Читать книгу Космос-хаос. Уничтоженное пастбище - Артем Овчаренко-Артецкий - Страница 9

МЕСТНАЯ ГРУППА ГАЛАКТИК, ГАЛАКТИКА ТРЕУГОЛЬНИКА, ПЛАНЕТА ГУРАН

После нескольких минут толпа из солдат пошла по щелистой асфальтной дороге. Белые путеводительные линии вели в цитадель гуранской промышленности – Обирвойск. Высокие дома в несколько десятков этажей, а точнее, их руины наснежило. Весь путь с известняковых скал до забытого населенного пункта попутно летели взбешенные ветра, и даже через защитные и утепленные костюмы было довольно-таки холодно. Ханар и не представил, что было бы без одежды здесь, среди серых городских остатков. С первого времени ношения защитного шлема стремительно заявился дискомфорт.

Министр обороны, генерал Дорбан и вице-президент Захар шли впереди. За ними следовал батальон. Бандор глядел на щелкающие результаты дозиметра и с каждой новой минутой выдавал результат.

– 4 зивертов в час… ровно 4…

Вместе с однобокой статистикой генерала министр Ханар слышал гул радиации. Он ужаснулся: маленькая дырочка в надежном костюме могла привести существо к кончине. Нагда дышал спасительно чистым и легким воздухом через шлем, сквозь затуманенные большие стекла встречал город. И город приветствовал их. Как сказать, приветствовал… Не мог ничего поделать с тем, что врываются колонисты, почти был обезоружен. В шлеме, который будто навсегда присосался к костюму, не было возможности почесать и щетины. Нагда протирал рукой в резиновой перчатке стекла и смотрел на город. Высокие дома из железобетона и плотных стекольных рядов превратились в забытые склады из разрушенных технологических исполинов. Оборванные крыши пали и преградили дороги. Та же дорога, которую уже стоило обойти, лежала тупиком. Город и вид заслонило мутное обилие снега.

Помимо города приветствовала батальон и злорадная тишина. Она была предательски подозрительной и очень нагнетающей. Вместо мутантов городом овладела природа – хотя, им бы и подошло данное определение. Растения, казалось, стремились восстановить достижения цивилизации. Высокие в десятки этажей деревья выросли и впутали корни в обваленный фундамент, суженные скромные кроны влезли в крыши и защитили последние этажи от снега и намечающегося дождя. Снизу входы прикрывала высокая трава, побледневшие синие цветы-трубы заплели орнамент у кусков железа, стали, бетона и строительных груд. Красноватая стройная трава пробивала стекло, осколки соединились с листьями и стеблями. Растительность, радиационно приспособленная, оберегала достижение местной расы, которая не справилась с бременем ответственности. Тридцать пять лет приходилось разлагаться городу. И теперь только цветам поручили вязать новый вид городу.

Обирвойск буквально погиб от безнадежности. Опыт показывал, что люди – да и прочие гуманоидные расы – доводили до невозвратного разрушения не только города, но и целые планеты. Их считали самыми страшными и подлыми животными не только на Горнагоре, но и во всей галактике Треугольника. Разум – казалось, вот опора всего сущего. Жестокая реальность давно рассказала о том, что лишь Вселенная достойна овладевать привилегией мыслить. Впервые за жизнь министр обороны видел Обирвойск, Гуран… и некому было сожалеть об этой потере, кроме, разве что, прибывшим «посмотреть». Или тем, о ком не знал ни Ханар, ни Нумарган – лишь Вселенная.

Солдаты были нежеланными гостями не только в городе, но и на самой планете. Их никто не звал грести к себе местные ресурсы, построив на чужом страдании и горе новое счастье. Они явились сами, и министр обороны ничего не мог с этим поделать. За спиной оставались не скалы, а возможность отказаться и остаться у себя в доме в верном кругу семьи. Кто не возвращался, тот вступал в состязание с гибелью.

Кто давал согласие президенту пойти грабить то, что по праву принадлежит не тебе? Конечно же, министр, у которого было время выбрать, и по пути к далекому, но уже скорому городу его снедало одно дело. Он взялся за гуранскую миссию и пожертвовал собой и совестью. Это не его планета, не его достижения, куда без спросу можно было влезть и забрать все самое нужное, столетиями ранее не приложив ни пальца к этому развитию. Вот как так возможно?

