Читать книгу Джей Фокс: Моя жизнь. Том II - Дарья Юдина - Страница 16

Жизнь была хороша. Каждый день доставлял мне удовольствие, каждый день что-нибудь приносило мне новое вдохновение.

Все стало еще замечательней, когда меня пригласили играть в группу «Бинс». Один мой знакомый, который когда-то давно работал с нами над двумя последними альбомами JK, позвал меня однажды в клуб посмотреть на их выступление. Ребята мне понравились. Я и раньше слышал некоторые их песни по радио, но вживую они играли еще веселей. Молодые, полные энергии и энтузиазма парни. «От них уходит ведущий гитарист Лоренс, собирается заняться сольной карьерой, – сообщил мой знакомый. – Если хочешь, я тебя представлю». Я попросил подумать до конца выступления.

Их быстрая, задорная музыка напомнила мне наш первый альбом. Я легко мог представить себя на месте длинноволосого брюнета, с сосредоточенным лицом закручивающего гитарные соло одно за другим. Пожалуй, я даже мог лучше…

Хватит ли тебя на это, Джерри? Хватит. Благодаря Седрику, его лучезарной улыбке и влюбленным глазам, я чувствовал себя моложе, сильнее. Мне хотелось сворачивать горы. Черт, я ведь даже стал заниматься своим здоровьем, даже упражнения кое-какие делал! Даже курил в последнее время намного меньше…

Билли Бин, основатель группы, вокалист и автор текстов, так долго тряс мне руку, что я уже начал мысленно прощаться с ней и с музыкальной карьерой заодно. Он был сильно ниже меня ростом, его черные крашеные волосы падали ему на лицо, и Билли приходилось постоянно встряхивать головой, чтобы откинуть их.

– Джей Фокс! Джей Фокс! – вопил он. – Вы мой кумир! Когда я закончил школу, ваша музыка вдохновила меня собрать собственную группу!

Ух ты.

Остальные ребята, бас-гитарист и ударник, стояли рядом и тоже выражали свои восторги от встречи. Патлатый Лоренс к нам не подошел, я заметил напряжение между ним и группой. Интересно, это причина или следствие их расставания?

Когда мой знакомый осторожно намекнул Билли, что я подумываю о том, чтобы примкнуть к какому-нибудь коллективу, тот чуть дар речи не потерял.

– Джей, вы же?.. Вы же?..

Я усмехнулся.

– Если вы не против, давайте соберемся как-нибудь, поиграем вместе. Посмотрим, подходим ли мы друг другу…

Билли и ударник хором издали какой-то странный писк, басист ответил за них: «Давайте!»

Так я и оказался в их рядах.

И это было потрясающе. Я с увлечением принялся за новый для себя материал. Где-то я не мог удержаться и вносил свои поправки, парни относились к этому легко. «Тебе, Джей, можно все!» – заверяли они меня. Немного позже я узнал, что музыку в группе писал в основном Лоренс, возможно, это и было причиной такой щедрости.

В тот год у группы в разгаре был тур в поддержку свежего альбома, вышедшего зимой. Но Билли почти с первых дней стал закидывать удочки по поводу новых песен – ему не терпелось поработать вместе со мной. «Посмотрим», – говорил я. Обещать что-то конкретное я пока не мог.

В конце мая я уже должен был ехать вместе с ними на трехнедельные гастроли. Родители и Пит сначала переживали из-за моего здоровья, но доктор Сонет после очередного осмотра остался доволен моим состоянием. Даже похвалил.

– Милый, я просто не знаю, что сказать! – вздохнула мама. – Ты так изменился, весь светишься от счастья…

– Ничего я не свечусь, не придумывай, – буркнул я, смутившись.

***

За два дня до моего отъезда мне позвонил Джейми и попросил о встрече. Мы договорились увидеться в кафе.

Не стоит думать, что после того обеда наши отношения наладились чудесным образом. Напряжение между нами никуда не делось, мы по-прежнему почти не общались. Но первый шаг к примирению был сделан, это главное.

