Читать книгу Космос-хаос. Уничтоженное пастбище - Артем Овчаренко-Артецкий - Страница 12

МЕСТНАЯ ГРУППА ГАЛАКТИК, ГАЛАКТИКА ТРЕУГОЛЬНИКА, ПЛАНЕТА ГУРАН

Джон раскрутил сложенный пожелтевший пергамент на старом щелистом столе. Пока его товарищ Нома осматривал периметр дома, в котором они остановились, Зунага поднял первый попавшийся предмет, присел и удобно разложил его. Независимый исследователь некоторое время без верного друга был в этом здании. Они заняли одно строение в окрестностях Обирвойска, где было наименее радиации. Табличка с надписью «рабочий корпус номер один» подтверждала догадку, что находились люди в промышленном районе.

Джон по второму кругу вникал в обстановку. Заколоченные окна, заваленная мебелью лестница на второй этаж, закрытые двери, тьма и нерабочие лампочки опустошили атмосферу уюта. Опрокинутый ящик со старыми шурупами у куста с сомнительными черными ягодами, который заглянул на первый этаж из щели. Паутину заплели мертвые пауки, только фиолетовая слизь была жертвой в ее ловушке.

Джон развернулся и затронул болтающейся ногой огромный лист обесцвеченного лопуха. Здание приютило растения. Зелень гнездилась в промежутках серой кирпичной кладки, в выцветших досках; свисала лианами с покарябанного потолка. Дозиметр показал, что этот пролетарский район был безопасным в Обирвойске Поэтому, исследователи остановились в нем – и то, на самом краю города. В месте, где раньше ночевали рабочие. Неиспользованный чемодан стоял под окном, ключи с брелком в форме кривошипа лежали на нем.

За окнами шли свирепые снега. Зунага посмотрел на грязный лист перед ним. Посеревшие буквы были разбросаны по желтому пятнистому пергаменту, разводы земли и жидкости распростерлись по нему. На общепринятом языке Джон читал то, что было написано, и подносил ближе фонарик. Координатная сетка и слинявшая нумерация, что-то схожее на мировую карту Гурана. Проведенные линии, будто границы, и название. Кроме больших букв «ГУРАН» и «Миров… Карт…», Джон не разобрал ничего.

Зунага бросил бумагу в сторону и принялся ждать товарища. За заколоченными окнами исследователь видел лишь небольшие просветы. Но не надежду.

Обычный в сию же минуту завалился в гостиную дома. Нома отбросил весь снег и положил снятый респиратор к стенке с оружием.

– Ты что-то нашел?

Джон спросил и сразу же увидел в руке прибывшего предметы: видеокамеру Шуйца и дозиметр Умбарта, или что-то похожее на вещи исследователей.

– Как ты видишь, вещи членов нашей команды, – Нома расстроился. Джон направил на него фонарик.

– Я уже понял.

Зунага приударил себя кулаком по черствому лбу. Все мысли, которые приходили на ум, разворачивались обратно. Джон вставал в ступор.

– И что ты еще увидел?

Нома помолчал, снял с себя тулуп. Под ним оказался серый костюм, как и у Джона – впрочем, как и у всей команды исследователей, старой, но очень надежной фирмы, фасона и пошива. Обычный сделал разминку около оружия и сброшенной верхней одежды и с найденными вещами подошел к Джону.

– Кроме зданий – ничего, – наконец, ответил Нома. – А, еще приграничный обирвойский завод. У него развалилась труба, – сонно оглашал он собственное наблюдение.

Зунага улыбнулся. Потом понял, что Нома пожертвовал жизнью.

– Ты шел в город повышенной радиоактивной активности без дозиметра?

– С дозиметром Умбарта, – заметил Обычный. – В этом городе нам негде будет зарядить его.

Нома присел напротив Джона и, поддержав вещи на коленях, достал расцарапанную монетку. Он бросил ее на пустой пыльный стол с неподдельным звоном. Чеканный старый кругляш прокатился по столу и проделал несколько хаотичных кругов. Оказался ближе к Джону – и Зунага выхватил монету, золотую. Поднес к себе ближе, посмотрел, пока Обычный раскладывал потертую камеру и дозиметр на потрескавшейся столешнице. На монете было изображено чье-то лицо. Выдающаяся личность Гурана, тот же президент или национальный герой, а под размазанным незнакомцем выделялась единица. Но это

уже не имело значения.

Золотую деньгу Джон протянул обратно Номе и спросил:

– Ты ее с каких пор носишь всегда с собой?

– Ее? Монету? – Обычный прикусил потертое золото и засунул его в карман, прибрал в стороны камеру и дозиметр и взглянул на Джона. – С тех пор, как мы впервые попали в селение у нашего первого лагеря. Я теперь ношу ее как оберег. Эта золотая монета оберегает меня. Защищает. От душ Гурана. Я осматривал двор и боялся присутствия. Маскировала…

– Да что ты несешь? – Джон нервно улыбнулся и прерывисто вздохнул. – Давай лучше посмотрим камеру.

