Читать книгу Весьёгонская волчица - Борис Воробьев - Страница 9

Просохла земля после вешнего паводка, и на кордон к Денисову пришли сыновья и жена. Мальчишки учились уже в пятом классе, считали себя уже взрослыми, хотели держаться солидно, но детская непосредственность так и сквозила во всем.

– А где медвежонок? – сразу пристали к отцу.

– Да вон в огороде, – провел их Денисов.

Найда, при виде знакомых, завиляла хвостом, а медвежонок ударился в бега.

– Вот дурачок! – Денисов схватил его на руки.

– Гладкий барсук, – сказала жена, подойдя. – А что это лоб у него? Что за пятно?

– Мерин ударил. Лезет везде, не уследишь.

– Пап, ты его назови Белуном, – подсказали ребята.

– И впрямь, – согласился Денисов. – Имя на лбу написано.

В тот день и на следующий медвежонок не отходил от ребят, которые не уставали дурачиться с ним и потчевать то киселем, то пирогом. Он даже про Найду забыл, выклянчивая лакомства, хоть живот уже стал как барабан. Глядя на объевшегося нахалёнка, жена спросила Денисова:

– Чем будешь кормить, когда подрастет? Ведь ему много надо.

– Картошка, орехи, – ответил Денисов. – Овес посею. Вскопаю на луговине клин и посею.

Когда пришло время вернуться в село, сыновья с большой неохотой покидали кордон.

– Белун, Белушка! – ласкали медвежонка, а тот умильно смотрел им в глаза: не дадут ли еще чего-нибудь вкусного?

Мир и спокойствие были на кордоне. Белун, помня уроки, полученные от козы и мерина, больше не приставал к ним, зато Денисов заметил, что он стал все чаще вертеться у пасеки. Разнюхал – теперь одним глазом спи, а другим посматривай.

Вскопав на лугу большой клин, Денисов засеял его овсом. Но не прошло и десяти дней, как медвежонок залез на участок рвать молодые побеги, всё истоптал и перелопатил.

– Вот и облизывайся теперь! – ругался Денисов.

Тогда Белун обратил свой взор на лес. Лес был рядом, манил непознанностью, но любопытство перебивалось боязнью.

– Что? – усмехался Денисов. – Страшно? Привык дома шкодничать. Погоди вот, возьму тебя на обход.

Мысль брать Белуна с собой владела Денисовым давно, но казалось, что медвежонок очень уж мал, чтобы весь день таскаться по лесу. За прошедшие полгода Денисов привык считать медвежонка домашним зверем и словно забыл о том, что медведи живут в лесу и, стало быть, ходят по лесу с детства.

Утром Денисов собрался. Было сомнение, что медвежонок не переборет робость перед лесом и не пойдет, но выручила Найда. Медвежонок и в самом деле уперся, как Денисов ни уговаривал его, но когда Найда спокойно пошла вперед, Белун вприпрыжку побежал следом и уже не отставал, держась около Найды, как пристегнутый.

Увидев в лесу, что ничего опасного не происходит, он стал смелее, стал отбегать в сторону, не выпуская Найду из виду. Отыскав прошлогодний сморщенный гриб, обнюхал его и тут же принялся есть. Денисов рванулся отнять, но медвежонок как кошка юркнул в кусты, где без помех закончил начатое дело. «Ну и леший с ним! – пришлось примириться. – Раз ест, значит, нравится».

А Белун тем временем наткнулся на муравейник. Почуяв лакомство, сунул в муравейник нос, но тут же с фырканьем отскочил. Зашел с другой стороны, разворошил кучу, и, немного помедлив, словно бы соображая, есть или не есть, слизал муравьиные яйца и муравьев.

Страх перед лесом у медвежонка проходил, он уже не озирался, как сначала, на каждый шорох. Однако взлетевший почти из под носа косач буквально пригвоздил малыша к земле. Через секунду Белун с проворством рыси оказался на дереве!

– Испугался, дурашка? – подошел Денисов. – Сердчишко в пятки ушло? Ну слезай, ничего не случилось, слезай.

Он стал манить Белуна, но тот, накрепко вцепившись в сук, смотрел на него вытаращенными глазенками.

– Подумаешь, тетерев! – уговаривал Денисов. – Да он сам больше тебя испугался. Слезай, говорю!

Но медвежонок словно оцепенел. Какие страхи ему мерещились – Денисов и представить не мог, но его уговаривания до медвежонка не доходили, он сидел на суку с таким видом, будто собирался остаться на нем на всю жизнь.

Прибежала Найда, запрыгала, залаяла, встав на дыбки, царапала передними лапами кору, но всё было попусту. Денисов попробовал влезть на дерево, как лазил когда-то мальчишкой, и чуть было не залез, да не хватило сил. Больше не стал и пытаться. Присел рядом с Найдой, которая улеглась сторожить медвежонка, и закурил.

А медвежонок всё сидел и сидел, и нельзя было оставить его на произвол судьбы и идти дальше. Топор был при себе, Денисов прикидывал, не срубить ли шест да столкнуть глупыша, но побоялся. Высоко. Шмякнется, да чего доброго, убьется, а уж лапы сломает точно. Идти домой за лестницей? Придется. Не куковать же здесь! Хорошо еще, что недалеко ушли, за час вполне обернуться можно.

Оставив ружье и топор, Денисов уложил рядом Найду:

– Посторожи, я скоро вернусь.

Он до кордона добрался легко, но дальше пришлось попотеть. Тяжелая лестница резала спину, тащить по тропинке ее неудобно, и кое-как возвратившись назад, Денисов увидел всё ту же картину: Белун, уцепившись за сук, словно присох к нему.

И даже при помощи лестницы снять Белуна оказалось непросто. Он с такой силой хватался когтями за всё подряд, что Денисов едва отодрал его. И лишь на земле, ощутив ласку Найды, которая кинулась облизывать приемыша, медвежонок пришел в себя.

Время обхода было упущено. Денисов, навьюченный лестницей, топором и ружьем повернул к кордону, сзади него семенил медвежонок, а за ним, дыша ему в спину – Найда.