Мы сидели напротив друг друга за маленьким круглым столиком. Каждый коротко спросил: «Как дела?» И так же коротко ответил: «Неплохо…» Наконец Джейми кашлянул и заговорил о том, ради чего позвал меня.

– Пап, я хочу все-таки сменить фамилию. Только не психуй сразу!

– Так… – сказал я.

– Я хочу взять фамилию Колвин, – тихо закончил сын.

Вдох-выдох, Джерри, раз, два, три. Вдох-выдох…

– Это не из-за тебя, – поспешно добавил он. – Это…

– Я понял, – сдавленно проговорил я. – Это было бы справедливо. По отношению к нему… И по отношению к тебе.

– Правда? Ты тоже так считаешь?

– Да… Я… я не против, Джейми.

– Ну, я не спрашивал, против ты или нет. Только сообщил о своем решении.

– Ясно.

– Ладно, расслабься. Я рад, что ты одобрил идею. Я поменял бы в любом случае, но так меня хоть не будет мучить совесть за то, что я обидел своего отца… Одного из отцов, – Джейми улыбнулся.

– Кея очень смутил бы твой поступок, – сказал я со слабой усмешкой. – Но в глубине души он был бы доволен.

– Правда? Я ведь так много о нем не знаю. Мне досадно, что я был всего лишь ребенком и не мог оценить всех его качеств…

– Нам с тобой повезло быть его близкими людьми. Самое главное не прошло мимо тебя, Джей-Джей.

Черт, вот это промах! Я внутренне сжался, но Джейми продолжал спокойно смотреть на меня. Насмешливо прищурившись, проговорил:

– Неужели ты до сих пор называешь меня так про себя?

– Нет, – соврал я.

– Ладно. Если хочешь – называй, я возражать не буду. Ты ведь тоже у нас опять… Джей Фокс, а? Я видел в газете…

– Н-да…

– Удачи тебе с этим, папа.

– Спасибо. Спасибо, Джейми… – я улыбнулся. – Джейми Колвин.

– Знаю, – ухмыльнулся он в ответ. – Звучит, а?

***

Седрика расстраивал мой отъезд.

– Ну, котик, я же буду скучать, – печально вздыхал он. – Я так привык, что ты рядом…

– Ты сам, между прочим, подтолкнул меня к этому. Так что теперь не жалуйся.

Я же был слишком взволнован, чтобы думать о нашем с ним расставании. Ведь я не только больше десяти лет не выступал на сцене, я и из Толия ни разу не уезжал за это время! Да и команда была новая, я еще не успел привыкнуть к ним. Как мы поладим?

В целом у нас с ребятами были очень хорошие отношения. Они легко перешли со мной на «ты» и держались по-приятельски. Ударник Нил оказался большим поклонником творчества моего отца, его песни он знал намного лучше, чем наши с Кеем. Билли и бас-гитарист Фред посмеивались над ним за это. «Ты у нас любитель старины, а, Нил?» – говорили они и тут же торопливо добавляли: «Без обид, Джей!» На что мне обижаться? Отцу было уже под семьдесят, все правильно.

Несколько раз Билли пытался вытащить меня вместе с ним на интервью, но я отказывался.

– Я и раньше-то не любил на них ходить, – уперся я. – Что мне говорить?

– Ты шутишь?! – воскликнул Билли. – Да я обожал ваши интервью, вы с Кеем всегда так жгли!

Я промолчал. Вот именно – мы с Кеем.

Фред ткнул Билли локтем, зашипел: «Ты чего, рехнулся?!»

Мое прошлое незримым трагичным облаком окружало меня, и парни иногда не знали, как себя вести.

Близкого общения у меня с ними не получалось. Всем им еще не было и тридцати, кроме музыки, общих тем для разговора у нас просто не было. Меня это не расстраивало, я даже чувствовал небольшое облегчение. Свободное время в туре я прекрасно проводил один – мне нужно было как-то справляться с льющимися потоком новыми впечатлениями и приводить в порядок мысли о том, что осталось дома.

