Читать книгу Космос-хаос. Уничтоженное пастбище - Артем Овчаренко-Артецкий - Страница 13

МЕСТНАЯ ГРУППА ГАЛАКТИК, ГАЛАКТИКА ТРЕУГОЛЬНИКА, ПЛАНЕТА ГУРАН

Дрожащий Ханар Нагда пригубил дорогой серебристый бокал и отпил последние капли горнагорского национального эля. В поношенном кубке побывали литры божественного напитка, которым министр обороны напивался, напивался и напивался. Захар Нумарган, вице-президент Гурана, в этой компании не трезвел. Старик и человек более молодой распивали кувшин, привезенный с родной планеты днями назад, и в складе стояло еще несколько не начатых. Раскатистый смех убивал всю тишину государственных покоев, сбивал стопки важнейших бумаг, приводил в негодность механизмы связи на столах и провода, проведенные к солнечным панелям.

Нагда встал со стула и чуть не выпал. Нумарган поднял его. Картинка кабинета вице-президента плыла. Вместо затемненных окон и гардин чудили волны, каменные стены, металлический пол и потолок прогибались миражами. Это же был заслуженный отдых! После обирвойского испытания грех не выпить, особенно на службе. Благодарность! Министр обороны и вице-президент оправдывались, что они не пьяницы, друг другу в хохотливом невежестве.

Ханар отпил от кувшина. Поберег себя от падения. Захар схватил Ханара вновь, пока тот тянулся до эля и отпивал все до дна. Помещение становилось ниже и ниже, обратно выше и выше. Эффект варп-скоростей, не менее.

Ханар выровнялся.

– Захар, – засмеялся Нагда, – твой звездолет качают криттом. Вы нашли на Гуране местоположение галактического критта… и… вы случайно не приказали качать корабль… падалью?..

Это не мороз за окнами обагрил лица – богатая выпивка, от которой кружило голову. Старости не помешает качественный алкоголь, можно сделать исключение и подтвердить этим же правило.

Сильнейший эффект отрезал от Нагды язык. За него продолжал безумствовать Захар:

– Никто не слышит… Дверь закрыта… Мы прогнали охрану, дружок!.. – Нумарган икал и наполнял из бочки эль, запивал ею свою жажду. – Я подписал указ о строительстве индустриального центра… по добыче… Или как ты говорил… гнили… грязи?

Захар засмеялся. Нагда засмеялся. Плывучий кабинет засмеялся. Казалось, на них так подействовала радиации. Призрак странности гулял по кабинету, наполнял кувшины и бокалы не элем, а ветром.

– Да. Ты гениальный правитель! Президенты восхищаются нами!

– Президенты… Президенты? – хихикнул Захар.

– Президенты нашей горнагорской… диктаторской… это лишнее… нашей республики!

Захар поднялся и поплелся за видением в конце кабинета, раскачиваясь в стороны, как канат. Захар теперь не держал министра обороны, пускал его к столу. Ханар смеялся под нос и шмыгал заложенными ноздрями. Спирт будто толкал пробки во все отверстия.

– Диктатуры? – удивился Захар и заржал, словно увидел кукиш.

– Может и демократии, – не понял Ханар сам себя. – Мы победим алчных трусов и установим… порядки, так сказать!

– Во славу Великих проповедников, – взорвался Захар и продолжил: – Во славу… нас… спасибо им за… религию… за технологии и за…

Но тут Нагда упал. Он завис на прогнувшейся подушечке случайного стула, но скользнул и все-таки с грохотом свалился на пол. Захар ожидаемо засмеялся.

Потом вице-президент достал из мятых брюк электронную сигарету, вставил в нее стик и задымил. Облака пропускали слабый свет, радужные узоры летели по помещению. А Нагда лежал, улыбался. Он видел Нумаргана. Так на них повлияли злые духи, считал старик Ханар.

Но после всего того, каких ужасов они нахватались, не помешало напиться в этот день. Хорошенько. Напротив, иммунитет скажет спасибо за их отмазки. Или не скажет. Да, такое себе оправдание к тому, чтоб после продуктивного дня упасть лицом в грязь и лежать в ней, пока не протрезвеешь. Нагда понимал всю глупость и, наоборот, не понимал ее…

– Как плохо, что я не могу посмотреть ничего. Да, Ханар?

