Читать книгу Послания - Бахыт Кенжеев - Страница 55

«Вот церковь, – я сказал, – Петра и Павла.

Она давно заброшена. Когда-то

в ней овощи хранили, а однажды

решили клуб открыть, однако быстро

задумались – ведь кладбище вокруг!

Перепахать хотели, но, как я

слыхал, районный эпидемиолог

не разрешил. А кладбище и клуб —

две вещи несовместные. Хотя, —

я засмеялся, – под иным углом

мне вся моя отчизна предстаёт

огромным сельским клубом, в бывшей церкви,

среди могил…» Я долго рассуждал,

но спутники мои не улыбнулись.

Мы обошли несчастную церквушку

и замерли. В одном окне была

проломана решётка. Я, подставив

какой-то ящик, подтянулся на

руках и стал протискиваться в

дыру. Там не хватало одного,

от силы двух железных прутьев, так что

и при моём – весьма субтильном – тело —

сложенье было трудно. Оцарапав

бок, рассадив ладонь, переводя

дыхание, я всё-таки пролез

в просторный полумрак, и спрыгнул на пол,

и руки отряхнул. Запахло тленом,

гниением и калом, голубиным

помётом, запустением. Иные

из фресок расплылись, другие были

попорчены зубилом. Однорукий

Христос (академического стиля

начала века) шествовал по водам

к ободранной стене, где красовался

обрывок ситца с надписью «Да здра…»

Невыносимо стало мне. Я крикнул:

«Эгей, сюда!» – но спутники мои

не захотели выпачкать костюмов

о кирпичи, о штукатурку, о

порядком поржавевшее железо

разломанной решётки. Но один,

когда я лез обратно, вдруг взмахнул

рукой и щелкнул кодаком. Спустившись,

я снова засмеялся, увидав

большую надпись «ХОДА НЕТ» над самой

решёткою.

Впоследствии мой спутник

признался мне в письме, что наш поход

нисколько не понравился ему,

скорее озадачил, лишний раз

заставив вспомнить о юродстве русских,

скорбеть, что в бедном этом государстве

заброшенных церквей, забытых кладбищ

с бумажными венками на могилах

сто лет пройдёт, и триста лет…

Но, впрочем,

писал он в заключение, я рад,

что сделал этот снимок. Прилагаю.

Я сохранил его. Цветное фото,

фигурка диссидента, и решётка,

и надпись черной краской: «ХОДА НЕТ»,

и яблоко червивое на чьей-то

могиле безымянной…