После нашего разговора о заветных мечтах Седрик решительно взялся за дело. Он сделал татуировку, именно такую, как описывал мне, и был очень доволен ей. Я часто ловил его на том, как он крутится перед зеркалом без рубашки, любуясь на своего дракона-уробороса. Мне этот зверь тоже понравился. У него было задумчивое выражение на морде, с легкой хитринкой в змеиных глазах. Когда я проводил пальцем по свернутому в круг телу дракона, разрисованному причудливой чешуей, Седрик тихо млел. Эта мечта определенно стоила осуществления.

Свою книгу, фантастический роман, Седрик тоже начал писать. Сюжет был придуман у него давно, и поначалу он бодро говорил: «Все есть, только записать осталось!», но потом оказалось, что над сюжетом надо еще работать, персонажей прописать четче, следить за стилистикой, и вообще все не так просто. Седрик не унывал и трудился в поте лица, я видел, какое удовольствие это приносит ему. Дурень, почему он действительно не занялся писательством раньше?

Седрик делился со мной идеями и часто просил совета, я помогал чем мог. Это было интересно.

Сознавать, что причина всех его радостей – я, было бесконечно приятно. Тогда осенью Седрик спас меня, он действительно был нужен мне, чтобы очнуться, а потом – чтобы заново научиться любить жизнь. Теперь я мог отплатить ему если не тем же, то чем-то очень близким. Я мог сделать его счастливым, мог дать ему то, о чем он мечтал.

Я вошел во вкус и хотел большего, чего-то еще более знаменательного и великолепного. Что еще я мог сделать для него?

Оставалась одна самая заветная, самая тайная мечта, которой Седрик не решался поделиться, но о ее существовании я уже давно догадывался.

Как он гордился тем, что я у него есть! Какой важный вид появлялся на его лице всякий раз, когда мы шли с ним куда-нибудь вдвоем! Он держал меня за руку и украдкой поглядывал по сторонам, пытаясь уловить, какое впечатление мы производим на окружающих. Ничего особенного, никого это не трогало. Но Седрик был убежден, что нам все завидуют. Ну, по крайней мере, ему.

Он заслуживал намного больше, чем невнятное звание «бойфренд». Он заслуживал свою настоящую семью.

Перед последним гастрольным концертом я решился и купил кольцо.

Да, может быть, я торопился. Да, может быть, действовал необдуманно… Но после того как я чуть не простился с жизнью, эти сомнения казались искусственными. Кто знает, сколько времени нам осталось? Если мы будем счастливы хоть несколько лет, значит, оно того стоит.

Может быть, если все пойдет хорошо, мы даже заведем однажды ребенка. Седрик признался мне, что никогда раньше не задумывался о детях. Но теперь я видел, что после знакомства с Лилией и Джейми, после истории с потеряшкой Аланом эта мысль снова и снова посещала его.

«Эх, как же тебе так повезло, два ребенка!..» – вздохнул он как-то раз ни с того ни с сего.

Я рассказал ему обо всех обстоятельствах своего «везения». Седрик сочувственно выслушал и тихо сказал: «Но ведь они все равно у тебя есть…» Да, он был прав. Как бы ни проклинал я Элию, вернуть все назад, чтобы мы с ней никогда не поженились, я не согласился бы. Если бы это значило, что мои дети никогда не родились бы – ни за что.

Я возвращался домой с глуповатой улыбкой, блуждавшей на моем лице. Мне очень хотелось придумать какой-нибудь романтичный способ сделать ему предложение. Что-нибудь такое до тошноты красивое и милое, чтобы Седрик расплакался как маленькая девочка. А я был бы весь такой невозмутимый и мужественный, и только легкая ласковая усмешка выдавала бы, что я, в общем-то, тоже рад этому событию.

Да что с тобой, Джерри?..