У Нагды все плыло. Уши заталкивали в министра обороны

шумы, отчего Захар звучал приглушенной волной. Словно морской ветер.

– Чего?

      Нагда сел у стенки. Захар будто танцевал. Он сновал по кабинету и выпускал затяжной дым.

– Я хочу восстановить и построить вышки, кабели, и выпустить спутник в космос. Можно и нужно по Гурану восстановить интернет… Как Великие Проповедники планировали, так мы их и попланируем.

– Ты думаешь?..

– Эй, старик! – заткнул Ному Нумарган. – Они скитались по Треугольнику, начиная с нулевого года, и распространяли по галактике свои открытия… О галактическом топливе, о многом другом…

Вице-президент покачнулся. Нет, он не положил свою электронную сигарету на стол. Захаром управляло безумие. Нумарган закинул ее в кувшин и засмеялся.

– В каком-то там году они прибыли на Гуран – не уверен, проповедники или же их последователи, – правительство медлило, а потом все уничтожило, да проклянут их тысячи чертей. Не установили ни Великую Вышку, зато немного приукрасили города… уверен, что атомные станции они прикрасили садами. Ха, мы круче их будем. Они неумейки, эти гуранцы. Пять тысяч общепринятых лет – и так остались изолированными от Треугольника.

– А ты, молодняк, слушай… – протянул Ханар. – Мы круче, ах… Не хочу загадывать, что, что… и как…

– Ты прав… мы посмотрим. А где моя сигарета?

– Дай мне эля… – вновь протянул Ханар и закрыл глаза.

Они не подпустили уборщиков. И поэтому, после распития кабинет остался неприбранной свалкой.

ДВА ДНЯ СПУСТЯ.

– Народ! Только благодаря вам мы совершаем великие открытия во славу нашей горнагорской цивилизации! Во время таких тяжелых времен, как война Светлого Поля и Темного Угорья, великого Ордена Космического Перерождения с тысячей организаций и государств за мир в Треугольнике! В такие тяжелые времена мы открываем планеты, мы расширяем нашу экспансию, наше государственное признание! Нас никто и никогда не победит, мы помолимся Маллусу, и он встанет за нас, а не за других!

Вице-президент вместе с министром обороны Ханаром Нагда стояли на высоком пьедестале. От пьянки не отходил стыд. С тех пор, как батальон вернулся с Обирвойска, понадобилось несколько дней, чтоб приготовить заместителя Огахата к великой речи. И вот, на второй день после возвращения пошел снег. Замело и звездолеты, и Великую Вышку, и на сутки прекращались работы. Но все те, кто принимал участие и делал свой вклад в это знаменательное дело, собрались огромной толпой. Пред великим пьедесталом стояло тысячи квадратов людей и немногих представителей иных рас. По одну сторону собрались солдаты – кто из них кто: и лазутчики, и воины. У каждого было за спиной по оружию, их величаво освещали фонарные столбы базы. Грозные и внимательные лица солдат не менялись. Вот она, дисциплина. Другую половину толпы занимали рабочие, техники, программисты, буржуа. Их отличала другая форма: легкая, удобная, теплая, приятного синего оттенка. Солдаты задрали вверх подбородки, подняли вверх острые носы. В их глазах была видна вовлеченность. А у тружеников просматривалась заинтересованность. Лучшие умы и лучшие бойцы Горнагора собрались здесь.

За спинами всего нагромождения людей красовалась Великая Вышка. Еще недостроенное достояние Проповедников возвышало тяжелую заснеженную конструкцию и показывало, что незабытые достижения предков успешно проделывали сеть по всему Треугольнику. Каждая планета галактики связывалась нитями гиперсигналов, образующих реестр, и Горнагор содействовал этому. Ханар Нагда был горд за свой народ.

Захар Нумарган продолжал. Он не отводил микрофон от своих сухих губ, четко изъяснялся. Времени для перевода дыхания у него не было, ни малейшей секунды отвода взгляда от тех, кого он приручил и за кого он взял ответственность. Нагда слушал его в сторонке и восторгался грамотности речи. Вот оно, достойное правое плечо Огахата Огахатовича. Захар готовился к торжественной речи, наверное, не эти пройденные дню, а всю свою жизнь.

