Читать книгу Midian - Анастасия Маслова - Страница 15

Даниэль к вечеру возвращался в особняк. К тому времени небо успело проясниться. Оранжевый солнечный диск запечатлелся на западе. По дороге через лес путник заметил сквозь сеть ветвей один замок, стоящий на скале. Днём его отдалённые очертания сливались со мглой. Теперь же его пики и башни выглядели контрастным чёрным силуэтом на фоне разгорающегося заката. Любознательный Даниэль забрался на крепкое дерево на обочине, чтобы точнее его разглядеть. «В таких замках живут сказочные королевы и драконы. Наверняка и в этом существует нечто подобное, не иначе!» – в шутку подумал он.

А в особняке предстоял семейный ужин, перенесённый на более позднее время из-за отсутствия ни о чём не подозревающего Даниэля. Но вот он зашёл в дом, встреченный радостным и просветлевшим от его появления Артуром. Синдри сидел за столом с видом недовольства. Он отреагировал на Даниэля язвительным высказыванием, даже не поворачиваясь к нему:

– Приблудный явился! Мы такой честью тебя наградили, что ждали тебя. Учти!

Дани сел напротив него за стол, где уже стояли все приборы, и была белоснежная, безукоризненная скатерть. Он ответил Синдри, перенимая тембр и нотки его голоса:

– Я признателен.

Когда уже Вильгельм начал подавать блюда, а Артур расспрашивать Даниэля, понравился ли ему город, то воинственный наследник апатично выдал, откинувшись на стуле:

– Артур, если ты хочешь, чтоб мы поиграли в семью, то я могу уйти по своим делам. Мне скучно слушать ваш любезный и лицемерный лепет. Я не собираюсь принимать в своём доме неизвестно кого. Это безденежное ничтожество и деревенщина хочет вас всех обмануть.

– Но это не твой дом, – резко выдал ему Даниэль.

– А чей, братец, это дом? Твой? Пришёл на метры и наследство? – он поднялся со стула, переполняясь яростью и негодованием. Даниэль ничего не отвечал. Тогда Синдри плеснул вином из своего бокала в его сторону, окатив обои. Скатерть через мгновение стала менее аккуратной: Синдри полез через стол к Даниэлю, а после было сложно разобрать, кто получил первым. Артур отошёл в угол комнаты и смотрел круглыми, по-детски напуганными глазами за тем, как ужин плавно перерастал в драку. Даниэль пытался всячески сдержать Синдри и увернуться. Но тот кричал: «Убирайся вон! Вали туда, откуда ты приехал! Про-о-очь!» В конце концов, он резко отступил и, заливаясь краской, ушёл, снова претенциозно хлопнув дверью. Видимо, это было в его стиле.

Даниэль так и не понял, что произошло, рукав на его майке был порван. Толком его так и не ударили. То, что было изысканным ужином и сервизом, лежало на полу или было разбросано на столе.

Артур взялся за пуговицу манжета, как-то виновато смотря на Даниэля. А тот проговорил, глядя на свои покрасневшие руки:

– Ну! Есть службы доставки еды.

Слишком давно кабинет Артура не был так хорошо освещен: Даниэль принёс несколько электрических ламп с чердака и один абажур, поскольку лучи заходящего солнца не проникали в эти окна. Хозяин даже не узнал этой комнаты. Никогда в его кабинете так не пахло горячей, только что привезённой едой. Даниэль был беспечен, словно не происходило того неприятного случая. Он открыл одну из коробок и произнёс с торжеством:

– Она такая вкусная, что просто закачаешься! Если что, корки не ешь (из-за зубов или ещё чего-нибудь возрастного), я сам потом съем.

– Прости, прости, прости меня! Вот этого я не ожидал! Синдри никогда себя так не вёл! – неожиданно вспыхнул раскаянием Артур.

– Боже! Так чего же ты терзаешься! Я потом поговорю с ним, как он приедет. Всё прекрасно! Давай-ка лучше пожрём!

