Читать книгу Фатум. Том первый. Паруса судьбы - Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский - Страница 39

− Мисс Стоун, позвольте откланяться, и будьте впредь осмотрительнее.

Ее глаза потемнели, став густой синью.

− Но у меня к вам дело, господин капитан! − вспыхнула и добавила с видом оскорбленного достоинства: − Вы могли бы быть и полюбезнее…

− Вы так полагаете? − зеленые глаза весело смотрели на Джессику.− А мне показалось, что вы первой задали сей тон. Разве в стране, которую вы изволили окрестить сумасшедшим домом, возможен иной этикет?

Белые зубы сверкнули, он рассмеялся. Джессика вспыхнула. «Какой нахал! Вот не гадала, что он такой мелочный, цепляется за каждое слово. Плебей при шпаге!»

− Я… Я полагала… мы всё же сумеем найти общий язык,− точно ступая на цыпочках, заметила она.

«Ну и лиса! − ухмыльнулся Преображенский.− По виду агнец Божий, а на поверку…»

− Возможно,− сдержанно молвил он, приближаясь едва ли не вплотную.

Джессика чувствовала, что за серьезностью и учтиво-стью скрывалось умиление ею, и только. «Он, конечно же, принимает меня за наивную дуру. Смотрит-то как! Ну и черт с ним! Главное − я должна попасть на корабль, любой ценой! А там…» − призвав на помощь всех святых и свое самообладание, она заметила:

− Оставим перестрелку. Мы оба взяли не тот тон, сэр. Надеюсь, вы джентльмен и умеете не только колоть шпагой.

Американка покоряла Андрея всё более; ее открытость, яркие васильковые глаза, темперамент положительно располагали. Она выглядела совсем иначе, чем тогда, в табачном дыму в кармановской корчме. Ее тело, стройное, гибкое, таило в себе бездну обещаний. Капитан вдруг подцепил себя на том, что не в силах оторвать взора от глубокого декольте.

Мисс Стоун выдержала его взгляд, не смутилась, не покраснела, напротив, широко улыбнулась и тихо, так, чтоб не слышала Линда, сказала:

− О-ля-ля, господин Преображенский. Уберите глаза туда, где им надлежит быть. Я отнюдь не монашка, и всё же…

Такого бейдевинда Андрей не ожидал. Капитан мысленно чертыхнулся: «Ей ли глаголить, где им надлежит быть, когда сама вырядилась… Мертвого поднять возможно».

− Вы великолепно выглядите, мисс. Извините, право, не желал смутить вас. Так чем обязан?..

− Я была в правлении Компании, сэр,− бойко подхватила Джессика,− и знаю: ваше судно идет в Калифорнию. Умоляю, не лгите, что на корабле не найдется места для двух слабых женщин, капитан.− Она осеклась: длинные ресницы дрогнули, глаза наполнились слезами. Девушка молчала, закусив губу, покуда капитан, не в силах более наблюдать это, не взорвался:

− Бросьте геройствовать, мисс! Плачьте, если угодно… Что с вами? Скажете вы или нет?

Но мисс Стоун продолжала безмолвствовать, роняя слезы с пушистых ресниц.

− Мне надо домой, в Вермонт⁷², в Арлингтон⁷³, очень… − едва слышно прошептали ее губы. Большие глаза раскрылись шире, с мольбой посмотрели на Андрея.− У маменьки желтая лихорадка…

Она промокнула батистовым платком щеки, на перфорированном, кружевном краешке которого Преображенский успел различить вышитые серебром инициалы: «А. Д. Ф.». Платочек исчез в высоком манжете.

− Да вам-то что? Дела до этого нет! − Джессика отвернулась, глядя на покачивающиеся палубы судов, которые образовывали на воде нечто вроде зыбкого, недолговечного редута.

− Зачем вы так, мисс? Нет никакой надежды? −спросил капитан. Он с сочувствием смотрел на американку. Она отрицательно кивнула головой, золотистые локоны взметнулись вокруг сырого от слез лица.