– …Знаете, зачем мы это делаем? Я уверен, каждый в Светлом Поле преследует важнейшую цель в истории: укрепить разрозненный Треугольник и сделать его ведущим обиталищем Местной Группы! Мы богаты на галактический критт, и мы не должно подпустить войну к общим богатствам! За нас, за наши жизни!

Жаль, что под нашей рукой нет бочек освежающего, бодрящего, согревающего, вкуснейшего вина! Мы мерзнем в холод, и поэтому всегда знайте, что согреваете вы сами себя и точка! Вы не равнодушны, и ваши сердца тают от огня, отчего вы пылаете и ваша мощь пылает, ваша доброта! Я уверен, я великодушно уверен в вашей силе, благодаря которой вас не одолеть ни льдом, ни хладным космосом. Никакая радиация, никакая вьюга нас не собьет и, как видите, не сбила. Не сбивает!

Так вот, мы собрались здесь не просто так. Поверьте, со скорого момента на базе не останется ни одного солдата, ни одного офицера и генерала, лишь часовые и рабочий персонал останутся на своем месте. Я и министр обороны Ханар Нагда. – Последовал короткий залп хлопков, – вас распределим по всему Гурану для исследования городов, для восстановления карты этого мира и позднейшего заселения нашими жителями. И я не хочу отправить вас на обычную смерть, на обычное растерзание здешними монстрами. Я верю в вашу волю и стремление, граждане горнагорского Гурана!

И Захар Нумарган замолчал под натиском раздирающих оваций солдат и рабочих к вице-правителю Гурана. «Горнагорский Гуран» – отличное и экспрессивное название для колонии. Бурные аплодисменты оживили неосязаемую площадь, восклицания всей толпы неслись по снежным порывам. Базу заносило, но они стояли и слушали, улыбки появлялись на красных от холода лицах. У каждого квадрата солдат подняло руку по офицеру, управляющему своим подразделением. Ловким выработанным движением отцепили от себя оружие и подняли его одни, другие. Играли фигуры на огромном открытом поле из поднятых дул плазменных оружий, тысяч и сотни тысяч никогда не устающих голов. Открывали рты, шагали на месте – контролируемая игра, марш горел цикличностью выдрессированных армейцев, разбрасывал феерическое воображение.

Показательная мощь горнагорских колонистов плыла по снегу, идеальная закономерность отбрасывала трудности гуранского вражеского дуновения. Потом все остановились. Каждый, будто запрограммированный код единой системы, по очереди приложил руки к своей груди и прихлопнул кулаками ребра. С высоты пьедестала шоу солдат захватывало душу. Министр обороны открыл рот. Он уже знал, что наступит его черед заговорить со всем народом, и от этого невозможно было просто уйти. Грамотность построения удержало Ханара, Нагда оставался в приятных цепях представления.

– Вы наш горнагорский народ!

Даже в приближенный микрофон Захар по привычке правительской черты орал. Далекие ряды собранных солдат и рабочих гуранской колонии поддерживали слова. И первые, и последние. Все до единого. За воплощением горнагорской гегемонии наблюдала верхушка Вышки. Она держалась не близко и до нее идти и идти, но строение даже с такого большого расстояния поражало размерами. Это не то, что стоять под ней – это чувство, когда ты смотришь на нее издалека и видишь, как она пронзает небеса своей высотой.

– Мы Ваш горнагорский народ!

Постукивая, криком отвечали все. По лицам бушевали различные эмоции, заливались победным блеянием необъятные квадраты собравшихся людей и добровольных представителей иных рас, немногих. Окруженные звездолетами солдаты и рабочие замыкались космическим высокотехнологическим транспортом.

– Вы! Наш! Горнагорский! Народ!

Вице-президент захлопал в ладони. И в то же время заиграл гимн Горнагорской республики. Все превратились в изваяния, готовые к доработке, перед вдохновляющим словом. Операция Горнагора по исследованию Гурана была просто потрясающей.

На флагштоке поднимались флаги Горнагора: желто-белая геральдика столицы; серо-бело-синий триколор республики; чистое красное полотно, изображающее гуранскую колонию. Гимн грохотал захватывающими нотами, со стороны Великой Вышки шли солдаты, марширующие и играющие на барабанах. Праздник, организованный спонтанно, провозглашал день Гурана. Спустя столько лет.

