с влиятельными особами.
– Да, я так и думал, когда обсуждал это дело с моим секретарём, – кивнул Мещанов и, как бы спохватившись, залепетал: – Ох, господа, простите за неучтивость! Совсем забыл познакомить вас с моей старой гвардией, – железнодорожник хмыкнул и указал на дюжину молодцов стоящих позади. – Вот, как говорится, прошу любить и жаловать: мой давний коллега по работе Эрик Монблан. Все мои дела – в его ведомости.
Вперёд вышел молодой человек лет тридцати, держа на плече тростниковую трость, поклонился и отошёл в сторону. «Что-то он не очень похож на коллегу, – присмотревшись, решил Дариор. – Скорее вымуштрованный армейский офицер».
– А вот старый разбойник Поштига, – ухмыльнулся Мещанов, указывая на седовласого португальца, – мой главный казначей. Все переводы и банковские дела – в его ведении.
Такой пожилой казначей? Дариор не поверил. Этот старик наверняка уже страдает склерозом! Циферку не припомнит – и все деньги улетят на другой счёт.
– А это мои садовники, – с гордостью указал Мещанов на пятерых широкоплечих молодцов. – Как что подстричь, какой сорняк устранить – так сразу сделают в лучшем виде. Пожалуй, лучшие садовники в мире!
«Садовники, как же! – усмехнулся Дариор, глядя на оттопыренные карманы молодцов, за которыми наверняка скрывалась не одна кобура. – Сорняки – это, конечно, конкуренты. Как кого убрать да подстрелить – так с радостью! Садовники! Рассчитано на идиотов. Глупый маскарад!»
– А вот душа моей компании, секретарь и письмоводитель, – с энтузиазмом продолжил Мещанов, – Афанасий Петрович Зайчонок.
Из-за широких спин «садовников» сначала показалась рука, затем плечо и лишь потом появился человек небывалого роста. Просто громила! Даже тучные «садовники» казались по сравнению с ним безобидными детьми. Его длинные ноги при ходьбе сотрясали землю. Лицо гиганта оказалось в меру безобидное, но вот волосы свисали почти до плеч, словно у скандинавского йети6. Семифутовый здоровяк расправил плечи и сложил на груди слоноподобные руки. «Ничего себе Зайчонок!» – присвистнул Дариор.
– Вот, собственно, все мои лучше работнички. – радужно заулыбался Мещанов. – Ещё есть повар и кухарка, но сейчас у них много работы. – Михаил Иванович показал на накрытые кушаньем столы, где нетерпеливо крутилось более двух десятков гостей. Остальные же беседовали в разных частях двора.
– Кстати говоря, – никак не хотел умолкнуть Мещанов, – я сам спроектировал эту усадьбу! Здание-то ладно, а вот двор и прилегающие окрестности! Видите, – он указал на грунтовую тропинку, уходившую от дома вглубь усадьбы, – я хотел изобразить этакий домик лесника посреди джунглей.
И действительно, Дариор только сейчас заметил, что пространство вокруг дома и двора закрывает толстая стена леса – просто настоящие заросли. Они начинались от самих ворот и шли вглубь территории к пруду.
– Вы обещали показать гостям планер, ваше превосходительство, – низким басом напомнил Зайчонок.
– Не удивляйтесь, – заметив, что Дариор вопросительно поднимает бровь, принялся объяснять Мещанов, – в России я был превосходительством. Теперь это как бы старое прозвище. А планер покажу, непременно. Он спрятан там, в глубине леса. Впрочем, идёмте прямо сейчас! А то вижу, наши гости начинают скучать.
Мещанов с лукавой улыбкой повернулся, пригласил остальных следовать за собой и двинулся в сторону леса. «Надо же, какой пучок эмоций! – думал Дариор, глядя на железнодорожника. – За таким не поспеешь – весь мир к рукам приберёт».
Тем временем хозяин и заинтригованные гости неторопливо подошли к началу грунтовой тропинки, и Мещанов заговорил торжественным голосом:
– А теперь, дамы и господа, вы увидите мой так называемый «уголок прогресса»! Многие считают меня бездельником, однако сейчас вы поймёте, что это не так. Просто поддайтесь своим эмоциям и окунитесь душой в новейшее чудо прогре…
Он не успел договорить. Внезапно у самых ворот послышался протяжный визг тормозов и в проёме показался бампер полицейского автомобиля. Из дверей стремительно вылетел лейтенант Банвиль. Гости изумлённо оглянулись на него. По толпе прокатился взволнованный ропот. Комиссар, раздражённо извинившись, двинулся навстречу сослуживцу, очевидно, уже подбирая слова, которыми наградит его, но Банвиль, проявив неслыханную дерзость, заговорил первым. Вернее, взволнованно затараторил:
– Мсье Мортен, случилось непоправимое! Я бы ни за что не приехал и не помешал, но комиссар Гарсия требовал срочно разыскать вас.