Министр обороны справлялся со снегом и все больше и больше прекращал думать о возникшей моральной проблеме. Мелкие белесые частички садились на стекла защитного шлема, а рука в неудобной перчатке чистила и снова открывала обзор. Началась буря, привлекшая с собой и дурные мысли.

Снег для министра обороны был ослепительным. Но он знал, что над ними летела мутированная птичья стая. Эволюции ни по чем, какая бы там проблема не подошла, чтоб ей помешать. Крылатые посланники смерти орали над марширующими солдатам, представлял Ханар. Видели всех воинов сверху с высоты полета. И тех, кто отставал, и тех, кто шел выдрессировано, и тех, кто руководил всем батальоном. Ханар или сходил с ума, но чуял скрытых снегом наблюдающих. Впереди всей орды горнагорцев выстроился треугольник из командующих людей. Впереди стоял министр обороны, самый главный, а позади него плелись вице-президент с генералом Дорбаном Бандором. Нагда представлял, как через снежную атаку своим зорким взглядом птицы преследовали горы мяса в плотных костюмах. А за ними всеми, идущими снизу и летящими сверху, гналась тревожная подавленная музыка. Так Нома представлял всех приближающихся к городу. Про птиц было трудно говорить, что видели они. Вот Ханар не видел конца дороги в зимнем тумане, и было точно не отлично.

Нагда зажал первую кнопку на пульте, прикрепленном у бедра, и связался по связи с вице-президентом. Через динамики Ханар менялся словами с Захаром. Нажмешь на вторую кнопку – перейдешь к генералу Дорбану. Нажмешь на третью – и сможешь отдать приказ всем сразу. Но сейчас у министра обороны была нужда спросить именно у Захара:

– Ты ведь долго на Гуране. Расскажи, как долго идет снег. Гуранский снегопад вижу в первый день, и он мне уже надоедает.

От вице-президента не было ответа. С динамика жужжало как от шмеля, застрявшего в ухе. Ханар подумал, что Нумарган просто не услышал или устройство внедрили неисправное. Нагда ударил по прибору у худого бедра и повторил вопрос. Теперь, к счастью, министр обороны услышал ответ.

– Ты говоришь про зиму? Да-да, я тебя очень хорошо слышу. Когда идет снег, плохая связь. А у него нет графика. Или есть, но это сложно сказать, – обрывчатые фразы вице-президента били по Нагде. От них у него краснели уши. – На планете я несколько лет, а до сих пор не разобрался. Да, министр?

Нагда прорывался сквозь снег. Министр обратился ко всем и позвал не отставать, но его не услышали. Так сразу – и снеговой залп уже не станет другом для министра обороны. Батальон нарывался на неприятности. Зимняя стихия толкала их назад. Одни падали и ползли, другие спотыкались и останавливались, а их поднимали те же солдаты. Многие цепочкой валились друг на друга, влетали в спину и сносили кучками в сугробы. А что насчет вице-президента, министра и генерала Дорбана, то они втроем взялись под руки и вместе рванули вперед. Министр обороны их и не ждал: Ханар сам едва не падал в обморок и умолял треклятую непогоду остановиться.

Через динамик гудело сильное дыхание Нумаргана, как у деда, и Ханар прихлопнул кнопку. Все прекратилось. Норовистая снежная метель уносила, всех, без исключения. Ей все равно, какую ты преследуешь цель. Она действует по неизвестному графику, поджидает.

Теперь и города не видно, стоило было лишь надеяться на лучшее.

Ханар сразу нажал на кнопку к генералу Дорбану и спросил:

– Зачем нам два генерала?

Бандор был не Захаром Нумарганом: он сразу отвечал, хоть и немного хриплым и неясным старым голосом.

– Ха, поверь, на такой батальон, как у нас, нужно и три генерала посылать. Я сделал вам большую поблажку! Так, что тут? Снег? Ха, поверь, с дрона мы засняли многие города Гурана – Обирвойск и еще несколько. Обирвойск оказался… крупнейшим. Эта планета… она большая, как и Холга-Горнагор.

И связь оборвалась, в энный раз. Ханар провел руку по кнопкам, маленький вытянутый кружок был зажат в приборе. Министр обороны даже не отключался. Нагда пробирался в снеговой залп и держался за все, что встречалось. Он – не исключение. Ханар обвел рукой высокую арматуру и остановился, взглянул в чуть озелененные стекла втянутого шлема. Министр обороны смотрел и сопротивлялся мощным толчкам, пока другие добирались до него. Оказалось, солдаты вместе с генералом Дорбаном и вице-президентом Захаром значительно отставали. Все были нагружены, но Ханар вдумался и сразу продвинулся далее.