Зунага протянулся над столом до камеры, пошатнулся. Резкий испуг рвущейся метели подтолкнул его. Под весом Джона стол задрожал, а шаткая конструкция стула едва не развалилась в щепки. Исследователь отодвинул диафрагму видеокамеры и нажал на красную кнопку. Первый писк будто включил панель – последний писк будто выключил ее.

Джон приударил видеокамерой по столу. По деревянной лакированной мебели прошлась очередная трещина. Она дополнила картину забытья.

Точно – все то, что находилось в этом доме, стояло на одном гнущемся сучке. Джон еще раз включил камеру, а на экране в царапинах, словно от когтей чудовища, прорисовывался экран. Белые и разноцветные краски замазали углы изображения. Зунага листал сенсорное меню пальцем и искал записи. Наконец, найдя их, Джон пролистал до самой первой.

Писк, третий по счету – и камера вновь заснула.

– Что такое? – Нома снова вытянул монетку. Он заигрался ею, как бедный осиротевший ребенок, и в то же время посмотрел на Джона.

– Камера не работает.

Джон стукнул камеру и потом потряс ее над собой. Исследователям было чем заняться, пока шла и стучала по пластиковым окнам непреодолимая снежная буря. Зунага прокрутил меню, ленту записей и остановился на одной. Дата была общепринятой, двадцать девятый день пятого последнего месяца пятитысячного года. Душераздирающий крик. Чей-то бег, шорох листьев. Обрывистый вздох, сложные стоны, невнятная брань.

– Вот оно, подойди ко мне.

Нома поднялся со стула и поспешил к товарищу. Он навис над Зунагой. Исследователи начали смотреть запись. Пока что одна таинственность. Слабый звездный свет прокалывал мрак, создавал маленькие прорехи. Джон слепо догадывался, что все-таки происходило на заснятых фрагментах.

Ведущий спускался со склона, высокие стволы хвойного леса рассеивались и открывали вид города. Джон вспомнил, где происходила запись. Впереди по листьям ползло кровавое чудовище. Зунага так и не понял, кто гнался, кто снимал, за кем гнались, что случилось… Действие шло с холма, с соснового гуранского бора над канализацией. Когда ведущий уже вышел из леса, то спокойные звезды осветили город. Обирвойск, где находились сейчас исследователи. Запись продолжалась неистовыми криками, чудовище пряталось в красно-синих кустах и сносило их. Крик, гул, и, казалось бы, сильный плач. На этом странная запись прекратилась: видеокамера упала на землю у дороги, которая выходила из Обирвойска в соседние города. Теперь на протяжении минут и часов линза уткнулась лишь в землю – и в этом не было ничего интересного, оставалось проматывать вперед.

Зунага закрыл камеру и дрогнул. Ему привиделось, что за окном кто-то пробежал – калека-старик с горбом, слабый выпирающий мужчина. Шаги и шорох по свежим снежным сугробам приблизились.

– А ты где нашел камеру? – Джон уставился на Ному. От него ему были необходимы ответы и понимание.

– У окна дома…

– У дороги из Обирвойска?..

Исследователи произнесли одновременно.

– Точно у окна?

– Точно у окна, прямо под ним, – лицо Номы раскисло от ужаса. – А почему ты решил, что у дороги?

У Джона прорвалась несерьезная улыбка. Света не стало, фонарик погас, а тень Гурана поглотила рабочий корпус до конца, выполнила свой зловещий план. Снег шел настоящей бурей за окнами. Продолжалось близкое движение по хрустящим сугробам. Вздымался высокий визг, совсем рядом с домом.

Джон сразу встал и прошелся к оружию, выхватил дробовик и направился к двери. Остановился, пока Нома копошился в плазменных пистолетах и сквернословил. Нестерпимый визг скрытного существа сотряс целый дом. Ужас настиг пристанище, в котором остановился Зунага с Обычным, и вот-вот в дверь поскребется гуранский зверь.

Не вот-вот, а уже дверь царапали чьи-то лапы, пока через доски не прошли большие черные когти. По другой точке слабой выдержанной деревяшки пробивались звериные кулаки, дикие вопли и удары пробивали вход в дом. Джон был уже наготове. Нома бранил всех подряд и щелкал оружием.

Выбили дверь. Чудовище из нее достало когти и упало лицом на сырой пол, с головы полились гнойные капли. Существо походило строением на человека, с разорванным серым костюмом на пуговках и изуродованным телом. Из его рук – и у предплечья, и у плеча, и в локтях, и у кисти – торчали острые неотразимые когти. Неизвестный рычал и, опираясь рукой, поднимался. Вместо его лица было месиво из выпирающих мышц и связок, на нем надувались пузыри и лопались. Красно-фиолетовая жидкость брызнула к ногам исследователей. Нос незнакомца слился с лицом, опухшее мясо полезло к глазам и прикрыло один белок рядом с переносицей.

