Читать книгу Самый тёмный цвет белый. Книга 1. Пасьянс для небожителей - Екатерина Лам - Страница 12

Поздним вечером того же дня Бетси, завернувшись в толстую шерстяную кофту, сидела на скамейке перед своим домом. Ее окутывала плотная тьма, и только редкие точки звёзд слабо мерцали в ночном небе. Сегодня даже луна не хотела показываться. Бетси вдохнула холодный ночной воздух. Она уже серьёзно продрогла, холод глубоко пробрался в ноги, но Бетси упорно продолжала сидеть. Вдруг из-за угла показалась тень. Тёмный силуэт быстро приближался, обретая знакомые очертания, и уже через минуту на лавку плюхнулась Магда.

– Ну, наконец-то! Сколько можно ждать? Я вся превратилась в ледышку.

– Прости, пожалуйста! Только сейчас смогла вырваться.

– Алекс вернулся?

– Нет, завтра. Скорей бы уж – мальчишки совсем от рук отбились.

– Вот как? А по-моему, для мальчишек это совершенно нормальное явление – отбиваться от рук. Что ты, собственно, хотела? Чтоб они взяли спицы и дружно занялись вязанием? Бррр, ненавижу вязание. Как представлю себе этот процесс, так сразу же вижу миссис Бейкер. Ну, ты знаешь, о ком я говорю.

Магда удивлённо посмотрела на Бетси. А та, как ни в чём не бывало, продолжала:

– Эта миссис Бейкер похожа на черепаху в чепчике. Такая же сморщенная и противная, и чепчик у неё всегда один и тот же. Мне кажется, она его никогда не меняет. Она такая сплетница! И всё время вяжет, вяжет…. Интересно, куда она потом всё это девает? Наверное, раздаёт в детские дома. Бедные сиротки, ведь им приходиться всё это носить!

– Бетси, перестань немедленно! Какие ещё сиротки? – Магда привыкла к тому, что Бетси начинала вот так, ни с того ни с сего, нести всякую околесицу, но сегодня у неё совсем не было настроения выслушивать подобные рассуждения.

– Ах, ну да. Сиротки тут, конечно, не причём. Я просто представила себе эту сплетницу Бейкер. Она ведь за всю жизнь, ни про кого, хорошего слова не сказала. Такая злыдня, – тут Бетси прервалась, увидев, что Магда сейчас сорвётся, и переключилась на другую тему:

– Так, ты говоришь, твои ребята не слушаются? Ну, это печально. Что же ты собираешься делать? Не в угол же их ставить, в самом деле. Хотя, должна признаться, что в воспитании мальчиков я совершенно ничего не понимаю. «Отбились от рук» – это что, собственно, означает? Что они дерутся, курят марихуану и развратничают с дочерьми твоих соседок?

– Бетси, ты в своём уме? Ты что говоришь?

– Ну, тогда, что же ты имеешь в виду? Я тебя не понимаю.

Магда вздохнула. Иногда Бетси бывает просто невыносима. Вот и сейчас: ты ей говоришь одно, а она понимает совсем другое. Махнув рукой, Магда продолжила разговор:

– Да, как тебе сказать. Ведут они себя вроде нормально, и когда скажешь, помогают. В общем, грех жаловаться. Они хорошо знают – отец их прибьёт, если что будет не так. Так уж у нас заведено: когда он в отъезде, ответственность за порядок в доме полностью ложится на их плечи.

– Но по твоему рассказу выходит, что они ведут просто праведную жизнь. На мой взгляд, тебе их надо записать в бойскауты. С такими порядками, как у вас в доме, там им самое место. Что же, собственно, не так?

– Да младшие учиться не хотят. Совсем! Еле в школу загоняю – уроки делают тяп-ляп, лишь бы отвязались. А у меня времени нет, за всем уследить. Они уже достаточно взрослые, чтобы понимать, насколько важна учёба. Вот Алекс приедет и пусть разбирается со своими сыновьями.

– Уроки?! Опять уроки? Вы что, совсем спятили? Объясни мне, пожалуйста, зачем сказочным персонажам учить какие-то земные уроки?

– Нет, Бетси, это ты спятила, причём окончательно. Какие такие сказочные персонажи? Это кто тут сказочный персонаж: ты, я, Алекс или мои дети?

– Да, все мы! Ведь такие, как мы, в понимании человечества, живущего на этой планете, могут существовать только в сказках или в фантастических романах. Так зачем таким, как мы, учить земные уроки? Что это нам даёт? Ведь уровень знаний и возможностей, которые мы получаем при рождении, во много раз превышает уровень знаний и возможностей любого человека, рождённого на Земле, пусть даже очень талантливого. Просто из-за того, что мы живём здесь, это проявляется у нас не сразу.

