Читать книгу Царская дочь - Арина Полядова - Страница 5

Честь честью, достоинство достоинством, а платить за квартиру по-прежнему было нечем.

У Михайловой, невзирая на её замкнутый образ жизни, были знакомства аж в областной Думе, да что толку? Разве для неё, «маленькой вошки», как называли её муж с лучшим другом Родионом, кто-то станет что-нибудь делать?

Наталью Николаевну Компанейцеву Катя знала давно, но и она воспринимала её как «вошку». Иногда Михайлова разносила и расклеивала всякие предвыборные и агитационные бумажонки, за что товарищ Компанейцева неплохо платила из своего кармана, никогда не обманывала.

– Ты, если что-нибудь понадобится, обращайся, – с чувством сказала депутат, когда они виделись в последний раз.

Но только Компанейцева, как всякий порядочный и уважающий себя депутат, никогда не выполняла своих обещаний.

Но вот час пробил. И Михайлова пошла в общественную приёмную Компанейцевой, что на станции Колонок.

В «алтаре» кто-то был, а в захламленном предбаннике ждала тётка с короткой стрижкой. Невидимая посетительница рассказывала о родственнице, которую сбила машина; ей не давали инвалидность.

– Она теперь всё время плачет!

– Что она плачет? Пусть спасибо скажет, что живой осталась, – цинично, ответила Компанейцева.

Как всегда не вовремя позвонил муж:

– Ты где?

Михайлова стала ругаться, чтобы он её не беспокоил.

– Мне поговорить надо, не мешай!

Тётка сделала замечание:

– Женщина, вы так громко разговариваете, что вас на улице слышно!

– Как хочу, так и разговариваю.

Компанейцева отреагировала на неё, как на привидение. Повстречав в приёмной дух сдохшего Ельцина, она удивилась бы меньше.

– Катька, ты?!

– Мне бы хотелось поговорить наедине, – надменно бросила Михайлова Монике Капелюхе, помощнице депутата.

Ох, и назовут же! Моника Евгеньевна Капелюха!

Михайловой просто было ужасно стыдно. Она изложила свою проблему.

– Ты на бирже состоишь? – деловито спросила Компанейцева.

– Нет. Что они могут мне предложить?

– У тебя пенсия?

– Нет, я же не старая.

– А на что же ты живёшь? – поразилась депутат.

– Ни на что.

– Моник, а может, мы напишем заявление в соцзащиту на материальную помощь? Или ей не дадут?17

– Не дадут, – авторитетно заявила та.

Так Катя узнала, что наше «социальное государство» пособляет лишь имеющим небольшой официальный доход! А у кого ничего нет, тем не платит.

Компанейцева стала звонить Кошелевой, директору их управляющей компании, с которой состояла в близкой дружбе.

Михайлова давно уже поняла, что нет ничего отвратительнее и ужаснее, чем просить работу – удочку, а не рыбу. Ты раскрываешь свою уязвимость. Просто она втайне надеялась, что Компанейцева попросит подругу её не трогать, хотя пока её и не трогали.

А у Натальи Николаевны – советский синдром большого начальника – сидеть за столом и куда-то звонить. Пусть и толку от этого никакого.

Она дозвонилась до Кошелевой и изложила проблему просительницы. Михайлова спрашивала про «договор рассрочки долга».

– Вот видишь, я тебя не назвала! – похвасталась Компанейцева, из-за чего Михайлова ещё больше почувствовала себя преступницей.

Депутат написала ей адреса жилконтор, которые она и так знала.

– Завтра сходишь туда и расскажешь мне, что они тебе там скажут. Телефон твой у меня есть. Сделаешь мне дозвон, я тебе перезвоню.

– Так у меня двадцать минут в день на МТС бесплатно! – похвасталась Михайлова. – Так что без проблем!

– Как хочешь. Я и сама тебе помогу, только, конечно, не всей суммой!

Когда Михайлова вышла, уже стемнело. Было очень холодно, дул сильный ветер.

Дома Максим сообщил, что завтра выходит на работу.

***

Но на следующий день позвонила Раиса Михайловна.

На последнее общение у Валеры Явлинского она приезжала из Камволина со своей дуэньей, привезла шарлотку с удивительно свежими яблоками, сестра Борисовна испекла под её чутким руководством. Рука у Раисы Михайловны была перевязана большим тёмным платком.

– Однорукая пришла! – тихо сказала сестра Нина Андреевна.

Сестра Светлана Михайловна, эта вечно улыбающаяся кукла, запричитала:

– Что же тебя не было в церкви?! Мы все так испугались, так испугались!

Кто эти «мы»? Но Катя чуть было не поверила. Но если бы сестру Явлинскую и вправду беспокоила бы её жизнь, она могла бы взять её телефон у своего самого любимого, успешного сына, занимавшегося смс-рассылками, позвонить и поинтересоваться. Никто же из church так не сделал.

А сестра Раиса Михайловна спросила шёпотом:

– Тебя почему опять в церкви не было?

– А я и в это воскресенье не приду! И в следующее не приду!

– Почему ты мне грубишь, я-то тебе что сделала? – удивилась Раиса Михайловна. – Послушай: в это воскресенье у Агайка и Асмик годовщина, пятнадцать лет совместной жизни, он будет готовить плов. Приходи.

Катя ждала Раису Михайловну на конечной остановке. Приехал камволинский автобус, и она вышла, с рукой наперевес.

– Приветствую, сестричка, – искренне сказала женщина.

И они пошли вверх в гору.

– Как же тяжело и далеко, – вздохнула Раиса Михайловна.

– А зимою вообще каток.

– Плов в этот раз не готовили. Пастора не было, а раз его нет, то не стали праздновать. В это воскресенье будет.

Таким нехитрым способом она ещё надеялась вернуть Катю в эту скучную церковь.

Сестра Михайлова наябедничала, как сестра Нина Андреевна шёпотом назвала Раису Михайловну «однорукой».

– Благослови её Господь многократно! Сколько я ей уколов понаделала, сколько лекарств за свой счёт купила!

– Мне бы такое даже в голову не пришло.

– А ты тогда была одета лучше всех, даже лучше Гали! Тебе так хорошо в этих брючках!

Благодаря Раисе Михайловне сестра Катя оказалась одетой лучше всех в церкви детей Божьих. А на общение она приходила в брюках в мелкую клетку и шёлковой светлой блузке.

И снова они собрали несколько тюков, вызвали такси до Камволина. Раиса Михайловна звонила не в фирму, а водителю, с которым договорилась на стоянке.

И Катя снова вернулась домой с подарками. В домоуправление она не пошла. Было холодно, солнечно, и ей не хотелось портить себе настроение. А товарищ Компанейцева так и не позвонила и ничем не помогла, хотя сама просила обращаться, если что. Но Катя на это и не рассчитывала.

На свадебный плов она тоже не явилась, хотя искус был: в то самое воскресенье, когда Михайлова открыла в своей жизни новую, харизматическую страницу, Максим приготовил свой плов, правда не из говядины, а всего-навсего из курицы, крылышек и белого мяса. В тот же день приходил Родион, у которого была банковская карточка, которую брат Костя (родной, а не по вере) дал ему для закупки стройматериалов. Её нельзя обналичить в банкомате, но можно отоварить в любом магазине, поэтому они с Максимом и накупили всякой снеди: макарон, картошки, лука, курицу, сосисок, яиц, сахара, паштета и колбасы – всего на полторы тысячи рублей.