Он рукой оторвался от штыка и, словно пловец, поплыл по воображаемому водоему. Снег был морем, в котором с министром обороны сражались волны. Сколько будет стоять ненавистная погодка, стоило только гадать. Гадать, идя наперекор атакам ветра и холода, и даже не додумываться, скоро тебе до зданий или нет. Если минутами ранее город отчетливо вырисовывался, то теперь снег занялся своим художеством и провел кистью непрошеные причудливые узоры, огородил ненаселенный пункт от чужих глаз.

Гул зимний был слабым за шлемом Нагды. Снежный вой вел его, а через динамик шел неприятный писк. За ухом зашумело – это вновь заговорил Бандор:

– Да, извините, ничего не работает. Мой костюм сносит…

Ханар обернулся. Все лежали в снегу. Солдаты попадали, а другие их подняли, вице-президент цеплялся за костюм генерала и вместе со стариком падал. Ханар зацепился за иную арматуру, еще ближе к городу. Огромный железобетонный блок лежал подле министра обороны и порошился снегами. Сила ветра была настолько могучей, что от огромного куска отлетали острые каменные кинжалы.

Министр обороны взялся за этот штырь и проделал сложный яростный рывок, чтоб прильнуть спиной к камню. Когда Ханар обернулся к засыпанному острому блоку, то сразу же зацепился за уступ. Взялся за одну выпирающую деталь, за другую, и по периметру обошел препятствие. Министр обороны пригнулся и спрятался под руинным укрытием. Нагда сел под защиту, и пожилой генерал задом продвинулся далее внутрь разбитого камня.

Солдаты, вице-президент и генерал Дорбан шли в наступление, знал Нагда. Или лежали, без возможности сразиться с защитным войском Обирвойска. Он нажал на кнопку и обратился ко всем без исключения:

– Идемте, идемте, вы сильные! Мы у города, я знаю это! Знаю!

Сердце министру обороны подсказывало, что исполины уже нависли над всем батальоном. Птицы улетели далее, чувствовал он, и оставили людей одних. Или их снесло к скалам, какой знает черт?

– Я понимаю, что у…

Связь обрывалась. Это говорил генерал Дорбан, который успел лишь заикнуться.

– Захар Нумарган, вы меня слышите?! – вновь спросил министр обороны. Сильный порыв выталкивал Ханара даже из укрытия. Планета Гуран была зла на них всех. – С вами все хорошо?

– С ним плохо, он потерял сознание, – за вице-президента отвечал генерал Дорбан.

Ханар отключил прибор и повторно зажал кнопки, но на этот раз теперь две. Первую и вторую, обращаясь лишь к вице-президенту и генералу Дорбану. Обреченные вздохи солдат глушили министра обороны, и поэтому он не вытерпел. В шлеме стало спокойнее, лишь

Бандор откашливался.

– А нет, он не потерял сознание.

– Посмотри, сколько у него кислорода! – умолял министр обороны. – В процентах!

Нагда вышел из укрытия. Точнее, снега́ выпихнули министра обороны и оставили его битым морозными руками и ногами. Ханар попытался подняться и удержаться за что-то подручное, но у него не вышло. Ему оставалось чуть-чуть – и он полетит, как птица, куда-нибудь: к морю, к другому городу или даже за орбиту планеты.

– Девяносто восемь процентов, – отозвался Дорбан.

Ханар не ответил на выполненную просьбу, просто принял. Жизнь становилась важнее слова престарелого генерала. Он ввязался в решающий спор со снегом, его унесло назад по дороге. Нагда быстро схватился за трещину. Вывернулся и всунул другую руку в асфальт, а после отпустил и все две. К счастью, перчатка не порвалась – до этого оставалось совсем немного. И Ханара ветер вновь пронес назад, по дороге. Министр видел немногих из батальона, беспомощных. Они прятались в руинах у входа к разрушенному городу, а некоторые выкарабкались, разводя руки. Его и солдат отделило значительное расстояние. Ханар успел в воздухе слегка повернуться – и Нагда под углом прилетел прямо в камень, ударился о гигантский обломок, а металлический штырь оказался за несколько сантиметров от шлема. Генерал покосил взгляд в сторону ржавого острия.