Горнагор, Горнагор,

Ты вставай, поднимай

Свои флаги под мощью ветров!

Горнагор, Горнагор,

Вот тебе лишь вопрос:

Не готов иль готов?

Гимн играл, а солдаты подпевали под ритм барабанов и голосов. Все, от строителей и армейцев, горланили грубыми мужскими и смелыми женскими голосами, постукивая грудь. Вот они, патриоты отчизны – помрут за родину, за цветение.

К потрясеньям

Идет и бьется гром!

За службу миру,

Врагов своих порвем!

К потрясеньям,

Идет и бьется гром!

За службу миру,

Врагов своих порвем!

Нагда ощутил, как на Гуране гремели молнии, как грома шли тайком за снегом. Подключились к гимну спонтанно. Солдаты справлялись, мощь их голосов устояла во время мерзлой снежной бури.

Во славу мы идем,

Себя не предаем,

А мир улучшить мы ста-ра-ем-ся.

Кто что бы ни говорил,

Кто что нам бы не твердил,

За Треугольник мы сра-жа-ем-ся!

К потрясеньям

Идет и бьется гром!

За службу миру,

Врагов своих порвем!

К потрясеньям,

Идет и бьется гром!

За службу миру,

Врагов своих порвем!

Ханар улыбался всем, стоял на краю возвышенного пьедестала. Вице-президент пел сам себе, но придавал вид, что просто молчит. Казалось, один министр обороны не произносил ни слова. Он уважал свою родину – его семью наделили особым статусом во время диктатуры, которая в истории Горнагора оставалась уже в прошлом, и род значительно повлиял на государство.

Еще несколько раз повторялся припев. Гимн тот был написан давным-давно, с первых годов республики, когда она объединила под своей властью всю планету и звездную систему. А тысячелетиями ранее явились Великие Проповедники со своими технологиями, открытиями и словами о реестре, рассказали многое. Они вдохновили на свержение монархии и установление народного режима. При прослушивании прославленного гимна слова представлялись воспоминаниями о разных временах: жестоких и мирных в долголетней истории горнагорского народа.

Динамики замолкли и все замолчали. Захар направился к микрофону и заговорил в него:

– Пусть этот гимн вдохновит и будет вдохновлять вас дальше на великие поступки! Нас ничего не остановит, знайте это! Ничего и никто не сдвинет нас ни не миллиметр, мы будем идти вперед! Слово «сдаться» исчезнет из нашего лексикона, да наслаждайтесь вы нашими победами и свершениями! Треугольник признает нас на политической арене галактики, все сообщество рас прославит нас! Каждый из нас имеет носить право называть себя Учениками Космоса-Хаоса, ведь мы продолжаем дело Великих Проповедников! Правительство Гурана на планете не продвинулось, и мы продвинем ее достижения за нее!

Мы стараемся, несмотря на неудачи, несмотря на прихоти наших врагов. У нас широкие амбиции. Мы амбициозны, как никогда, слышьте, каждый из нас – спица в колеснице, которая несется по звездам и не сходит с пути! Во славу Маллуса!

– Во славу Маллуса! – отозвались все.

Даже министр обороны прошептал молитву к Истине Треугольника. Да, вот это слова, вице-президент излагался не фальшью. Сильные слова от сильного правителя. Они разили умы согласных и несогласных.

– Я вас сейчас всех хочу познакомить с выдающимся человеком Горнагора, с действующим министром обороны Горнагора – с Ханаром Нагдой. Несмотря на его солидный возраст, он добился многих высот и доказал, что умение договариваться со всеми – настоящее искусство, наряду с артистизмом, художеством или пением. Встречайте!

– Спасибо за такие теплые слова, Захар Нумарган, – идя, проговорил Ханар.

– Вот, держи микрофон. Говори ближе к нему и, главное, четко.

– Спасибо за совет. Я признателен.

Приход министра обороны к микрофону не поддержали аплодисментами. Он понимал, что звонкими хлопками на Гуране встречали лишь вице-президента, но не обычного генерала. Лысую голову Ханара обдували снежные ветра, бесконечные ряды бойцов уже заждались речи. Флаги республики развевались в порывах мороза – еще немного, и полотна сойдут со штока и полетят по планете своим вольным путем.

