Читать книгу Жертва опыта - Дмитрий Игоревич Михин - Страница 5

IV

Вместе они снова подошли к Пушку. Но сколько не пытался Петя позвать его с собой, тот не отрывался от сна. Оставив его, он обиделся и двинулся с Жучкой к калитке.

Еще до того, как начнет темнеть, они игрались у речки. К которой вела небольшая дорожка, с одной стороны которой располагались крестьянские дома, а с другой – шли в ряд деревья – клен и ясень, – за ними и протекала река. Юнец и собачонка проходили по этому пути, и пока они резвились, бегали, шумели; за деревьями уносилась река в обратном направлении тому, что шли мальчик и собака; в ней размывались отражения все тех же домов, деревьев, солнца, мальчика с собакой, так же бежавших. Неровными, изломанными казались их двойники, бежавшие по поверхности воды, из которой внезапно появлялись травы, берущие начало со дна, своими стеблями обрывали несущуюся панораму, но после них она снова обретала нескончаемый вид.

Чуть выше, у самих верхушек дерев, мерцало солнце, скрываясь за ветвями, листьями, но им с трудом удавалось сдерживать лучи, как волосы не слушаются, не поддаются ленте, что хочет их скрепить, объединить, но тщетно все: все локоны распущены, гремя под знойный ветер, в них окунулись все мы, где наши отражения улыбку посылают, когда мы были молоды.

А те лучи, что все-таки смогли пробраться через эту гущу без предупреждения и стука, как стадо резвых лошадей, врывались в темные, пропащие оконца, – и дом вдруг начал шевелиться, пытаясь вдохами объять, пока весь день еще цветет, тоску по тем мечтам, что на затворках расшатались – и окна распахнулись, весь мир перевернулся, насытив грудь, что вскроют, и сердце там горит словами, в которых смысла нет, но жизнью правят согласно…

Петя с Жучей свернули направо и спустились с небольшого склона, и вышли к плоту, на котором они часто проводили время. Петька решил искупаться, а Жуча боялась купания, поэтому осталась на плоту. Петя стал ее дразнить: стал плескаться водой, она старалась увертываться, боясь как огня. А ему было смешно и забавно. Тогда она отошла не далеко, залезла в лодку, лежа дожидаясь хозяина.

Когда Пете надоело купаться, он вылез из воды, сел на плот, поджав колени под себя, и ждал, пока обсохнет. Жуча тут же подбежала осматривать и разнюхивать его. И она села рядом с ним.

Они сидели так несколько минут, пока не услышали громкий смех и всплеск воды. На их же берегу, на следующем плоте, веселились ребята, состоящие из трех детей, – два мальчика и одна девочка. Они привлекли внимание Пети и Жучки, которые с охотой наблюдали за ними. Это были чьи-то дворянские дети, которые тоже любили проводить свои развлечения у речки, но Петя раньше их здесь не встречал. Ему очень интересно стало смотреть, как они по очереди прыгают в воду, затем одновременно, притом кто-то хитрил и не прыгал вместе с остальными, осыпав их своим смехом, что ему удалось их провести; два мальчика брали девочку за руки и ноги, раскачивая, кидали ее в воду, она визжала, пока летела, и, оказавшись под водой, на поверхности лишь проступали пузыри. Внезапно она появлялась из воды: почти все лицо ей закрывали ее волосы, кроме рта, из которого раздавался пронзительный смех, который заражал двух мальчишек, глядевших на нее с плота, да и Пете это показалось смешным, но он не стал выдавать смехом свое присутствие. Он даже начал подумывать о том, чтобы присоединиться к их веселью, представляя, как ему будет весело с ними, но он не решался к ним подойти: возможно, стеснялся или боялся, что они могут ему отказать.

Собачка посмотрела на него, лапкой коснулась его руки, чтобы он обратил на нее внимание, и стала смотреть то на них, то на него, и молящими глазами как будто хотела сказать: «Хозяин, пошли к ним: там весело». Петя догадывался, что она от него хотела, но не мог собраться с силами, чтобы подойти к ним. Мальчик не сдвинулся, тогда Жуча легла и грустно опустила голову на лапы, продолжая с завистью наблюдать за детишками.

Но вдруг та девочка обернулась в их сторону и заметила их. Она улыбнулась им и помахала рукой. Петя решил сделать вид, что не заметил, но Жуча все испортила, залаяв в ответ, после чего он тоже помахал ей. Она стала звать его, поманивая рукой, чтобы он шел к ним. На что он помахал головой в разные стороны. А Жучка, привстав, залаяла с большей отзывчивостью и посмотрела еще раз на хозяина. Который ей сказал:

– Жуча, успокойся. Что ты делаешь? Не надо к ним идти. Сиди и молчи, тогда они перестанут на нас глазеть.

Девочка, не дождавшись, пока они сами к ним не подойдут, направилась к их плоту.

– Она теперь идет к нам! Ну вот что ты наделала, Жуча? Кто ж тебя просил, глупенькая, лаять им. Теперь мне придется ей что-то говорить, а тебе хорошо: не надо ничего делать. Лучше б я был сейчас собакой.