Министр выдохнул с углекислым газом и облегчение. Он оказался на грани со смертью.

Тем временем министру поступал звонок по рации. Он трубил, а палец замлел и медленно потянулся до кнопки. Это к нему обращался солдат. Ханар с трудом нажал на крайнюю левую кнопку на пульте, прикрепленном к костюму. Голос бойца, походивший на предсмертную просьбу, звучал жалостливо. Нагда упал у обломка под острую арматуру и закрыл глаза.

– Помогите, помогите! – стоном произнес солдат.

– Как я… тебе помогу? – Ханар попытался связать слова.

– Кому помочь? – посторонний голос вмешался в диалог.

Видать, министр обороны не отключился от связи с генералом Дорбаном и вице-президентом. Вопрос постороннего тихо повторился.

– Ветер успокаивается, Ханар Нагда. Я потерял дозиметр. Захар Нумарган способен идти.

– Тогда возьми у кого-то дозиметр, и подходите к городу, – Нагда лег в занесенный снегом асфальт. – Я отключаюсь.

Рука Ханара легла на кнопку и сдавила ее, оставив себя с тем самым солдатом. Ветра слабели, но снег не кончал вязать занавес от людей. Нагда немного поднялся, весь в снегу, и обернулся в противоположное от города направление. Один солдат вдали одной рукой бил по камню, а другая была пришпилена к обломку. Когда Ханар подходил к воину сквозь уходящие снежные ветра, крик от солдата из динамиков уничтожал Нагду. Рядовому было больно.

Нагда поднялся на ноги и, прихрамывая, приблизился к оставшемуся солдату. Из руки у него торчала арматура. Она пронзила ее насквозь и прорвала защитный костюм. На металлическом перхотном баллоне с кислородом разошлись трещины.

– Помогите!

Солдат скулил. Нагда и без рации услышал сожаление о происшедшем. Боль была неизбежной. Снег и ветер добился своего, смог отогнать врага. Ханар чувствовал себя беспомощныминтервентом, которые считают, что добьются всего. Перед ними нет преград. Вот только один солдат оказался на краю смертельной пропасти. А что с другими, на следующий день, на следующий гуранский месяц? Совсем ничего оставалось до погибели. Его рана кровоточила, а воин стоически стиснул зубы и не выплеснул ни одного более крика.

Нагда подошел к нему и осмотрел место проникновения. Да, зима добилась своего. И город, и Гуран – здешние приобретенные условия успели убить веру министра. На этой планете никто не помогал: ни Маллус, ни Вселенная. Все были игроками в этой жестокой игре, в которую горнагорцы так вожделенно и захотели вступить. Солдат разрывался между двумя параллельными традициями. Ты или будешь жить, или нет. Ханар держал у себя тяжелого солдата, и они оба прикладывали усилия. Вытащить руку, не повредив важный сосуд? У солдата было три варианта, которые выберет себе не он: чудом остаться живым, зацепить серьезную инфекцию или нахвататься высокой радиации. А в городе была повышенная радиация, и костюмы были необходимы.

– А! – раздался один единственный звук. Глухой стон исходил от шлема солдата.

– Тихо, тихо, – лелеюще прошептал Ханар.

А их ждали остальные. Нагда убаюкивал воина, как плачущего сына в детстве. На время показалось, что между солдатом и Ханаром возникла родственная связь. Мнимая родственная связь, подумал Нагда, достав из затянутых вокруг тела ремней потрепанную ткань. Министр обороны обматывал сраженную руку «жгутом» у плеча и задумывался, что для генерала все армейцы были детьми.

Перестал мыслить, когда крепко завязал узел и затянул его. Солдат айкнул, а Ханар прихлопнул позванивающий пульт с кнопками.

– Как тебя зовут?

Ханар расспрашивал солдата и медленно вытаскивал чужую руку из арматуры. Ему послышалось, что раздирающий крик остальных ждал только их двоих.

– Я не могу говорить!.. – прорычал, как стеснительный щенок, солдат.

Министр обороны остановился. Он глянул на обеспокоенное лицо солдата и вспомнил о сыне.

– Генерал, я… Нумарон…

Поступал звонок генерала Дорбана Бандора. По стеклу шлема отобразилось плывучее имя старика, но Ханар проигнорировал. Он потянул руку еще немного на себя, успокаивая солдата по имени Нумарон. Понемногу и потихоньку Нагда спасал бойца от потери крови.

