Читать книгу Космос-хаос. Уничтоженное пастбище - Артем Овчаренко-Артецкий - Страница 7

МЕСТНАЯ ГРУППА ГАЛАКТИК, ГАЛАКТИКА ТРЕУГОЛЬНИКА, ПЛАНЕТА ГУРАН

Как только Джон учуял, что наступил вечер, он открыл глаза. Однако все в палатке было совсем иным. Помимо того, что вещи лежали перековерканными и появились незнакомые вещи, пропал Нома. Зунага поднялся, наполняясь удивительной бодростью, будто проспал всю свою сознательную жизнь.

Вышел из брезента, но оказался не в сосновом лесу, а на травянистой степной равнине. Все было подозрительно зеленым, расцветающим, привычная сырость еще не проявилась. Гуранская местность будто помолодела, но Джон не осознавал этого. Пытался – тщетно. Он с другом перед рассветом, как всегда, легли спать после установления палатки на новом месте. Но сейчас не было ни ручья, к которому они приблизились по пути, ни пня, у которого оставили запасы. Джон вдруг оказался на поле, усеянном цветами. Это точно не Гуран, разве что место, куда не прикоснулась ядерная рука – а здесь это невозможно.

Вместо переросших корнистых сосен и красных обесцвеченных кустов предстала девственная равнина. Солнце скрылось за горизонтом, как вдруг вновь накалилось и настал ослепительный день. Джон продвинулся вперед, образовался новый ряд объектов. То птицы собрались пировать под ногами оленя, то поле сеял дополнительный окрас нетронутой цветочной россыпи. Все было по-иному, не по-гуранскому.

За несколько десятков шагов от Джона появился стол. Ослепительная белая мебель образовалась из искр: зеленых, красных, желтых – всего цветового спектра. Он был единственным посреди поля, словно высшие силы поместили его ради замысловатого эксперимента. Даже зной неожиданно сменил прохладу. Стол оставался пустым, пока возле него не проявились черные шаткие стулья. Солнце впереди него: наблюдало, следило. Безоблачное небо обняло нескончаемый горизонт. За столом обрело образы два существа. Один был человек. Другим был скелет, который накинул костлявую ногу поверх другой, а руку выставил на яркую столешницу. Казалось, и без мышц на пустом черепе появилась улыбка. Не злорадная ухмылка, а добрая… соревновательная.

От скелета отошел звук. Обездвиженной челюстью он обращался к человеку и протягивал ему руку. Номе.

– Сыграй со мной, – вот что говорил скелет. – Цена победы будет велика. Жаль, что никто не собирается заплатить за жизнь полную цену. Игроки лишь ищут окольные тропы, не живут по заданному.

Нома яростно схватился за руку скелета. Стол слепил Джона, исследователь не мог шагнуть к игрокам. Шум подкрался к Зунаге незаметно – в нем выделялась слабая сигнальная тревога. Они, человек и скелет, сжали друг другу руки в замок и выставили на стол так, как участники армрестлинга. Собрались соревноваться.

Нома молчал, но давил кости скелета в свою пользу. Напряженная физиономия Обычного синела, кожа заливалась трупным оттенком. Товарищ Зунаги был почти у победы: чтоб повалить скелета, оставалось совсем чуть-чуть. Нома закричал во всю, а противник сдавил его руку, теперь в пользу себя.

Обычный проиграл и мгновенно испарился, оставил лишь пожелтевшую искру. Частичка пала на покосившийся стул и взмыла вверх. Вместо Номы возник следующий образ, как крохотный сперматозоид в полноценного человека. Теперь к соревнованию готовился Шуйц. Так давно Джон не видел его, пропавшего.

– Жизнь дорога нам. Но кто осознает это? Вселенная думает, что все осознают. Но она ошибается. Все ошибаются.

Шел умеренный голос скелета, опять же без движения. Его костяная рука дрожала, а белое, как снег, слаженное тело светилось. Из ниоткуда появился черный плащ. Он свободно налег на противника, немного поднявшего голову. Отдельные элементы украшали блеклое тело.

