Читать книгу Девять - Анатолий Андреев - Страница 18

7.2.

Прогуливался я как-то по знакомым до боли маршрутам ДН. Велосипедные и пешеходные дорожки петляли по кайме леса, и весь этот кучерявый серпантин соответствовал запутанному островному стилю жизни Планеты Плутон. Я так и говорил Алисе: «Пойду, попетляю».

Я подошел уже к самой удаленной от центра точке маршрута (здесь дорожка вклинивается в лес), как вдруг меня догоняет Астролог и почти без акцента повелевает, по-приятельски положив руку мне на плечо:

– Надо бы поговорить, господин Платон. Мы с вами имеем точки соприкосновения…

Он говорил на правильном русском языке, но только каком-то книжном, устаревшем, неживом.

– Терпеть не могу грязного амикашонства, – ответил я.

– А поговорить, тем не менее, есть о чем. На кону большие ставки…

Я продолжал идти не оборачиваясь.

– Хочешь выбраться отсюда на свободу живым и относительно здоровым? – бросил он мне в спину.

– А с чего ты взял, что кто-то ограничивает мою свободу? Почему ты решил, что я здесь не по своей воле?

Он фирменно оскалился.

– Не хочешь – как хочешь. Я полагал, что ты серьезный человек, который серьезно относится к уникальным шансам.

– Я – серьезный человек. Поэтому провокации вениных «шестерок» меня не впечатляют.

– Вот, смотри, – Астролог вытащил из-под полы Марсика. Тот отвел глаза от солнечного света и жалобно мяукнул. Ушки, наполовину белые, были характерной приметой Марсика. Я взял его за левую лапку, тоже наполовину белую…

И похолодел. Так играть с жизнью Босса и с собственной смертью… Да и моей то ли жизнью, то ли смертью…

– И что это доказывает?

– Только то, что смерть Кощея на конце иглы никто не отменял. И этой иглой можешь быть ты.

– Интересно будет послушать, что думает по этому поводу Веня. Мы с ним это непременно обсудим.

Гадкая – до ушей – улыбка вновь изуродовала грушевидное лицо Астролога.

– На понт берешь? Сам прекрасно знаешь: Веня не станет разбираться, кто похитил Марсика. А мне он сейчас верит как никому…

– Хочешь сказать, что ты меня крупно подставил? Детский сад. Через минуту Веня все будет знать о нашем разговоре, да он и сейчас, я уверен, нас слышит.

В ответ Астролог с характерным сочным хрустом, звук которого парализует все живое, оторвал голову Марсика и бросил ее под куст. Тушку аккуратно, чтобы не измазаться, взял за хвост и забросил в траву, в противоположную сторону.

Я ни слова не говоря подбежал к теплому подрагивающему тельцу и проверил (не подвох ли? игра со смертью завораживала): голова действительно была отъединена от туловища. Примерно так же, как вскоре будет отделена моя голова, если, конечно, все произошедшее на моих глазах было правдой.

– Извольте объясниться, – сказал я, вытирая руки о траву.

– Да что тут объясняться? Босса следует ликвидировать, уж слишком многим он стал поперек пути.

– Поподробнее, если все еще желаете на меня рассчитывать.

– А зачем вам подробнее? Главное – наши интересы пересекаются. Не так ли? Вопрос стоит так: либо мы – либо он. Так? Это и есть гарантия серьезности моих намерений.

– Подробнее – это мое условие. Можете считать это капризом. Как угодно.

– Что вас интересует в первую очередь?

– Ваши мотивы. Зачем вам гибель вашего благодетеля?

– Мой благодетель вырезал всю мою семью. Маму. Папу. Двух, нет, трех сестренок, хотя тогда они все были старше меня. Я сейчас живу в Венеции, а тогда, много лет тому назад, моя семья эмигрировала в ФРГ. Мы жили на границе с Чехословакией. Советский спецназ выполнял какое-то особо секретное задание и нас, как невольных свидетелей, вырезали всех, кроме меня. Именно вырезали или передушили, без единого выстрела. Веня отрывал головы девочкам, как я сейчас – его котику. Мне казалось, что я советскому солдату отрываю голову. Я жил ради этой минуты…

– Почему тебя оставили в живых?

– Я, мальчишка, невольно, со смертельного перепугу, спас Вене жизнь. Глаза мои сами округлились от ужаса, когда я увидел, что мой залитый кровью отец вот-вот выстрелит из охотничьего ружья в спину бравому Вене. Это была доля секунды. Но Вене хватило, он отреагировал. Хруст шейных позвонков – и отца моего не стало. А Веня нарушил инструкцию. Он посмотрел на меня. Я сложил руки на груди и закрыл глаза – в знак того, что молю о пощаде и ничего никому не расскажу. Он постоял минутку – и вышел. Именно тогда во мне проснулись мои способности. В 17 лет я сознательно посвятил жизнь поискам Вени.

– Так ты убьешь его? Что говорит тебе твой дар?

– Не знаю.

Я впервые без презрения и раздражения посмотрел на Астролога.

– Почему ты решил обратиться ко мне? Не проще ли самому довершить то, что составляет смысл твоей жизни? Ты забыл, что месть – сладка?

– Я боюсь. У меня трясутся поджилки. Веня кажется мне неуязвимым. В решающую минуту я опять могу закрыть глаза…

– И ты решил переложить на меня свою миссию, венецианец?

Астролог помолчал. Потом изронил:

– Видишь ли в чем дело… Веня тебя опасается. Нет, не так: он тебя уважительно боится. Смерть от тебя есть поражение для него, а смерть от других – знак непобедимости. А ты тверд, господин Платон.

– Но я вовсе не намерен его убивать! (Я воскликнул так, чтобы слышно было маячившим на опушке дубам, и даже краешку неба.)

– Ну, что ж, значит, я был о тебе лучшего мнения, – тихо произнес Астролог. – Дело не только в том, что Веня зверь и у меня с ним личные счеты. Он представляет угрозу всему живому. Тебе совесть позволит оставить в живых палача?

– Как тебе сказать… Это не простой вопрос, – теперь я тоже понизил голос.

– Значит, я в тебе ошибся. Тогда забудь о нашем разговоре, философ Платон.

– Не лукавь, венецианец! Что значит «забудь»! Ты втянул меня в свою историю, сейчас я даже представить не могу, с какой стороны ждать подвоха. Ты столкнул меня с Веней лбами – вот что ты сделал, если говорить прямо.

– Тогда иди и убей гадину.

– Да пошел ты, – сказал я.

За время нашей увлекательной беседы мы набрели в лесу на свежевыкопанную могилу. В землю, очевидно, в изголовье, была воткнута аккуратная табличка с надписью: «Платон». И все.

Я посмотрел на Астролога.

Тот лишь пожал плечами.

Не эта ли, якобы, случайно обнаруженная нами могила была целью нашей неслучайной встречи?

Что произошло? Что они хотели мне внушить?

Когда мы расходились в разные стороны, мне показалось, что за моей спиной жалобно мяукнул Марсик.

Стало не по себе.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.