Читать книгу Феромон - Елена Лабрус - Страница 1

– Да плевать чем ты занят, Йорн! Вытаскивай свою голову из задницы и срочно ищи компромат на этого Дайсона. Даже если его собака нагадила на соседский газон, узнай и вручи иск сегодня. Так что времени плакаться нет. Давай! – телефон возвращается в карман, я откидываюсь на мягкую кушетку, вздыхаю. – Простите, Лили. На чём мы остановились?

– На том, что вы пытались расслабиться, а также изложить свои переживания, – звучит за спиной невозмутимый голос. – Продолжим? Или потратите весь час на звонки, мистер Хант?

– Вы правы, для телефонных разговоров во время сеанса я мог найти психотерапевта подешевле. Но, как обычно, выбрал лучшего.

– Приступим, – с улыбкой принимает она не особо завуалированный комплимент. – Закройте глаза. Представьте себя на берегу океана. Расслабьте спину, подставьте лицо тёплым солнечным лучам, ощутите в руке холод стакана с коктейлем, услышьте шум прибоя…

Удобная кушетка и впрямь похожа на пляжный шезлонг. Плавный изгиб, высокое подголовье, эргономичный дизайн – всё, чтобы почувствовать себя уютно и безопасно.

Мягкий голос блондиночки с учёной степенью баюкает, пытаясь настроить на нужный лад, только, к сожалению, фальшивит. Плевать ей. Зря потею на дорогом кожаном матрасе. Ничем мне доктор психологии Лили Гринн не поможет, хотя, судя по рекомендациям, должна быть хороша.

– Расслабьтесь. Взгляните на свои переживания со стороны. Что вас беспокоит, мистер Хант?

– Ваш вид в пляжном полотенце. Капли воды стекают с ваших мокрых волос по спине. Песок липнет к босым ногам. Кстати, не пью коктейли. Односолодовый виски – вот напиток для настоящих мужчин. Берег океана. Багровый закат. Влажный бриз. Тяжёлый толстостенный хайболл в руке. И красивая женщина рядом. Вам определённо идёт шампанское, – я слегка приподнимаю голову. – Я не сильно погрузился в нарисованную картину?

– Нет, но давайте говорить о ваших проблемах. Ведь вы за этим пришли?

– Я пришёл решить эти проблемы, а не говорить о них. – Остохренела её болтовня. – И на самом деле у меня нет никаких проблем.

– Разве? – скрипит она креслом. – Если я правильно запомнила, вы сказали, что устали от своей неконтролируемой сексуальности. Что ко времени окончания полового созревания, годам к двадцати, уже почувствовали свою власть над прекрасным полом. А в ваши тридцать боитесь заводить отношения, потому что сомневаетесь в их искренности. Так?

У-у-у! Да она откровенно издевается. Считает меня самовлюблённым идиотом. А мои сложности – надуманными. Жаль, я полагал, дамочка крута. Но заносчивый психиатр с завышенной самооценкой – настоящая катастрофа. Что ж, пусть тогда ощутит на себе то, над чем так неосторожно глумится.

– А ещё я сказал, что серийный бабник, а вы всё равно легкомысленно согласились меня принять, – опускаю ноги на пол.

– Люблю хорошие шутки, мистер Хант, – она крутит в пальцах ручку, вскинув подбородок. Не просто смотрит – держит зрительный контакт. Видимо, именно так учили делать в её престижном университете. – Только вам действительно нужна помощь, хоть и не пойму пока с чем.

Решила полечить мою гордыню? Поправить съехавшую на уши корону? Ну-ну.

– Тогда я объясню, – встаю, засовывая руки в карманы. Проклятая кушетка словно делает вздох за спиной: медленно набирает в кожаную грудь воздух, избавляясь от моего тела. Психиатр тоже делает короткий вздох, желая возразить или согласиться, или хрен знает, что там она собиралась сказать – всё равно не даю ей этой возможности. – Вы знаете, что такое феромоны?

– Конечно. Вероятно, несколько поверхностно, но общее представление имею, – склоняет она скептически голову.

– Я поясню. Это вещества, вызывающие сексуальное возбуждение. Представьте, что вы не голодны, но вдруг, проходя мимо ресторана, чувствуете запах жареного мяса.

– Я вегетарианка, – склоняет она голову в другую сторону, следя за моими перемещениями. Снисходительно улыбается.

– Хорошо, – пожимаю плечами. – Пусть будет запах варёной брокколи. Он вас больше возбуждает?

– Допустим.

– Чувствуете, как рот наполняется слюной? Желудок сжимается спазмом предвкушения? А ноги сами направляются туда, откуда доносится восхитительный аромат?

– По-настоящему захотелось запечённой на гриле капусты, хоть я не голодна.

– Отлично! А теперь представьте, что вы всё это ощущаете, но запаха на самом деле нет.

– И растерянный владелец ресторана крутит пальцем у виска?

– Именно так, – я останавливаюсь напротив стола. А может, она всё же не безнадёжна? – И я не брокколи, а кусок жареного мяса, но у вас начинается неожиданное слюноотделение.

– Это исключено, мистер Хант, – усмехается она, отклоняясь к спинке стула.

– Непрофессионально? – забираю дорогую ручку из тонких пальцев, не сводя с неё глаз. – Или вы замужем?

– Мистер Хант, вы пришли говорить не обо мне.