− В письме дядюшка сообщает: мама безнадежна. Боюсь, я встречусь уж… − Девушка не сумела договорить: душили слезы.

Она почувствовала, как сильные пальцы сжали ее плечи и слегка стряхнули. Мягкий голос раздался над маленьким ушком:

− Будет вам, мисс Стоун, платок мочить. Слезы − суета и сырость. Ежели вы не желаете, иль не в силах… ваше право не говорить боле… Я обещаю всё сделать для вас. На фрегате найдется два места.

Она доверительно прижалась щекой к его груди и затихла. Наконец-то ей удалось заставить разгореться его невозмутимую кровь. От этого русского офицера пахло морем, силой и табаком.

Душистая прядь коснулась его лица, и Андрею вдруг так нестерпимо захотелось поцеловать ее иль нежно провести по волосам ладонью, что он почувствовал, как испарина тронула его лоб. И он костил бестолковую Линду, у коей не хватало ума отвернуться и не мешать им, костил и себя за мальчишескую робость, так не свойственную ему в общении с женщинами. Ох, уж как невмоготу прикидываться спокойным да сдержанным, лукавить и врать, будто ему чуждо желание внезапно охватившей страсти. Ох, уж эти светские шоры: это негоже для дворянина, сие порочит честь офицера! «Господи, Боже мой! А я не могу и не желаю дурачить себя. Я просто хочу поцеловать ее, и всё тут!»

Джессика ощутила едва уловимое прикосновение к своим волосам и вздрогнула. В смятении она подумала, что, верно, капитан коснулся их губами. Знакомые тайные токи пробежали по телу. «Что со мной?» − ей не хотелось покидать его объятий − таких надежных и таких теплых.

Андрей почувствовал, как напряглось и будто собралось в комок ее тело. С тревогой он заглянул в глаза девушки. Нечто новое, дотоле незнакомое, объявилось в них, опасное для нее самой и для него. Андрей вспомнил утренний инцидент в корчме и подумал, что, видно, жуткие картины пережитого не дают покоя.

Нахмурив брови, Преображенский отошел в сторону, раскурил трубку и делово ответствовал:

− Корабль поднимает якорь после Благовещения на другой же день. Посему, во избежание оказии, со сборами извольте поторопиться.

Барышни присели в легком реверансе.

− Да, и еще. Где вы остановились? Может статься, вам лучше сразу обустроиться у меня на «Орле»?

Джессика стояла в задумчивости, склонив красивую голову, и внимала офицеру, но слова, похоже, не доходили до нее. Лицо было отрешенным, почти спокойным, но с тем же непонятным выражением глаз. Однако не успел Андрей сделать и шага, как мисс Стоун мужественно взяла себя в руки:

− Нет, нет! Не беспокойтесь,− пальцы ее подхватили под руку Линду.− Нам необходимо время. Мы премного признательны вам. До встречи, господин Преображенский.

На прощание американка слабо улыбнулась ему, махнула рукой и повернулась на коротком каблучке.

Барышни шли уже вдоль набережной, а капитан продолжал стоять на молу.

Джессика двигалась с неторопливой, свободной грацией, и ему показалось, будто что-то от дикой кошки сквозило в ее уверенных, чувственных колебаниях тела.

Платья растворились в пестрой толчее пристани; Андрей Сергеевич обстоятельно выбил о ладонь трубку, продул ее, сунул в замшевый кисет и достал из кармана золотой брегет, подаренный еще батюшкой. Щелкнула крышка −воронёные стрелки единой пикой кололи двенадцатую цифирь.

− Обед на носу и баня,− вслух подумал он.− Эх, летит времечко, а дел-то еще − тьма. Поторопись, брат, заждались тебя соколики на «Северном Орле».

Надвинув на брови треуголку, он размашистым крепким шагом направился к пристани. Спасительный крест на стремительной игле собора ласково сиял ему с горной высоты.