Урод, с острыми когтями повсюду, с каменным горбом, разорвавшим спину и одежду. Он медленно подходил к исследователям. Его открытый глаз сиял красным и освещал тьму помещения. Исследователи пятились к заваленной лестнице на второй этаж.

– Ты, – начал Джон. Он перепугался, но не уронил оружие и удержал в сжатой ладони. – Ты… кто?! – прикрикнул Зунага.

Монстр шел вперевалочку и размахивал грозными лапами, словно не своими. Отростки за головой незнакомца слились, мутированный житель Гурана наступал на исследователей.

– Я… хо-о-гх-чу… – он говорил не спеша, монстр со знанием общепринятого языка. Удивительно. С тела отовсюду сочилась розоватая слизь, она проникала в посеревшую кожу и откупоривала дыры ручьям крови, отчего все существо походило на свежий красный кусок мяса. – Я хочу… семью.

– Да какую семью?!

Выкрикнул Джон, услышал Ному:

– Стреляй, – прошептал Обычный.

– Какую семью?! – одновременно с ним Джон повторил в сторону мутанта.

Монстр бешено кинулся к биологу. Изувеченный гуранский обитатель махнул острой рукой, но мощная вспышка из дробовика оттолкнула незнакомца в стену. С грохотом его тело ударило кирпичную кладку. Монстр лежал под каменным мусором и орал, живой, но совсем побитый. Существо перевернулось на спину, но Джон поспешил к нему. Дуло оружия исследователь направил к выпирающим позвонкам – и натиснул на курок. Звучный выстрел энергии слился с коротким нелюбезным вскриком монстра. Мутант упал на свои худые руки и заснул навсегда.

– Ты нашел камеру и ничего не слышал?

Нома потерял дар речи. Он молчал и подходил к монстру с еще дополнительной осторожностью. От Гурана исследователи ждали очередного сюрприза.

– И все в фиолетовой слизи, – Нома остановился. – Под свет наших выстрелов.

Теперь Джон пошел за Обычным. Мышцы монстра сокращались, а после лопались, и из них шел поток тягучей вязкой слизи. Звук, будто от открытой бурлящей банки с газировкой, поднимал мутанта. Кровь с темными сгустками фиолетовой слизи образовывала на существе пленку. Зунага произвел еще один выстрел в сторону поверженного тела, и после попадания брызги разлетелись по всему помещению. В трещины попала липкая жидкость, свисающая и пахнущая тухлыми куриными яйцами.

– Он хотел семью, – Нома заткнул свой нос и приблизился к трупу. – Сколько прошло времени с… уничтожения Гурана?

– По подсчетам, – Зунага кинулся к респиратору, взял его и натянул на свою голову. Он прижался к шее и сдавил ее. Не прошло и десяти секунд. – Тридцать пять лет. Распад элементов будет очень долгим. А ты пока думай, как настроить свое оружие.

Джон рассмотрел монстра. Зунага возвратился к столу, взял брошенный на нем фонарик и включил. Прибор заработал. Пусть Нома будет осматривать, решил и отошел Зунага. Он поднял голову на заваленный проход на второй этаж, в прижатом к креслам и дивану серванте лежала ничком рама.

Нома шептал и бормотал. Сам по себе, темный силуэт человека у темного силуэта мертвого монстра. Джон поднял пыльную фотографию и протер ее резиновой перчаткой. Поднес к лицу. Семейная фотография из женщины, мужчины и маленького грудного ребенка отправила Зунагу обратно к себе домой, где его точно не ждали.

Джон с потоком ненужных мыслей вернул фотографию. Обратно на свое место. Всему, живому и неживому, – свое место. Присоединился к Номе. Обычный сидел возле побежденного монстра и прибирал ему руки. Из живота торчали когти, из ребер, небольшие ноготки прорезали шею. Весь мутант был в связанном с ним мясе, острые куски прокалывали его и выпускали розоватую светящуюся слизь. Зрелище было не из приятных.

– Он говорил про семью, – Джон задержал дыхание и отошел в сторону. Зунага понял, что он никогда не подойдет к мертвому монстру так близко. – Я нашел фотографию, где мать, отец и грудной ребенок. Мне кажется, монстр был нормальным гражданином и потерял жену и сына… или дочь, был рабочим и держал в корпусе фотографию на память. Может, у него что-то случилось с семьей.

Нома остановился от дела и встал.

– И он прожил? Его не убила эта гадость на нем?– этот вопрос прозвучал дурным тоном.

– А вот это тайна. Но мы никогда не узнаем. Нам здесь не рады, мы должны продолжить путь как можно скорее.

– Тогда…

– Тогда мы идем, – Джон потормошил речь товарища. – Нам ничего не остается, как покинуть Обирвойск.

По окну с невероятной силой ударил снег. Он пробил стекло и пожаловал в помещение. Метель собралась приживаться внутри, видимо снаружи ей было тесно.

– Только мы переждем снег, – и Джон развернулся и отошел, чтоб укрыться от снега.