– Да, но я как раз о себе. О том, что у меня есть принципы, – задумчиво почёсываю голову тяжёлой золочёной ручкой. – Я не сплю с замужними женщинами.

– Хотите поговорить об этом? – опирается она локтями в стол, подаваясь вперёд. Голова закидывается выше. Как опытный мозгоправ, она пытается одержать верх в молчаливой схватке, но её грудь взволнованно приподнимается из выреза, и мой бесстыжий взгляд устремляется туда.

– Нет, потому что правда в том, – якобы кладу на стол ручку, но склоняясь к её уху, скольжу щекой по щеке. Ловлю ровное дыхание… но недолго. Она вдыхает всего лишь хороший парфюм, но чувствует не запах. Раз. Два. Три… Короткий резкий вздох. Совсем слабенькая. – Правда в том, что вы соврёте.

– Мистер Хант, – она сглатывает. Отстраняюсь. О, эта вздымающаяся грудь! Эти расширенные зрачки! Как знакомо. Как скучно. – Я… не замужем.

– Насколько я понимаю, – озабоченно изучаю часы на своём запястье, – моё время закончилось. Вас ждут другие клиенты. Но если решите назначить встречу за пределами этого кабинета, кто знает, возможно, я не буду против.

Но надо бы не намекать на встречу, которая не состоится, а сразу показательно разложить докторшу прямо на столе. Или на скрипучей кушетке. Сейчас, когда она не понимает, что с ней происходит, но хочет меня так, что нетерпеливо ёрзает на стуле. Когда соврала, хоть я знаю, что она третий год замужем. Когда готова наплевать на запрет отношений с клиентом. Но это так просто, что тупо лень.

Лень рушить самоуверенной дамочке карьеру. Лень доказывать, что, когда я говорил «безграничная власть над женщиной», именно это имел в виду. Не хочу отправлять в преисподнюю три счастливых года её брака ради случайного перепиха. Разбираться с мужем, которому она обязательно сознается, когда придёт в себя. Не буду оставлять её с липким, мучительным чувством вины, что накроет, когда пройдёт феромоновое похмелье.

Я решительно делаю шаг к двери.

– Мистер Хант! – подскакивает она.

– Эйвер, – оборачиваюсь, когда она догоняет. – Зовите меня Эйвер, Лили.

Вот чёрт! Тонкие руки обхватывают шею. А блондиночка настойчивая. Льнёт, словно к стеклу мокрый лист. Такая нежная, хрупкая, дрожащая. Соблазнительная, чего уж. Только совсем без иммунитета.

– Эйвер, я освобожу следующий час для вас.

– Простите, Лили, – уже только тем, что прижимаю её к себе, совершаю преступление – она сильнее пропитывается проклятым тяжёлым феромоном, которому не в состоянии сопротивляться. – Мне не нужна ещё одна женщина. Мне нужен психолог. И я надеялся, что наконец его нашёл.

– Вы не назвали проблему, с которой пришли, – безвольно откидывает она голову, обнажая тонкую шею.

– Назвал.

Твою же мать! В конце концов, я мужик и тоже на неё реагирую. Если поцелую, пути назад не будет. Но я этого не сделаю. Могу себя контролировать. А ещё, как уже сказал: у меня принципы.

– Назвал, – заглядываю в глаза, затуманенные чувственной поволокой. – Вы невнимательно слушали. Моя проблема – уникальный феромон. Он вырабатывается кожей, выделяется потовыми железами, концентрируется в слюне. Как думаете, сколько женщин устояло против его убедительной биохимической сути?

– Ни одной? – стонет Лили Гринн, прижимаясь к моему бедру.

Проклятье! Да у неё просто крышу рвёт. Так и знал, что зря потел на той кушетке.

– Лили, – мягко отстраняюсь, выставляя руки вперёд. – Вы очень привлекательная девушка. Но я, правда, придерживаюсь определённых правил. И сейчас уйду. Действительно надо идти. А вы примете горячий душ и забудете всё, что сейчас испытываете. А ещё будете благодарны, что я не воспользовался вашей слабостью.

– Эйвер, пожалуйста! – в последней надежде хватается она за ремень брюк, не осознавая, что делает этим себе же хуже.

– Лили, – произношу строго. Прижимаю её руки вдоль тела, отхожу. – Воспользуйтесь моим советом. И протрите влажной салфеткой ручку – тогда не захочется позвонить. Спасибо, что выслушали, – открываю дверь. Она так и стоит руки по швам. И ужас застыл в глазах, словно я её не просто покидаю, а отправляюсь в гигантскую мясорубку, приёмный лоток которой как раз за дверью. – Не забудьте о тайне исповеди.

– Я не священник. – Нас разделяет пара шагов, но, кажется, доктору уже легче. Она изображает даже слабое подобие улыбки.

– Вы больше, чем священник. Вы целитель душ. Но, пожалуй, я найду себе мозгоправа мужского пола, – широко улыбаюсь напоследок, зная, что сюда не вернусь.

– Неужели не устояла ни одна? – наваждение мной явно спадает: к ней возвращается способность думать. – Против этого вашего… феромона?

– Ни одна, – уверенно качаю головой. С мягким щелчком закрывается дверь.

И сейчас мне определённо всё равно: существует ли она вообще, та, на которую феромон не действует. Сейчас мне просто нужно делать свою работу. Надо идти. Встречу с клиентом никто не отменял. И новый секретарь сам себя не наймёт.