– А я вот думал, что ты развернёшься и оставишь меня здесь. Как же я тебя люблю!

И он подошёл к Даниэлю и обнял его крепко. Старик говорил надтреснутым голосом:

– Ты не такой, как он хочет! И я верю в это. Как много мне ещё нужно рассказать тебе! Я отнюдь не вечен. И вот ты появляешься так неожиданно и даришь мне надежду… У меня же тайна есть. Я её для тебя берёг.

– М? – Даниэль мягко отстранился и серьёзно взглянул на него.

– Немного позже, сынок… Теперь угости своего скверного, непредусмотрительного старика! Нам нужна посуда…

И вдруг лицо Артура трагически побледнело. Дани воскликнул испуганно:

– Что с тобой?!

– Какой же сегодня фарфор разбился! И моя чашка была тоже из этого фамильного сервиза. Какая потеря! Старинный, памятный и дорогостоящий! Такой будет сложно найти в мою коллекцию, если только делать на заказ. Я бы любые деньги отдал! – сокрушался старик.

– И после этого ты удивляешься, что Синдри печётся о наследстве до озверения и безумства? Можешь меня сейчас прогнать и пиццу эту мне на голову надеть, но ты не слышишь себя со стороны, – произнёс Даниэль так ровно, как мог, но его захлёстывало.

Артур взял руками кусок и присел на софу, начав крайне печально и задумчиво его жевать. Дани, в конечном счете, не смог сдержаться, чтоб не высказать следующее:

– А вас заботит что-то кроме дома, состояния, старинного сервиза, знатности рода, денег? Вот этих вот всех почестей? А есть ещё мир. Неужели ты не знаешь, сколько везде горя? А может твои плошки стоят столько, сколько чья-то спасенная жизнь? Господин Артур, Ваше Превосходительство! Вашим внуком является ненормальный и сумасшедший, который, видя умирающего в подворотне котёнка без возможности его взять к себе, прекратит спать. Этот особняк для тебя самый настоящий склеп, потому что ты не замечаешь, как заживо начинаешь тлеть среди изящной утвари. Твой пример мерзкого и пренебрежительного отношения к Вильгельму и ему подобным показал и моему дорогому папе, и твоему приемнику, что есть вы, Велиары, и есть все остальные, которые так – ничто, проходимцы, ничтожества! Пыль под вашими ногами! И раз так, то я выбираю быть в числе последних. Потому что это честно!

Он перевёл дыхание. Артур сухо и тускло спросил:

– Как зовут слугу?

– Вильгельм.

Они побыли в тишине. И Даниэль думал, что зря высказался Артуру. Видимо, надо просто уезжать и не становиться источником разлада в этой семье с их укладом. Он ушёл в себя, крайне переживая за те слова, что вырвались из самого его существа. Он подошёл к окну и смотрел, как с востока ползёт ночь.

Артур произнёс горько:

– Всё бьётся вдребезги, как фарфор. Всё перемалывается в пыль. Этот особняк тоже станет развалинами. Тут будет тёмно-зеленый лес когда-нибудь. И я знаю, что уйду совсем скоро. Кажется, мне нечего терять. И я готов признать, что ничего не ощущаю сейчас, кроме позора и стыда за потерянные годы.

Даниэль обернулся и увидел сгорбленного худого старика – маленького и нелепого, немощного и жалкого. И произнёс решительно:

– Расскажи мне о своём секрете. Ведь ты приберег его именно для меня.

– Подойди-ка! – голос Артура дрожал, не подчиняясь ему.

И Даниэль приблизился. Господин показал своё запястье, отодвинув манжет кардигана, где через бледную и пергаментно сухую кожу проступали очертания голубых вен. Он прошептал:

– Вот. Видишь? Это самая драгоценная и позорная кровь, какая только может быть. Это скрижали. И я позволю тебе их прочесть. Пойдём, дружок…