– Ты говоришь глупости, Бетси, притом опасные. Знания нужны всем – земные и неземные. Мы живём здесь. Мои младшенькие родились здесь. Земля наш дом, и мои дети будут учиться земным знаниям и прилагать все усилия, чтобы знать их как можно лучше. Кстати, эти знания – та основа, которая необходима абсолютно всем. Ничего. Вот завтра наконец-то Алекс вернётся домой, и всё встанет на свои места. Он поговорит с ними. Он умеет это делать.

– Может, ты и права, не буду спорить. А твой Алекс и в правду славный. Он строгий и мудрый отец. Но так и должно быть: ведь у тебя столько мужиков в доме!

– После того, как Нейтан женился, а Джек поступил в офицерскую академию, на двоих моих мужчин у меня стало меньше.

– Ты, Магда, просто героиня. Родить семерых – это не шутки. Как ты на такое решилась?

– А что тут было решаться? И ты бы так смогла. Просто у тебя, – тут Магда запнулась на мгновение, – у тебя не так всё сложилось….

Бетси, явно желая обойти нежелательный поворот в разговоре, быстро ответила:

– Да, наверное.

А потом добавила:

– Такая семья, как у тебя с Алексом – теперь это редкость. И у вас есть Катарина. А это настоящий подарок!

– Насчёт Катарины ты, несомненно, права. Даже если не брать во внимание историю её появления в моём доме. Она ведь стала сиротой всего несколько дней отроду, а я потеряла мою любимую сестру. Как тут не лить слёзы? Эта рана никогда не заживёт!

– Перестань, Магда! Ты ничем не могла помочь своей сестре. Вы с Алексом заменили Катарине родителей, окутали её любовью и заботой, вырастили из неё прекрасного человечка. Что же ещё?

– Ой, Бетси, ты будто выступаешь на митинге, посвящённом Дню Матери.

Бетси кивнула и серьёзно сказала:

– Но Катарина уже выросла, и её ждёт жизнь, полная испытаний. Ты получила послание?

– Я была уверена, что у нас есть ещё несколько лет. Она, конечно, выросла, но не настолько, чтобы окунуться в то, что ты называешь взрослой жизнью. Ей только 16. Она даже школу не окончила! Алекс с ума сойдёт, когда узнает. Да и что за срочность такая? Ей так необходимо ещё пожить нормальной жизнью: оставить ей эти годы покоя и детства. Успеет она ещё быть там…. Я так и сказала Станису: «Оставьте девочку в покое! В конце концов, я ей не чужая и тоже имею право голоса!»

– И что ответил Станис?

– Почти ничего: всё больше молчал и печально смотрел на меня. Это молчание так напугало меня.

Бетси промолчала. Посмотрев на неё, Магда увидела, что та закинула голову и рассматривает ночное небо. Небо было абсолютно чёрным. Точки далёких звёзд были такими маленькими, что их трудно было увидеть невооружённым глазом. Да и те, в основном, скрылись в необозримой дали. «Что она там разглядывает? – подумала Магда. – Странная она. Вот пойди, пойми её. Впрочем, что же тут удивительного?»

– Станис ничего не делает просто так. Мы с тобой не можем знать всего. Владыки решили, что пришло её время. Что ты можешь с этим поделать? В конце концов, Катарина жива только благодаря Станису: не забывай этого.

Магда сама себя обняла руками, будто ей стало очень холодно, и стала раскачиваться, что-то вспоминая. Потом резко остановилась и изменившимся голосом сказала:

– Нет, не забываю. Но я так же не забываю, что и моя сестра погибла из-за него.

– Он тут не причём, Магда. Зачем ты обвиняешь его понапрасну? Решения, принятые Энн, были только её решениями и не зависели от Станиса. Он же сделал всё, чтобы спасти Катарине жизнь, не позволив её уничтожить.

– При этом забрав жизнь её родителей! Очень сомнительная милость: две жизни за одну! Не слишком ли высокая цена?

– Это была честная сделка, и да – это была цена! Две жизни за одну. Только благодаря такой цене Владыки согласились на этот обмен. Твоя сестра восстала против Законов слишком великих, чтобы не поплатиться за это. И эту кару вместе с ней могла разделить и Катарина.

– Тебе легко говорить: ты не переживала такое, – вырвалось у Магды, и тут же пожалела об этом. Лицо Бетси на мгновение будто замёрзло, и она очень тихим голосом проговорила:

– Да, мне легко говорить – очень легко. Я действительно не пережила такое. Я пережила другое. И то, что я пережила, выжгло моё сердце и навсегда опустошило мою жизнь, не оставив в ней ничего: ни надежды, ни слёз, ни детей. Ничего.

– О, Господи! Прости меня, пожалуйста, Бетси. Я совсем не то хотела сказать, я не хотела тебя обидеть.

– Оставь, я не сержусь. Но я хочу, что бы и ты поняла – не надо напрасно винить Станиса. В этой истории такой финал можно назвать счастливым.

