Читать книгу Божественная комедия - Данте Алигьери, John Hurt - Страница 17
Ад
Песня шестнадцатая
ОглавлениеПродолжение третьего подразделения седьмого круга. Путникам попадаются навстречу три призрака. Их жалобы и признания, которые глубоко трогают поэта. Новое виденье.
1 Когда к тому мы месту подошли,
Где водопада гул стал раздаваться,
Подобный пчел жужжанью, вдруг вдали
4 Из той толпы, что стала появляться,
Три тени отделились и бегом,
Завидя нас, к нам стали приближаться,
7 Бичуемы пылающим дождем.
«Остановись, пришлец землерожденный! —
Кричали эти призраки втроем. —
10 Ты сын отчизны нашей развращенной,
Что можно по одежде угадать!»
Ужасен был их образ истомленный;
13 Не уставал их язвы разжигать
Дождь огненный… О вечном их страданье
Я не могу доныне вспоминать:
16 О нем ужасно и воспоминанье.
Услыша зов, заметил мне поэт:
«Остановись! Почтенья и вниманья
19 Они достойны. Если бы их след
Дождь пламенный не покрывал огнями,
То я тебе преподал бы совет
22 Приблизиться к ним быстрыми шагами».
Окликнули три тени нас опять
И, наконец, лишь поравнялись с нами,
25 Составив круг, с стенаньями скакать,
Как дикие полунагие стали,
Которые пред тем, как бой начать,
28 Противников глазами измеряли.
Так, перед нами прыгая в огне,
Три тени постоянно обращали
31 Свое лицо усталое ко мне,
И тень одна воскликнула уныло:
«О, если в этой мрачной стороне
34 Лишь омерзенье только возбудило
Страданье изъязвленных наших тел,
То хоть за то, что в прошлом нашем было,
37 Хоть ради многих славных наших дел,
Скажи, кто ты, идущий чрез ограды,
Где человек живой ходить не смел?
40 Смотри: вот внук прекрасной Гуальдрады.
Иду я по его теперь следам.
Он в язвах весь, его обвили гады,
43 Но некогда он знатен был, поверь.
Узнай: его зовут Гвидо Гьерра{91}.
Трудился он, не побоясь потерь,
49 Теперь он взят, но на земле у вас
О нем не позабудут, вероятно,
И вспомнят с благодарностью не раз.
52 А я, погибший с ними невозвратно,
Джакопо Рустикуччи{93}. Скорбь в Аду
Мне не была бы, может быть, понятна,
55 Когда бы злой жены, как на беду,
Я не имел: жена меня сгубила».
Когда б я мог укрыться на ходу
58 От пламени, что вниз дождем сходило,
То броситься решился бы к теням,
И думаю, на то дано б мне было
61 Согласие учителя, но сам
Я мог сгореть и в прах испепелиться,
И я не мог навстречу, как к друзьям,
64 К ним броситься и их обнять решиться…
И я сказал: «Картина ваших мук
Ужасна так, что плачем разразиться
67 От жалости я в состоянье вдруг.
И эта жалость так неизгладима,
Что долго не забыть мне адский круг,
70 Где жжет вас дождь! Душа моя томима
Невольным состраданием с тех пор,
Как встретил вас, пройти желавших мимо.
73 Да, родина одна у нас. Мой взор
С сочувствием на вас я обращаю.
О всех деяньях ваших в разговор
76 С особою охотой я вступаю…
Наставником своим руководим,
Увидеть лучший мир я ожидаю,
79 Но прежде с добрым спутником моим
Я должен в Ад глубокий опуститься…»
«О, будь же Небесами ты храним
82 И долго пусть твой дух не отрешится
От плоти, – так мне призрак отвечал. —
И пусть ничем надолго не затмится
85 Величья блеск, которым ты сиял.
Но расскажи теперь мне об отчизне:
Ужели дух сограждан в ней упал?
88 Иль доблестей нет более в их жизни?
Деянья их в иные времена
Не подвергались обшей укоризне…
91 О, родина!.. Ужели так она
Испортилась в зловонной атмосфере,
Ужель отчизна так теперь скудна,
94 Как здесь передавал наш Борсиере{94},
Который очутился среди нас…
О, не скрывай, скажи по крайней мере:
97 Ужели справедлив его рассказ?»
«Флоренция несчастная! Ты пала
Так низко, обесславившись не раз,
100 Что даже наконец сама ты стала
Оплакивать позорный свой удел!..»
Так я воскликнул с горечью немалой:
103 Я скрыть от них всей правды не хотел.
Переглянулись тени меж собою
И поняли, что лгать я не умел.
106 «Гордимся мы беседою с тобою, —
Три призрака сказали разом мне, —
Свободою ты награжден судьбою —
109 Всем истину высказывать вполне…
Когда на землю вновь ты возвратишься,
Где ярко блещут звезды в вышине,
112 И говорить о виденном решишься,
Поведай людям повесть наших мук
И все, чему ты в тартаре дивишься…»
115 Тут призраки расторгли общий круг
И разбежались, молнии быстрее,
И назади исчезли где-то вдруг…
118 «Аминь» проговорить нельзя скорее
Мгновенного их бегства, – и опять
Я следовал за спутником бодрее.
121 Но только начал путь свой продолжать,
Как всплеск воды вблизи меня раздался{95},
И сильно так, что мог бы заглушать
124 Слова людей… Идти я колебался…
Как тот поток, что, падая с высот
Монвизо, Аквакетой назывался,
130 В монастыре встречал одно богатство
И где могли найти себе приют
До тысячи монашеского братства, —
133 Так со скалы, как зверь голодный лют,
Поток пред нами с ревом низвергался,
И оглушить, казалось, в пять минут
136 Мог всякого, кто к бездне приближался…
Веревкою я опоясан был,
Которой барса некогда старался
139 Я изловить, когда я в Ад вступил.
Веревку развязал я по желанью
Учителя, в клубок руками свил
142 И отдал, столь привыкший к послушанью,
Наставнику. К той бездне, где поток
Переходил от гула к рокотанью,
145 Он подошел и бросил мой клубок
В глубь пропасти, и размышлял я тайно:
«Недаром взор учителя так строг
148 И что-нибудь, что ново чрезвычайно,
Я, вероятно, должен увидать…»
О, люди! Если встретите случайно
151 Того, кто ваши помыслы читать
Привык из глаз, то будьте осторожны!..
Меня учитель понял и сказать
154 Мне поспешил (что слушал я тревожно):
«Я жду того, кто явится сейчас;
Сейчас тебе увидеть будет можно
157 Неясный призрак дум твоих…» Не раз
Мы истину в обличье лжи встречали;
Подобного коварства устыдясь,
160 Сомкнем уста свои, чтоб не слетали
Слова неправды, но – клянусь молчать
Теперь я в состоянии едва ли.
163 В своих стихах я должен рассказать,
Как предо мной из тьмы густой явился
Ужасный образ. Стал я трепетать,
166 Когда мой взор на нем остановился.
Так иногда всплывает вверх моряк,
Который в омут моря опустился,
169 Где царствует холодный, вечный мрак.