– Да, Шуйц? Ты согласен, что жизнь всем дорога? И что все это осознают? Мне хочется Вселенной рассказать, что она глубоко ошибается. Однако, – челюсть скелета на чуточку свесилась. Звук лился не из горла, а от всего тела. – Я не могу с ней общаться. Со Вселенной может говорить лишь Вселенная. Ее язык – язык галактик, звезд, планет. Чтобы ему обучиться, нужна вечность; нужны годы, равные годам Вселенной. Она устанавливает правила, а моя сущность обычного посланника. Я – Смерть, чтоб расширить ее закон. И знаю предназначение благодаря вложенному навыку.

Голос скелета шел прямой волной, так свободно и уверенно еще никто не рассказывал о потаенной философии. Джон не понимал, почему появлялись такие образы. Смерть, жесткий армрестлинг, жизнь в красках, ограждающих всех от гуранского праха. Зунага стоял и мыслил, но его думы были сплошным круговоротом. Один и тот же голос подходил к одному – Джон видел борьбу за жизнь, как ее представляет он же. Армрестлинг, непобедимый противник. Если ты проигрываешь, то ты… проигрываешь. Все становится настолько логичным, что внутрь подсознания, просто и разумно, лезть не хотелось.

– И знаешь, что вначале цена так велика, но одновременно и низка? – продолжал скелет. – Насладиться ею, прожить правильно. Но многие делают из этого высокую цену, непостижимую цену. Не так ли? – Смерть размяла пальцы. Она всегда наготове, без перерыва. – Бери мою руку, Шуйц.

И вновь взялась Смерть за отчаянную игру. Джон, как и большой солнечный глаз, наблюдал за происходящим. Шуйц храбро сопротивлялся скелету, в сильном ветру развевался мрачный плащ противника, холодная рука соперника давила сжатую ладонь второго исследователя. Джон замечал, как у товарища синела рука, а после и все тело; его глаза вылезали из орбит, он пыхтел, но отчаянно сражался. Слово «ничья» исчезало из принятого лексикона.

Смерть не победить. Джон продвинулся вперед, чтоб остановить вторую игру скелета с исследователем, но внутренний барьер отодвинул Зунагу. Биться со Смертью – молиться, чтоб он не кинул свой припрятанный гамбит, и сражаться в противных конвульсиях, ожидая победы. У скелета количество приемов двинулось к непредставимой бесконечности. Однако Шуйц сдался. Как только Смерть одолела и его, тело исследователя слилось с дымом и помчалось вверх. Одна ножка стула согнулась, разломалась, и обрубленная деревяшка упала в низкую траву. Сиденье держалось, и даже когда на нем появился Умбарт, оно стойко выдержало массу человека.

Скелет и исследователь молчали. Джон учуял запах огня, неистовые крики, известие на общепринятом. Объявили чрезвычайное положение и новости о начале ряда атак. Луг оставался в то же время непоколебимо добрым. Благодаря времени росла зеленая трава. Она становилась выше сидящего скелета и почти закрыла двух игроков. Но Джон все равно видел их состязание.

– Умбарт, мне очень трудно. На мне большая ответственность. Я – единственная субстанция, контролирующая миллионы звезд и планет, миллионы галактик и туманностей. Больше, чем Маллус. Я – все во Вселенной. И я рад, что Матушка избрала и повела меня на верный путь.

И прокатился смех. Не от Умбарта, а от скелета. Опять же, без движений. Над головой Смерти зажглись искры, провели контуры такой же темной, как и плащ, цилиндрической шляпы. А в другой руке, свободной от борьбы со смертными, вытянулся посох.

– Так никто и не дал ясный ответ Смерти.

Джон не мог и развернуться. Его сердце терзал возникший голос Маллуса. Утонченная и гладкая, красивая и совершенная речь Спасителя Треугольника обращалась не к игрокам за столом. Джон ощутил, что к нему. Бог галактики, который остался один после Битвы Богов, выделил часть досужего времени Зунаге. Понимание слов было непонятным, но ясным.

