Читать книгу Послания - Бахыт Кенжеев - Страница 46

Что это было? Бракосочетанье?

Крещенье? Похороны? Первое свиданье?

Был праздник. Отшумел. И меркнет наконец

московский двор, и Чистый переулок,

раскрытое чердачное окно

и фейерверк конца пятидесятых —

ночная синька в выцветших заплатах,

каскад самоубийственных огней…

Мать плакала, я возвращался к ней.

Я детство прозевал, а молодость растратил —

пропел, продрог, прогоревал.

Родился под землёй подвальный обитатель

и возвращается в подвал.

Что светит надо мной – чужие звёзды или

прорехи в ткани бытия?

Где смертный фейерверк, сиявший в полной силе

с тех пор, как грозный судия?

Мой праздник отшумел. И меркнет наконец.

Что ж, выйду-ка и я без друга на дорогу

в тот самый, середины жизни, лес.

Сверну к оврагу, утолю тревогу

свеченьем будничных небес.

И одиноко станет, и легко мне,

и всё пройдёт. Действительно пройдёт.

Куда бредёшь? Ей-богу, не припомню.

Из смерти в жизнь? Скорей наоборот.

Нет, ничего не знаю, отпустите,

помилуйте! Не веря ни лучу,

ни голосу, не ожидая чуда,

вернусь в подвал, руками обхвачу

остриженную голову и буду

грустить по городу, где слеп заморский гость,

позорных площадей великолепье,

где выл я на луну, грыз брошенную кость

и по утрам звенел собачьей цепью…