Читать книгу Самый тёмный цвет белый. Книга 1. Пасьянс для небожителей - Екатерина Лам - Страница 16

Школа в маленьком провинциальном городке, несомненно, отличается от школ в больших городах. Отличий так много, что не стоит даже их перечислять. Но то, что произошло на уроке миссис Маккгауер, в любом месте рассматривалось бы как трагическое и из ряда вон выходящее происшествие. В школе начался настоящий переполох. Ввиду серьёзности произошедшего было решено, не откладывая в долгий ящик, начать расследование, не дожидаясь прихода родителей.

Катарину и Салли немедленно вызвали на разговор в дирекцию.

К тому времени Катарина уже немного пришла в себя, и ею овладело тупое безразличие. Наверное, более естественно было, если бы девочка хотя бы сделала попытку понять, что же произошло. Но Катарина боялась даже подумать об этом. Воспоминания причиняли ей такую боль, что ей казалось, будто в неё глубоко всадили нож, и его ни в коем случае нельзя вытаскивать, иначе она истечёт кровью. Её немного подташнивало. Во всём теле ощущалась усталость, как у спортсмена, который полностью выложился в борьбе за призовое место. Она была измотана, и единственное, чего ей сейчас хотелось, это поехать домой, закрыть за собой дверь своей комнаты и остаться одной.

– Катарина! Ты можешь нам внятно объяснить, что же всё-таки произошло между тобой и миссис Маккгауер?

Разбирательство шло уже полчаса, а толку от него не было никакого. В кабинет директора были приглашены психолог школы, классная руководительница и пара педагогов. Поскольку сама директриса почти сразу же уехала вслед за «скорой» в больницу, заседание возглавляла заместитель директора Эльза Данкли. Отсутствие родителей на этом собрании противоречило правилам, поэтому школьный психолог на протяжении всего разговора нервно ёрзала на стуле – всё происходящее было явно ей не по душе.

– Катарина, ты слышишь? – миссис Данкли, скрестив пальцы рук и чуть наклонив голову, говорила тихим настойчивым голосом. Она не отрывала взгляда от Катарины, внимательно вглядываясь в неё и ловя малейшее изменение в выражении лица.

– Да, я вас слышу.

– Ты можешь рассказать, что произошло между тобой и миссис Маккгауер?

Катарина не отвечала. Она смотрела мимо Эльзы Данкли куда-то в окно. Ей очень хотелось туда – на свободу, на свежий воздух.

– Катарина!

– Ничего между нами не произошло.

– Но все говорят, что вы поспорили, и ты пыталась защитить Салли. Это так?

Молчание – Катарина не реагировала. Эльза нервно повернула голову в сторону классного руководителя. В глазах замдиректора читался вопрос. Рыжеволосая Пэт Нэгейро была назначена на эту должность в начале учебного года. Она была начинающим педагогом, но, по всеобщему мнению, хорошо справлялась со своими обязанностями. Пэт, как и большинство в школе, не любила Далию Маккгауер и считала её опасным и грубым пережитком. Видя, что Эльза ждёт от неё помощи, она решительно встала, пересела к Катарине и, обняв её за плечи, ласково спросила:

– Что, нелегко тебе, девочка?

Катарина опять промолчала. Пэт глубоко вздохнула и прямо посмотрела в глаза замдиректора, как бы говоря: «Ну, что вы все хотите?»

Тогда Эльза обратилась к Салли.

– Салли, расскажи нам, пожалуйста, что же всё-таки произошло у тебя с миссис Далией, и почему вмешалась Катарина.

Салли вся встрепенулась и тихо заговорила:

– Ничего особенного. Самый обычный урок.

– Ну, если ты считаешь обычным тот факт, что вашу учительницу после этого урока в тяжёлом состоянии забрали в больницу, то у меня просто нет слов.

– Нет, я не то хотела сказать.

– Тогда поясни нам, пожалуйста.

– Ну, я в том смысле, что урок проходил, как всегда. Миссис Маккгауер объяснила нам новый материал, а потом стала задавать вопросы. Она меня тоже спросила, но я не очень поняла новую тему и не смогла ответить. Миссис Маккгауер очень рассердилась и стала кричать.

– Что это ты наговариваешь на миссис Маккгауер? Миссис Маккгауер – одна из старейших и лучших учительниц этой школы! Думай, что говоришь, Салли.

– Все в классе это слышали. Я стала плакать – вот Катарина и вступилась за меня. Кто ж виноват, что с ней приступ случился.

Пэт тихо кашлянула, привлекая к себе внимание, и сказала:

– Послушай, Эльза, а почему ты думаешь, что Салли говорит неправду? По-моему, ни для кого не секрет, что Далия была не особенно сдержана на язык. Особенно, если это касалось её предмета или моральных норм, которые больше подходили бы для монастыря, а не для обычной школы.

– Ты понимаешь, что сейчас сказала, Пэт? Да ещё в присутствии твоих учеников, – миссис Данкли нахмурилась. Эта внезапная поддержка Салли не входила в её планы.

– Человек в больнице! И я так же, как и все здесь, желаю знать, как такое произошло, и имеют ли отношение к случившемуся Салли и Катарина.

– А зачем, Эльза? Я абсолютно убеждена, что ни Катарина, ни Салли к случившемуся не имеют никакого отношения. Всё это просто ужасное стечение печальных обстоятельств.