– А какая твоя любимая песня? – Ханар остановился. – Отвечай на вопросы, пожалуйста.

Нагда сам чуть не падал в обморок от обилия гуранских преград. Это был долгий сон, где каждый последующий день – новая волевая проверка.

– Каменный и металлический.

– Группа «Кайрес»? – поинтересовался министр обороны.

Солдат промолчал, его тело дрожало. Рядовой терпел боль. Нагда искренне сожалел ему, ведь представил, как это быть пронзенным насквозь.

– Д-да…

Непросто Нумарону было ответить. Его покрасневшие глаза горели острой болью, с носа шли кровавые сопли. Потрескавшиеся губы будто сжались вместе до самого конца. Солдат был воспитан сдержанным мужчиной.

– Пожалуйста, я не буду отвечать на вопросы…

Министр обороны заметил выступающие слезы.

– Тише-тише, мой друг. Я тоже не хочу… – Нагда слегка потянул руку к себе. Министр обороны всегда поднимал глаза к лицу солдата и по нему определял, когда заканчивать и когда продолжать спасение. – Я тоже не хочу отвечать на вопросы с верхушки. И не хочу, чтоб вернулся ветер.

Да, снег успокоился. Так сказать, взял легкий перекур. Так проходили длинные битвы и войны. Вот-вот придет время, и все вновь забудут, в какой стороне находился Обирвойск.

– Скажи, мой друг, – Нагда сжал его ладонь, а другой рукой поддержал окровавленную конечность солдата. – Ты когда-либо бывал в других галактиках? А если нет, то хотел бы?

Да, говорить с арматурой в руке – незнакомая практика. И задавать глупые вопросы, на которые знал ответы – тоже. Боль прикрывалась диалогом. Ханар потихоньку освобождал руку от длинного ржавого штыря. Нагда говорил… и делал свое дело, исполнял свой военный долг. Министр обороны был ответствен за жизнь каждого солдата в батальоне. Надоедливо поступал звонок от генерала, Дорбан названивал и названивал, но от этого Нагда не становился свободным. Он не прекращал этот кропотливый труд – спасение человека от гибели. Оценивал шансы и скрупулезно продолжал.

– Ты читал о красотах Кайреса, полного планетарными и звездными красками? Кайрес – крупнейший в Местной Группе. Его называют Андромедой, Землей Исполинов. – Вытянул еще на сантиметр руку из штыря. Рядовой коротко поддакивал. – Ты читал о Земли Знающих? Великие Проповедники очень ее уважают, но на галактический критт она бедна. Кайрес и Земля Знающих оказались в настолько сильном гравитационном притяжении, что уже сливаются в одну огромную галактику. – Вытянул еще на несколько сантиметров. Речь порой могла спасать. Еще чуть-чуть, и из-за названивающего динамика Нагда сломает этот пульт к чертям. – А о Треугольнике? Знаешь о черной дыре в ее центре, мощнейшей в Группе?

И солдат упал в снег. Арматура осталась в крови. Длинный рассказ бы сгодился на полноценную историю – с маленьким примечанием снизу: «снимает боль».

– Да… х-хотел.

Нагда нашарил в своей сумочке бутылек с перекисью водорода и свежий нераскрытый бинт. Министр обороны всегда носил с собой вместилище, где собирал вещи первой необходимости. Аптечку. Солдаты были лишены такой возможности.

– Спасибо, – промямлил солдат. Его шлем с одной стороны был разорван и вывернут наизнанку.

– Мне еще не за что говорить «спасибо», мой друг Нумарон.

Ханар упал на ноги и раскрутил бутылочку. Министр обороны оставил крышечку на бархатистом снежном покрове, раскрутил бинт. Душа солдата была выпотрошенной. Нумарон выдержал испытание боли не благодаря Ханару, а благодаря самому себе. Участие генерала в спасении бы составило мизерно маленькую долю. Нагда улыбнулся ему и слепо намочил кусок бинта перекисью.

Солдат дышал и хватался за воздух, его рука была продырявлена, обездвижена. Министр обороны взял его вялую руку и перевязал ее почти до посинения. Последние капли крови впитались в волокнистую повязку и окрасили ее полностью. Потом Нагда ослабил тканое подобие на медицинский жгут и бросил его в снег.

– А вот теперь можешь говорить «спасибо», мой друг Нумарон.