– Да, Умбарт? – это вновь продолжала Смерть. Голос Маллуса исчез, словно его и не было рядом с Джоном. – Что для тебя есть жизнь?

И не дожидаясь ответа, скелет говорил:

– Для меня жизнь – очередное подтверждение гениальности нашей Вселенной. И точка. И жизнь нужно заслужить только тогда, когда мы у порога ее потери. В этом и есть суть предоставленного шанса.

И скелет одолел широкоплечего Умбарта. Исследователь и не старался одержать невозможную победу. Джон предположил: Умбарт осознал, что против Смерти бороться глупо и бессмысленно.

И вот настала череда выйти на арену Джону. Как сказать, на арену. На стул, который остался без ножек. Одна спинка с сиденьем витала в воздухе. С каждым поражением следующему игроку принижали шансы. Скелет тоже не остался без старой мебели. Стул перестал светиться, тем самым подпуская к себе Зунагу, и исследователь прошел через умирающую траву. Момент менялся. Джон занял место напротив скелета. Пустые глазницы Смерти пронзили Джона, протянутая рука остановилась.

– Давай, чего ждать? – скелет сомкнул нижнюю челюсть с верхней. Спокойно он смотрел на него. – Как сказать, я единственный скелет из живых. Скелет – остаток разумного существа. Я не решаюсь сражаться со Вселенной за первенство, но…

Скелет остановил действо. Рука Джона сама протянулась к сопернику и выхватила костлявую лапу Смерти. Но Зунагу волновала равнина. Он взглянул на горизонт. К потухшему солнцу поднимался ядерный гриб. Сигнальная тревога стала громче и пронзительнее. Ядерная фигура разрасталась, расширялась, возвышалась. Еще немного, и она охватит всю планету. Джон знал итог, ведь был свидетелем. В ушах ковырялся взрыв еще один, второй. И таких – сотни, тысячи, миллионы. Все оружие было сброшено, чтоб покончить с войнами. Крики, вопли, причитающие дети…

Смерть тоже глядела на очередной взрыв, и Джон. Это не естественная гибель, это – искусственная. Как же скелет был прав! Атомные волны сносили траву, облачный ураган бомбы разносил скошенную собой растительность.

И Джон победил, отвлекся от взрыва, неожиданно для себя напал и навалился. Ярости не было предела. Костлявая рука Смерти ударилась о темную столешницу.

– Я победил тебя, Смерть, – наконец, смог выговорить Джон.

Сначала со скелета отлетела его высокая шляпа, потом по ветру грянул плащ и поплыл в могучем порыве, а посох взвизгнул, прокрутился и унесся по полю.

– Я знаю, – ответила Смерть.

Скелет полетел по частям. Вначале отделился череп и прокрутился в воздухе, после позвоночник змеей покачался в ветру, кости ребер, рук и ног бросили Зунагу одного. Исследователь сидел неподвижно и провожал взглядом полет разобранного скелета. Буря Смерти сотрясала землю, а не ядерный удар. Залп костей мчался над полем вдаль, пока равнина заполнялась кровью.

Джон остался один, но победителем. Посреди поля, но без мудрого общения.

***

Джон проснулся в палатке, пот наполнил термобелье. Все вещи были на своих местах, но Нома отсутствовал. Или один и тот же сон шел по второму кругу? Зунага поднялся и протер глаза, пока через палатку не прошел товарищ. Исследователь улыбнулся. Солнце не успело покатиться вниз, держался слегка светлый вечерок.

– Ты спишь? – спросил Нома и уставился на Джона. – За мной пройди. Место, где мы остановились, пора покидать.

– Уже? – не успел выспаться Зунага на новом месте, как вдруг

ему придется в очередной раз говорить «пока». Исследователя больше обрадовало, что он был не во сне со Смертью. – И куда мы пойдем?

Нома молчал. Он выглянул обратно из палатки и обернулся к товарищу. Джон выхватил стоящую рядом бутылку с водой, раскрутил ее и пригубил к себе. Джон смотрел на исследователя, пока жадно не опустошил емкость. Зунага сжал бутылку и оставил от нее пластиковый шарик

– Тебя так мучает жажда? Ладно, дело… не в этом. У нас есть след, по которому мы и пойдем.