При этих словах психолог энергично закивала головой, выражая полную поддержку позиции классного руководителя.

– Твое отношение к делу мне понятно, Пэт, но это совершенно не разъясняет ситуацию, поэтому прошу тебя не вмешиваться, поскольку ты препятствуешь нормальному ведению нашей беседы.

От сказанного лицо Пэт пошло красными пятнами, а её рыжие волосы будто потемнели, приобретя медный оттенок. Она уже была готова ринуться в новою атаку, но тут заговорила другая учительница. Миссис Элла Стугард до сих пор сидела молча, не вмешиваясь в происходящее. Она тоже много лет работала в этой школе.

– Салли, ты говоришь, что миссис Маккгауер накричала на тебя. Прости, но в это трудно поверить. Конечно, она иногда бывала несколько несдержанна, но Далия опытный педагог и только потому, что ты не ответила на её вопрос, не вышла бы из себя. Значит, было что-то ещё. Что именно сказала ей Катарина?

– Она ей сказала что-то о совести.

– Ну, теперь картина стала более или менее проясняться, – с нажимом сказала миссис Стугард. – Катарина, разве у тебя есть педагогическое образование, чтобы ты могла обсуждать методы преподавания учителей? И что это за разговоры о совести?

Катарина посмотрела на миссис Стугард, но ничего не ответила. Она старалась не слушать того, что ей сейчас говорят. Ей было, совершенно безразлично, какое наказание она может понести. Она очень боялась снова ощутить в себе то чувство ненависти, которое завладело ею на уроке. Катарина вдруг стала понимать, что каким-то непостижимым образом может материализовать это чувство и превращать его в грозное оружие, которое уже показало, на что способно. Ей совсем не хотелось новых жертв, поэтому она старалась не реагировать на слова учителей. «Хватит с меня одной Бататы, – подумала она. – Эдак можно полшколы в больницу отправить. Боже, как домой-то хочется. Скорей бы всё закончилось».

– Значит, говорить мы не желаем?

И тут произошло нечто непредвиденное. Школьный психолог вскочила со своего места и стукнула рукой по столу. Выпад был такой неожиданный, что все так и подпрыгнули на своих местах.

– Ну, хватит! Я долго молчала, но больше участвовать в этом не буду! Вы думаете, я буду сидеть и молча наблюдать за вашими противозаконными действиями? Я в тюрьму вместе с вами садиться не хочу, и лишаться лицензии тоже.

Такой реакции от всегда спокойной Милы никто не ожидал.

– Мила, ты в своём уме? В какую тюрьму? Что противозаконного мы совершаем?

– Всё, что здесь творится – противозаконно. Если Катарина сидит и не отвечает, вы все решили, что она в чём-то виновата? Да у неё шок! Она пережила ужасный стресс.

– Позволь, Мила. То, что ты сейчас говоришь….

– Нет, не позволю, Эльза! У меня есть к тебе один маленький вопрос. Где родители Катарины? А Салли? Почему их здесь нет? Тебе хорошо известно, что эти девочки ещё несовершеннолетние. А если у них будет нервный срыв или ещё чего похуже? Кто тогда за всё будет отвечать? Я не готова в этом участвовать.

– Не перегибай палку, Мила. Девочкам задали пару вопросов, только и всего, – вмешалась в разговор Элла Стугарт. – И разговор в присутствии родителей ещё будет.

– Девочек надо было сразу же отправить домой, – вступилась за Милу Пэт. – А вы мурыжите их уже больше часа.

– Ну, знаешь ли, Пэт! Это уже слишком! Мы что же, получается, издеваемся тут над ними?

– Получается именно так. А на Далию пол-школы жаловалось за её грубое обращение с учениками, и тебе это тоже известно.

– Точно, – встряла Мила. – Конечно, я желаю ей поскорее поправиться, но детей она не любила.

– Ну, хватит. Далия в тяжёлом состоянии, а вы тут накинулись на нее. Катарина, Салли, идите домой. Разговор на сегодня окончен, – проговорила Эльза, и губы у неё тряслись от возмущения.

Оставшись одна, она сжала голову руками, а потом достала из сумки телефон.

– Алло, Анна, как там дела? Что говорят врачи?

– Пока плохо. Она всё ещё без сознания. В больнице пытаются определить, что же с ней такое. А что у тебя слышно?

– Даже не знаю, что тебе сказать. У Далии произошла стычка с этой тихой овечкой Салли Пасино. Помнишь её? За Салли вступилась Катарина. Сразу же после этого случился удар.

– Катарина Чейзли, дочь Магды? Она очень хорошая и спокойная девочка и не будет вести себя вызывающе. А Магда, ну тебе не надо рассказывать, какая это замечательная женщина.

– Мы пытались разобраться, но Катарина всю дорогу молчала: видно она перенесла стресс. Мила и Пэт вообще подняли крик, что мы не имеем права говорить с девочками без родителей.

– По сути, они правы – это против правил.

– Поэтому я всех отпустила до завтра. Знаешь, я думаю, у Далии просто не сложился этот день. Девочки не причем.

– Я тоже так думаю.

Закончив разговор с директрисой, Эльза Данкли вышла из кабинета, быстро спустилась по лестнице и побежала к машине.