Она довольно быстро дошла до их плота и стала напротив них.

– Мальчик, а почему ты не идешь к нам, когда я тебя звала?

Она стояла перед ним, склонив немного голову вперед, приподняла глаза, в которых присутствовало не отводимое, не знающее пределов выжидание, терзающее детское стеснение, что хочет заявить о себе, в сопровождении улыбки, подчеркивающая сближение, в котором сжаты два ребенка, отчаянно пытаясь отпрянуть друг от друга.

Петя и не знал, что ответить, столь резко заданный вопрос привел его в замешательство: он не хотел говорить правду, но и лгать ему было совестно. То, как она смотрела на него и это продолжавшееся молчание не позволяли ему сказать хоть что-то, и поэтому он стал рассматривать ее, стараясь не пересекаться с ней взглядами. На ней был забавный костюм, придававший ей миловидности; ее тонкие, бледные ручки, на свету казавшиеся еще белее; нервно перебирала пальцы, за которые было страшно, что она их вот-вот сломает; ее крохотные пальцы ног, нежно прижавшие под собой траву, ему понравились, что ему даже хотелось их потрогать.

Не получив ответа, она продолжила спрашивать дальше:

– А как тебя зовут?

– Петр Испытин, – ответил нехотя Петя, и сам же смутился от того, что сказал.

– Это Петька, что ли, получается? – усмехнулась девочка.

– Нет, просто Петя.

– А как твою собаку зовут?

– Жуча.

Когда собачка услышала свое имя, она подошла, став между ними, с восторгом, что, наконец-то, и о ней заговорили.

Девочка не удержалась и стала гладить, ласкать ее, что Пете не очень понравилось, так как он думал, что у него отбирают друга, который больше полюбит нового своего друга.

– Здравствуй, Жуча. А меня зовут Катя. Какая ты хорошенькая и послушная.

Затем она обратилась снова к Пете.

– Может, вы с Жучей пойдете к нам на плот. Я вас познакомлю со своими братьями. Мы получим большое удовольствие, проведя время все вместе.

Он не мог отказать, хоть и хотел, потому как при ней он испытывал волнение, которое не давало ему покоя и которое мешало ему вести себя более раскрепощенно. Да и боялся обидеть отказом.

– Пошли, – сказал со вздохом, повинуясь, Петя.

Жуча и Петя шли позади Кати. И пока они шли, девчонка случайно споткнулась об корень дерева и упала, но серьезного ушиба она не получила. Петю это ввело в смятение, но самое ужасное для него показалось, когда она, приподнимаясь, повернула к нему свое личико, которое выражало скрываемую глупость обстоятельства, и стала смеяться, показав, что с ней все в порядке. Он подумал, смущаясь: «Что это она сейчас вытворяла. Невоспитанная какая-то».

Так они дошли до плота, где их уже ждали два брата, которые все это время смотрели на них, пока те шли к ним. Они уже посмеивались над своей сестрой, которая попала в такой казус, конечно же, только из любви к ней.

– Мальчишки, смотрите, кого я привела: это Петенька, а это Жуча.

Они пересмотрели друг на друга, не выказывая какой-либо предрасположенности к обоюдным дружеским отношениям. Но один из братьев решил нарушить столь холодное знакомство, представив дружелюбно себя и своего братца.

– Рад знакомству, меня звать Александр, я старший брат, а моего младшего брата зовут Павлик, ну, а сестру нашу ты уже знаешь.

– Алекс, Павлуша, вы же не против, если он побудет с нами? Я смотрю: он сидит на плоту и скучает вместе со своей собакой, ну, думаю: хочет к нам, но стесняется идти, тогда я сама к нему подошла позвать, и он с радостью согласился, сказал, что только ждал нашей встречи, а сам побаивался.

Петю такие слова потрясли: его взбудоражило, что за него говорят да и еще не совсем правду, выставляя его посмешищем. Ему было так неловко, что он не стал оправдываться.

– Конечно же, мы не против, – ответил Алекс, – если он так этого хотел, то мы не сможем отказать ему в таком удовольствии.

Павлик довольствовался тем, что все как-то само образовалось без его участия, и был рад новым гостям.

Петя, войдя в новые сношения, предполагал: «И что же они обо мне подумали? Ох уж эта Катя, зачем же наговорила про меня такое; она же не знает, как у нас, мальчишек, такое воспринимается. Будет трудно с ними, но уже деваться некуда».