Заманчивая уверенность заинтересовала Джона. Но Зунага все равно почувствовал, как болтался страх и у товарища, и у него самого. Было очевидным, что ужасы удержат их в напряжении до самой смерти. Не отпустят с Гурана.

– Ладно, хорошо. Фон у реки нормальный?

Нома быстро кивнул.

– Отлично.

Джон встал со спального мешка, быстро надел защитный костюм, куртку и вышел на свежий воздух. Ноги тряслись от ноющего прикосновения, но и это не препятствовало тому, чтоб просто взбодриться. Зунага пробежал сосновый лес и прибыл к речному берегу. Вода была кристаллической, течение между соснами свежо будило камни-пороги. И не скажешь, что Гуран уничтожен.

Джон наклонился к источнику. Зунага снял резиновую перчатку, засучил рукава куртки и защитного костюма и зачерпнул в ладони воду. Исследователь сразу же поднес лицо к рукам и охладил красную от пота физиономию. Несмотря на гуранский холод, Джон как никогда нуждался в морозной воде. Сон со скелетом измучил его до желания испить все воды океана.

Исследователь поднялся, сделал мини-зарядку. Поймал взгляд Номы. Остановился. Выражение товарища не предвещало ничего хорошего. После прибытия на Гуран, лицо Обычного навсегда изменилось: от радости прибытия и до пророческого страха. И Джону было не до шуток. Никому. Пропали два члена команды, сны жуткие и точно вещие преследовали биологов.

Вечер перейдет в ночь, откинув шутки.

– Джон, за мной.

Этот короткий путь держал Джона в напряжение. Собственные шаги, шорох листвы под ногами. Не покидало предсказуемое ощущение Гурана – на тебя пристально смотрят. Зунага остановился, осмотрелся и вновь пошел за Номой. Они пропустили пень с горой вещей, оголенный дуб с пометками, летающее обилие хвои. Прошли к полянке. Круг пожелтевшей травы с кустом отдален от скопления сосен, будто отстранен от всего леса. Один кустарник порос над другим с сияющими синими ягодами, а за ним мелькал лоскут штанины. Кусок от красных брюк лежал в потемневшем следу крови. Сколько дней? Один, два? Джон окинул взглядом куст и заметил, что вдали, уже между тремя соснами, развевался еще один кусок грязной красной ткани. Специально высоко подвешенный на выступ коры?

Зунага подошел к кусту, а Нома остался позади. Исследователь присел и протянул руку до куска штанины. На небольшом кусочке крепкой ткани красных брюк оставался разрез. Но плоти не наблюдалось. Джон поднес лоскут к носу, но учуял лишь сладковатый привкус. Джон отбросил в сторону кусок штанины и поднялся.

– Это штаны Умбарта.

– Я знаю, – Нома подошел ближе.

– И там еще кровь, и еще кусок… одежды, – Джон указал на следующий куст. – И они ведут все дальше и дальше в лес. Ты об этом мне и хотел сказать?

– Да. Но самое опасное, что здесь водится монстр, – Обычный четко выделил и проскандировал следующее: – В лесу, где нет радиации, водится монстр.

Джон подкинул ногой листья и проделал дорогу к ближайшему кусту. По пути к следующему следу земля была исполосована кровью. Следы почти размокли. Относительно недавние следы. Потушено-огненные листья взлетели в воздух, и спокойный ветерок их возвратил обратно. Приходил туман. Джон прошел к кусту и даже не присел, чтоб осмотреть улику. Он лишь продолжил взгляд к лесу. Исследователю показалось, что впереди продолжался путь мистического зверя.

– Идем по следу? – спросил Джон.

Нома хмыкнул и обернулся.

– Я захвачу респираторы, оружие и еду.

Нома побежал к палаткам. Их следовало оставить, но взять только самое необходимое. Джон принялся ждать.

– Это будет долго, – шепнул он себе, будто это придавало большей решительности. – Очень долго.