– Что случилось? – подходя ближе, спросил Дюран. Вслед за ним подскочил жандарм, шагнул вперёд и замер, сложив на груди тучные руки. За ним подтянулись остальные. Гости заинтригованно перешёптывались. Мещанов чт0о-то спросил у Монблана, кивая в сторону взволнованного ажана. Француз лишь неопределённо пожал плечами.
– Ровно двадцать три минуты назад в квартире у Булонского леса найден труп квартирной хозяйки Ренаты Бонне, – возбуждённо заговорил лейтенант, склонившись над Мортеном. – Причина смерти – критическое ножевое ранение брюшной полости. Кроме того, тело жертвы полностью обескровлено. Комиссар Гарсия уверен, что это дело рук Парижского…
– Тише ты, тише! – испуганно зашипел комиссар, но стоявший ближе всех Дюран всё-таки расслышал слова ажана. По лицу министра пробежала тень крайнего удивления. Но больше всех изумился Дариор. Тот же почерк! Неужели Парижский Демон? Быть того не может! Вагон взорвался, это видели сотни людей!
– Что это значит, комиссар? – очевидно, терзаясь теми же вопросами, спросил Дюран. Его лицо заметно побледнело, а глаза сузились в щёлки.
– Невозможно! – Мортен, наоборот, побагровел от волнения. – Вагон взорвался, погибли десятки людей, и маньяк тоже! Тому есть сотни свидетелей! Вне всякого сомнения!
– Господа, ну что же вы? – забеспокоился Мещанов и устремился к полицейским сквозь толпу шепчущихся гостей. Он, словно восходящее солнце, подплыл к ошарашенному министру. Признаться, Дариор не знал, что сказать. Он был в полной растерянности.
Мимо ограды пробежал человек в серой куртке с громоздким свёртком в руках. Но историку сейчас не было до этого дела. Что же получается? Маньяк, так же как и Дариор, успел выпрыгнуть из поезда перед взрывом. Но ведь при всём желании он не смог бы протиснуться сквозь толпу пассажиров, наполнивших вагон. Околесица какая-то!
– Господин Мещанов, – собравшись с мыслями, прошептал Дюран так, что бы гости его не слышали, – дело приобрело неожиданный поворот. Теперь мы не можем ручаться ни за чью безопасность. Прошу прощения, но я с коллегами должен срочно отбыть в министерство… – внезапно Дюран замолчал и испуганно попятился в сторону. В следующий миг всё вокруг слилось в единое целое, подобно хаосу, разрушающему мир.
Раздался оглушительный хлопок, за ним – испуганный визг женщин и отчаянные крики мужчин. Вначале Дариор ничего не понял, но, обернувшись, увидел начальника жандармерии с искажённым от боли лицом. По его рубашке алыми ручьями стекала кровь. Схватившись дрожащей рукой за горло, жандарм сделал шаг вперёд, но, не удержавшись, замертво рухнул на землю. И тут, словно по команде, в толпу ударил шквальный огонь. Испуганно крича, гости кинулись врассыпную, но очень многих скосили пули. Стреляли отовсюду: с холмов, из-за ограды, со стороны леса. В первую же секунду двое «садовников» упали с простреленными лбами, а министр Дюран повалился на бок с раненой рукой.
– Что за чёрт?! – взвизгнул Мортен, укрываясь за фонтаном. Комиссару даже не пришло в голову достать револьвер, да и сам Дариор от неожиданности стоял как вкопанный. Быстрее всех среагировал Мещанов. С поразительной скоростью выхватив карманный револьвер, железнодорожник, не целясь, выпустил всю обойму. Тут же, как по команде, пришли в себя окружающие. Быстрее молнии трое уцелевших «садовников» открыли огонь из коротких карабинов, которые ловко прятали под одеждой. Зайчонок вынул из-за пазухи кольт. Но больше всех удивил главный казначей: с невероятной для своего возраста ловкостью он схватил непонятно откуда взявшийся дробовик и спустил сразу два курка. Даже комиссар неожиданно пришёл в себя и, видно, раззадорившись боем, открыл огонь сразу из двух стволов. Только Дариор стоял посреди двора, не зная, куда деться, подобно одинокой ели среди зарослей дубов. Две пули пронеслись буквально в сантиметре от его лица, а одна, обдав горячей волной, продырявила рукав его новенького смокинга. Внезапно из-за угла набросилось что-то гибкое, схватило историка за шиворот и оттащило к фонтану, где прятался Мортен.
– Сидите здесь и не мешайте! – крикнул Монблан, отпуская Дариора. – Мы сами во всём разберёмся.