Нагда облизал трещины на покрасневших больных губах и закашлял. Впереди был горнагорский народ, огромная толпа слушала его. Стоило лишь начать говорить, для Ханара это было немного стрессом молвить речи пред всеми гуранскими колонизаторами.

– Во-первых, я хочу поблагодарить офицеров, которые взяли большую ношу ответственности. Лучшие, сильнейшие. Я вас ценю, правда, – Ханар приложил руку чуть выше груди и чуть ниже левого плеча. – Я вас ценю за то, что вы отправились через солнечные системы, через звезды, через астероиды сюда, на далекую планету. И ценю солдат. Вы, как и я, покинули семьи, поцеловали детей, любимого партнера или партнершу, вы их обременили на душевные страдания. Как же так, вы уезжаете за сотни световых лет от родины. Семьи мечтают, чтоб вы поскорее вернулись, целыми и невредимыми. Они переживают при каждой весточки на телеканале, чтоб ваше имя не прозвучало в числе погибших.

…И рабочих, как же без вас. Вы применяете свои физические и умственные способности. Техники, технологи, программисты… да просто строители, натянувшие на себя строительные перчатки и собравшиеся расширять нашу базу. Слесари, сантехники, электрики, уборщики… И сейчас я к вам всем, к войску и рабочим: вы все одинаковы, у вас одинаковые права, и вы совершили величайший подвиг, прибыв сюда. Просто прибыв сюда, вы уже заслужили личную оду от Огахата!

И министр обороны кивнул. Вот, он уже заслужил симфонию аплодисментов. Ханар поднял голову на всех собравшихся, на исполинские квадраты из солдат и рабочих, из людей и немногих представителей других необычных рас. От торжества катились слезы. Казалось, рыдание не остановить – все имели право ныть на Гуране.

К нагромождению звездолетов приближался еще один космический корабль. Грузовое летающее судно прибыло с Горнагора напрямую на Гуран. Оно приземлялось рядом с отключенными машинами. По размерам и крупному его виду Нагда понял, что приземлялось несколько сотен солдат – грузовое судно было вместительным, но не комфортным, предположил Ханар. Лазурь отражалась в снежинках ослепительной сферой. Это еще не те звездные гиганты, которые пообещал Огахат отправить в скорое время.

Но министр обороны их не ждал. Он продолжал:

– Что насчет самого Гурана, то с этим дела состоят, как бы сказать, не очень хорошо. Обирвойск, в котором мы побывали, оказался неблагоприятным местом, и поэтому в лазарет базы мы отправили весь батальон на долгое медицинское обследование. Про другие города я говорю следующее: через несколько дней мы разделим солдат по городам, которые до этой даты мы нанесем на нашу карту Гурана. С этим очень непросто, чтоб найти карту Гурана, созданную и построенную местным вековым народом. Но мы пошлем отряды на разведку, я вам клянусь, и пообещаю каждому сохранность.

…Первый батальон я посылаю в обирвойскую агломерацию с завтрашнего дня, сорок пятый батальон под командованием генерала Дорбана Бандора – исследовать сосновый лес. Девяностый батальон мы пошлем с офицером Нестором на болота, чтоб обезопасить базу. Болота неспокойны, и мы видим, что их обитатели являются к нашей границе изо дня в день. Это только начало, не спешите.

И министр обороны отошел. Он рассказал все о том, что желал. Больше ему ничего не оставалось, как встать в сторону и наблюдать за движениями и словами вице-президента. Пройдут дни – и в прописанное число Нагда займется чрезвычайной миссией на Гуране.

Он не солдатам обещал, что все пойдет по начерченному плану, а, в первую очередь, он обещал себе. И дни работы над утонченным распределением войска не пройдут зря.

– И вам спасибо! – завершал вице-президент. – Подтвердите дружбу с Маллусом и покорность к нему, Богу нашему, совершив долгую молитву! Да обретет Гуран величество!

И Захар Нумарган развел в стороны руки, словно опытный дирижер на кульминационной напряженной ноте. Солдаты отозвались словом, а вице-президент вскинул голову. Ханар посмотрел на небо вместе с Нумарганом, все без исключения посмотрели на небо: оно засыпа́ло планету снегом.