Но все прошло гораздо удачнее, чем он себе выдумывал. Пока время протекало, собирая разные очертания, что так незаметно ускользают от детского внимания; они и купались, кроме Жучи, и резвились, и играли в прятки, догонялки. Еще недавно только в желаниях Пети все это происходило, и, когда он оказался среди них, ему было поначалу не по себе, и первая встреча, которая больше говорила о том, что они такие разные, чужие, не предвещала, что они смогут поладить. Но Петя не ушел, поддавшись той самой девочке, что вызвала неоднозначное впечатление, все же увлекла его за собой туда, где ему все-таки стало хорошо. Для него это было необъяснимо – правда, он об этом и не задумывался – но за довольно короткое время он сблизился с новыми друзьями. Его ничего не останавливало, чтобы просто заговорить с ними, толкнуть ради забавы в воду; Катя садилась на плечи Алекса, а Петя – на плечи Павлика, и так они, сидя на плечах, пытались повалить друг друга, пока Жуча подпрыгивала, пытаясь достать того, кто сидел на плечах. Так получалось, что он открывался им, а они – ему. Это происходило так легко и непринужденно. Ему понравился Алекс. Он хотел, чтобы он ему был тоже старшим братом, на которого можно положиться; с Павликом сложились особенные отношения, наверное, он единственный из всех, кто готов был дурачиться с Петей допоздна и старался во всем ему угодить, испытывая наслаждение, что угадал чужое желание. И на Катю он стал смотреть иначе: она уже не казалась какой-то странной, со своими неловкими выходками, в ней загоралась таинственная сила, которой она хотела одарить каждого; она боялась, что не уделит каждому нужного внимания, она первая начинала что-то предлагать, для нее было утехой, что она собрала их всех и наблюдала за каждой их увлеченной игрой. Ей казалось, что она сотворила чудо, которым каждый сумел насладиться. Как же ей хотелось, чтобы ее отблагодарили за ее старания, но глупые юнцы даже не подозревали о том, что для них сделали.

Все так прошло быстро, и им ничего не мешало. Они как будто забыли, что должны вести себя между собой сдержано и казаться теми незнакомыми людьми, которые не замечают друг друга, проходят мимо. Но нет: ничего подобного. Они просто позволили себе стать на этот плот и отправиться в неизвестном направлении, что тоже неважно куда приведет, главное – просто находиться.

Уже вечерело. Солнце было на горизонте, испуская брусничного цвета остатки непостижимых детских треволнений, что вызваны были случайною шалостью; поднимался обеспокоенный ветер, сгонявший всех домой; надвигались тучи, и начался проливной дождь.

Дети стали прощаться.

– Нам надо будет как-нибудь еще раз увидеться, – предложил Алекс, – к сожалению, завтра мы не сможем прийти, а послезавтра мы все уезжаем в город, и только когда мы вернемся, то нам удастся встретиться еще раз на этом месте.

Павлик подошел к Пете и обнял его на прощание, сказав:

– Мне будет не хватать вас, мой милый друг.

Петя, не скрывая чувство радости, сказал:

– Мне было приятно провести с вами время, буду ждать с нетерпением.

Катя, прежде чем уйти, дождавшись, пока братья отойдут недалеко, решила договориться с Петей о встрече. А именно: встретиться завтра у большого дуба, который стоял на разветвлении дороги, ведущая в город.

Оба они засветились улыбкой, которая и выдавала их намерения о встрече, и им было приятно, что они могут показать друг другу то, что словами побоялись бы изъяснить.

Дождь шел все сильнее и сильнее, осыпав надменно мельчайшими каплями. И желчные тучи сварливо гремят. Гремучие молнии ропщут, пугая долгим помутненьем.

Наконец-то, они разбежались. Петя, уже забыв обо всем, что было, бежал скорее домой с Жучей, спасаясь от этого нескончаемого дождя.

Когда он прибежал домой, на пороге его встретила Марфа.

– Ну что, загулялся? Какая дождина пошла. Ах, батюшки, забыла белье убрать – намокнет все!

Так она побежала второпях за бельем.

Петя прошел дальше в столовую, где сидел Андрей Петрович и попивал чаю.

– Опять целый день бездельничал. А когда к урокам готовиться будешь? Я надеялся, что ты сам возьмешься за ум. Придется мне давать тебе меньше времени на свободный досуг. Буду проверять, как ты готовишься.

– Нет, – ответил ему обиженно Петя.

Наставник ударил кулаком по столу и добавил с горячностью.

– Что значит нет? Посмотрим, что ты завтра мне выдашь. Что хорошего, чтобы быть бестолочам? Сколько раз тебе говорю одно и то же, я же для тебя стараюсь! Неужто ты не понимаешь этого? Иди и готовься, чтобы завтра мне не было стыдно за тебя!

Мальчик потупил свой взор и чувствовал, что зажат в углу и что его что-то сильно прижимает и не дает выбраться. Он хотел уйти, но не мог, покамест Андрей Петрович не закончил свою назидательную речь. После чего он проследовал в свою комнату.

В ней он обнаружил, что окно не закрыто, а гардины от волнения ветра чуть ли не до потолка поднимались; на полу было мокро. Петя подбежал закрыть окно – и в комнате все успокоилось. Он хотел протереть пол от воды, но, подойдя к окну, ему стало интересно смотреть в окно, по стеклам которого стекала вода, создавая обволакивающую пелену, за которой сложно было что-то разглядеть. Отчего он старательнее вглядывался, пытаясь хоть что-то увидеть, но это было бесполезно. Убедившись в этом, он лег спать.