В этот миг от холма отделились три фигуры, одетые в маскировочное: чёрные маски, пепельно-серые обтягивающие куртки. Не спеша, словно предвкушая запах добычи, бандиты подкрались к фонтану, за ними последовали другие. Комиссар к тому времени израсходовал все обоймы, а «Серые» уже подошли вплотную, держа наготове короткие кинжалы. Внезапно им навстречу вышел Монблан. Прогулочной походкой подошёл ближе, остановился. Глаза напряжены, в руках одна трость. Ближайший из бандитов издал тигриный рёв и бросился вперёд. «Аминь», – подумал Рено. Но какое там! Легко увернувшись от кинжала, Монблан аккуратно стукнул противника по лбу – и тот сразу повалился. Двое других переглянулись и одновременно занесли оружие, но Эрик с молниеносной скоростью нанёс тростью два точных удара в переносицы – и бандиты рухнули навзничь, издавая бессвязные ругательства. «Это каном! – вспомнил Дариор. – Французский вид борьбы, подразумевающий оборонительные и атакующие движения одной лишь тростью! Очень удобная и эффективная техника. В руках настоящего мастера канома трость становится грозным оружием!» Дариор сам всегда мечтал освоить эту науку, только не хватало денег и времени. Зато, прибыв в Париж, историк прошёл несколько уроков обучения у мастера савата. Сават – это что-то вроде английского бокса, которым Дариор владел практически в совершенстве, только с применением ног. Растяжка у историка была никудышная, да и занятий он прошёл мало, но всё же пару ударов савата выучить успел. Именно это он и продемонстрировал, когда сбоку неожиданно налетел преступник. Двойной хук справа, подсечка – и бандит без чувств повалился на землю. Похоже, бой переходил в рукопашную стадию. По всему двору носились «свои» и «чужие», осыпая друг друга смертоносными ударами. Люди Мещанова демонстрировали более высокий уровень знания савата, нанося удары, каких Дариор в жизни не видел. Многие дрались голыми руками, причём сразу с несколькими противниками. Добродушный Зайчонок сражался сразу с пятью врагами. Те ожесточённо рубили его кинжалами, но секретарь чрезвычайно ловко парировал все броски и выпады, а когда отвечал сам, двор обогащался новыми брызгами крови.
«Смотрите!» – крикнул Мортен, изумлённо показывая в сторону шато. Дариор обернулся и увидел, как из дверей здания один за другим выбегают новые «садовники». Стреляя на ходу, люди Мещанова с воем врезáлись в самую гущу схватки. Некоторые из них тащили винтовки и даже пистолеты-пулемёты. Зашелестел беглый огонь. «Да, такой боевой прислуге позавидовал бы самый изысканный императорский двор!» – Дариор почувствовал, что непроизвольно усмехается. Вдруг невдалеке раздался знакомый хлопок, и один из «садовников» бесшумно рухнул на землю с простреленным горлом. Чувствуя, что должен принять какое-то участие в этой кровавой баталии, Дариор осторожно подполз к убитому и вынул из его руки взведённый «наган». Оружие знакомое. Именно из такого Дариор выбивал пять из пяти в российском тире.
Стреляли по большей части из леса. Судя по всему, не больше пяти человек. У ограды притаилось ещё двое, остальные сражались внутри двора. Но самым главным противником оставался снайпер. Как только послышался новый хлопок, Дариор выстрелил два раза в ту сторону. Кажется, не попал. Хорошо бы подойти ближе. Стараясь не обращать внимания на летящие пули, молодой человек вскочил с места и прямиком бросился к холму. В какой-то миг наперерез историку кинулся мужчина в серой куртке, но позади послышался тихий свист – и бандит упал, пронзённый тростью Монблана. Внезапно вокруг начали греметь взрывы! Одно за другим тела бандитов стали разлетаться на куски! Что за чертовщина! Но разбираться не было времени. Дариор побежал ещё осторожнее, стараясь как можно скорее пересечь залитый кровью двор. Хлопок. Пуля пронеслась над правым виском историка. Тот шарахнулся в сторону, а затем бросился дальше. Определённо, надо покончить со снайпером как можно быстрее! И потому Дариор бежал сломя голову, а вокруг лилась кровь, истошным криком вопили «свои» и «чужие», падали убитые и раненые. А вот и холм. Выставив вперёд руку с револьвером, историк взлетел на его вершину. Здесь было прохладнее – всё-таки солнце прикрывали кусты и деревья. Отличная позиция для снайпера. Что примечательно: повсюду разбросаны окурки. Значит, стрелок спокойно ожидал нужного момента по меньшей мере полчаса. Интересно! Снова хлопок. Рядом закачалось дерево. Дариор рывком обернулся и увидел в двадцати шагах передёргивающего затвор снайпера. Молниеносно вскинул наган и не целясь выстрелил. Пуля рванулась из ствола и пробила противнику грудь. По инерции его откинуло в сторону, а тяжёлая винтовка и вовсе покатилась под откос. Только теперь Дариор перевёл дух и не спеша подошёл к раненому снайперу. Тот задыхался – очевидно, пуля пробила лёгкое.
– Кто вы? – спросил Дариор – и сильно встряхнул умирающего.
Вместо ответа стрелок широко улыбнулся, подмигнул ему и затих. Но поразило историка не поведение умирающего, а нечто другое! В руке бандит сжимал две динамитные шашки с блестящим небольшим циферблатом! Только теперь Дариор понял, чтó сейчас произойдёт, и в немом ужасе кинулся прочь. Добежал до края холма и прыгнул вниз. Сразу после этого раздался гулкий взрыв, и небо оросилось кровью. Интересный выдался праздник!
6
Йети – человекообразное существо, иначе именуемое «снежным человеком».