– Может, ты и права. Только вот мне не становится легче, и единственное, что я могу, – это крепко сжать зубы и жить воспоминаниями – хорошими и горькими. Ведь у Энн нет даже могилы, куда бы я могла прийти и поплакать. Не знаю, какие великие законы попрала моя несчастная сестра, но она была очень светлой душой, без грамма зла к кому-либо в этом мире. И что бы мне ни говорили, я всегда буду думать, что казнили её не заслуженно! Придёт время, когда я расскажу Катарине о её матери.

– Прошу тебя, не трогай ты Катарину с подобными историями. Её ждет непростой период, и чего ей сейчас не хватает, так это истории о гибели её родителей. Подумай о том, что с ней станет после твоего рассказа!

– Не беспокойся. Но когда-нибудь настанет момент и для этого разговора. Ты уже дала ей партитуру?

– Да, сегодня.

– Ну, и как она отреагировала?

– Очень разволновалась, увидев символы священного языка. Музыка взволновала её гораздо меньше, если вообще произвела какое-то впечатление.

– А я думала, что всё будет как раз наоборот. Интересно, почему?

– Ну, точно я сказать не могу. Но мне кажется, что её подсознание мгновенно сработало на знакомые символы, так как она уже много лет обучается на этом языке там, в другом мире. Она просто узнала то, с чем живёт с самого детства. Это была её первая встреча с другой действительностью и, по-моему, очень логично, что она вызвала в Катарине такую бурю эмоций и глубинных воспоминаний. На музыку она отреагировала гораздо спокойнее, но это только начало. Её чувства ещё спят. Музыка начнёт будить их, и очень скоро всё для неё начнёт меняться. Сделан первый шаг.

Тут Бетси неожиданно вскочила со скамейки.

– Должна тебе сказать, дорогая Магда, что твоя выдержка и благоразумие за столько лет – это выше моего понимания.

Проделав своей ногой, обутой в кроссовок, замысловатое па, она присела перед Магдой в глубоком реверансе, которому мог бы позавидовать любой французский вельможа. Затем так же проворно уселась обратно на скамейку рядом с обалдевшей от такой выходки подругой.

– Спасибо тебе, Бетси, за тёплые слова и за поклоны, но мне не восхищения твои нужны, а поддержка и помощь.

Стало тихо. Каждая из подруг задумалась о чём-то своём: Бетси, по привычке, стала накручивать седой локон на палец, а Магда опять стала легонько раскачиваться в такт своим мыслям. Тут она встрепенулась, что-то вспомнив:

– Станис говорил, что должны прибыть охранники. Что, существует какая-то угроза для нас?

– Не волнуйся, это просто перестраховка. Они должны прибыть через пару дней. Когда это случится, нам сообщат, и мы должны будем встретиться с ними. Не думаю, что их во многое посвятили. Зная Станиса, думаю – им известно немногое.

– Я не могу понять, куда все спешат?

– Может, это так и должно протекать. Станис сказал тебе, что ты должна делать?

– Только в общих чертах. Просил особенно обращать внимание на её поведение. У меня создалось впечатление, что он тоже собирается действовать по обстоятельствам, – Магда поднялась со скамейки. – Ну, что ж, пожалуй, я пойду, а то дети дома волнуются, куда это я запропастилась ночью. Не хочу, чтобы они зря беспокоились.

Не успела она это произнести, как совсем рядом, под чьей-то ногой хрустнула ветка, и юношеский голос позвал:

– Мам? Мам, ты здесь?

– Я здесь-здесь.

Уже через минуту к лавочке подошёл высокий парень.

– Ну, где ты ходишь, мать?! Мы уже всех оббегали – искали тебя. Что за дела такие? … Привет, Бетси.

– Привет, Макс, привет. Что это вы всполошились? Мы тут просто дышим свежим воздухом. Что, ей и из дома уйти нельзя?

Сын Магды как будто не услышал.

– Между прочим, уже 15 минут первого. Я всё отцу скажу, что ты гуляешь по ночам! А он строго-настрого запретил отпускать тебя одну.

– Я здесь не одна, а с Бетси. Меня что, волки скушают? Я взрослый человек и хожу, куда хочу! Лучше уроками бы занялись.

– Ну, при чём здесь уроки? Короче… Пошли домой.

– Вот договорю с Бетси и приду. А ты иди – я скоро.

– Нет уж. Я лучше отойду и подожду тебя – одна ночью ты не пойдёшь.

– Нет, ну ты посмотри на него! Иди, я сказала! – но Макс, сделав несколько шагов в сторону, остановился.

– Иди, Магда, иди, – сказала Бетси. – Охрана у тебя есть. Ведь их волнует, чтобы только тебя волки не съели, а меня пусть едят. Не так ли, Максик? – но Макс не ответил Бетси. Он говорил по телефону, сообщая, что мать нашлась, и они возвращаются.

Попрощавшись с Бетси, Магда хлопнула сына по плечу и сказала:

– Ну, пошли, охранник, – и они вместе двинулись домой.

Посидев ещё с полминуты, Бетси тяжело поднялась с лавки и, пробормотав что-то вроде: «Ну, мне тоже пора», – вернулась в дом.