Нагда полез за крышкой, но ее не было. Опять замело, опять снег наступал с новыми силами. Министр, наконец, нашел крышку и закрыл бутылочку, положил ее с бинтом обратно в сумку. Тем временем звонил генерал Дорбан, а министр глядел на солдата.

– Не знаю, что с тобой делать…

– Я хочу с вами!

– Нет, милок, – Нагда поднялся и стряхнул с себя весь снег. – Я не могу тебя взять. Иди дорогой, которой мы шли, и поскорее. Дойди до скал и к депо, там нас ждет наш техник и врач. Поверь, мне твое здоровье важнее. С нами пойти голым – не вернуться назад с нами. Радиация убьет тебя в первые секунды.

Ханар взмахнул рукой и обернулся в иную сторону. Там был город, точнее, его силуэты. Нагда стоял и слышал, как сзади поднимался солдат. Министр обороны последний раз обратился к нему и ступил вперед по направлению в город.

– Иди. Координаты города ты знаешь, вернешься.

– Сп-пасибо.

– Да не за что.

Министр обороны поспешил. Его душе вдруг стало легче: он не бросил солдата в беде. Ханар поскорее прибыл к городу. У руин собрался весь батальон. В снежном тумане проступали растения и цепкие корни, охватившие низы зданий. Строения были исполинами, к небу тянулись их разрушенные роскошные вершины, а широкие наевшиеся основы придавали городу значительный вес.

– Генерал Ханар Нагда, – на министра обороны смотрел Бандор.

На рыхлом лице было негодование. – Почему вы нас задерживаете? Где вы так пропадали?

– Я… я… – Ханар потерял уверенность. Он понял это и собрался: – Генерал Дорбан Бандор, я отпустил солдата, потому что у него порван защитный костюм.

Ханар поднял голову. Только так появлялась уверенность, которая бы подержала подбородок.

– Да? Вы так следите за этим? Тогда почему мне три чертовых раза не отвечали? Или сколько там…

Ханар в ответ на предъявленные замечания просто улыбнулся.

– Я ему помогал. Так, давайте войдем просто в город, пока снег нас вновь не приготовится снести.

Ханар Нагда пошел к одному зданию. В стене открыла проход большая дыра, а внутри было пусто. Генерал развел в сторону корни, колючие переросшие листья лопуха и длинные липкие лианы в сторону. За министром обороны прошли внутрь и все остальные. В здании было довольно-таки пусто. Разбитые окна открывали вид на забытый всеми город. Первый этаж был низким, разваленный в пух и прах потолок сбросил кожуру и оголил сырые пятна. Второй этаж был виден через пустые дыры сверху, осколки стекла и материала усеяли грязные желтые ковры пола. Снежная вьюга пела низким концертом на улице, но внутри оставалась тишина.

– 7 зиверт, – выхватил у случайного солдата дозиметр и озвучил Дорбан. – Без костюмов нам не выжить, а миссия…

– Я решаю, сколько должна продлиться миссия, – перебил его Ханар. – Мы должны сделать осмотр Обирвойска, промышленного центра… не уверен… Гурана. Хотя бы окрестностей, насколько нам хватит кислорода. Ведь благодаря Обирвойску мы узнаем об истории планете и государствах, установленных на них до войны. А пока…

Солдаты разошлись по помещению. Один большой батальон занял половину первого этажа, если не весь. Спустя время осмотра, один из бойцов выкрикнул и всех позвал к себе. Усталый вице-президент и посуровевший министр обороны обменялись взглядами, вдвоем прошли к зову.

На камень приложил шляпку растянутый темно-зеленый лист. Под ним люк. С интерактивным экраном и сенсорным кодовым замком, рабочим. Металлический белый цвет облицовки был как снег. Подле него разрослись стебли, а молодые побеги устелили местность вокруг. Вот так и возместила убытки матушка природа – и ее стремлению не придет конец и после такой разрушительной войны, как на Гуране.

– Это люк, генерал Ханар Нагда и генерал Дорбан Бандор. Сверх…

Солдат протянулся, чтоб ввести пароль. После неудачных попыток он просто взялся за ручку и потянул люк на себя. Ханар опустил голову и глянул вниз, тень прорезала очень длинная вертикальная лестница.

– Раз не сверхпрочный, то спускаемся, ради Маллуса, – забросил слово Дорбан Бандор. – Бункер, как видите, рад видеть наших придурков.