Читать книгу Феромон - Елена Лабрус - Страница 15

Свежие газеты полны скверных новостей.

Найден подвох в новой амнистии капиталов. Выявлены убыточные пенсионные фонды. Умер владелец сети магазинов здорового питания Оливер Солл. А высокомерная сучка Аманта Уайт вышла замуж за сынка директора текстильной компании.

Но простые углеводы творят чудеса. Всего лишь густо посыпанный сахарной пудрой пончик, а градус моего настроения резко уходит с заморозков в оттепель. И даже не знаю, что меня больше веселит – оттопыренные уши пухлого наследника текстильной империи или кривоватая улыбка Аманты, наконец-то отхватившей кусок пожирнее в прямом смысле этого слова.

Усугубляю калорийный беспредел большим стаканом кофе со сливками прямо у фургона с выпечкой. И, примерно прикинув, что этот отрыв мне будет стоить сорокаминутной пробежки в хорошем темпе, возвращаюсь к работе.

Теперь не пугает даже предстоящий разговор с Хантом.

Хоть и поглядываю на поворот к лифтам на каждое движение в коридоре, работы много. Вникаю в текущие дела. Проверяю оформленные документы. Разбираю почту.

Только когда чернильные сумерки сменяет расцвеченный неоновыми огнями вечер, понимаю, что Эйвер сегодня не придёт. Рука сама тянется к телефону. Окидываю взглядом подготовленные документы, но, к сожалению, в них нет ничего срочного. И вряд ли Ханта растрогает забота его секретарши, если я спрошу, всё ли у него в порядке, а не обрушу на него какую-нибудь экстренную новость.

Уставшие глаза не скажут мне за это спасибо, но в последней надежде тяну время: то нахожу в документе пропущенные запятые, то берусь заново просматривать список его клиентов. Выключаю компьютер, когда в офисе почти никого не остаётся.

И по закону подлости в пустом фойе первого этажа натыкаюсь именно на Эйвера.

– Мистер Хант.

– Анна, – кивает он на ходу, и не думая останавливаться.

В тонком пуловере, засунув руки в карманы, он проходит мимо, пока я ищу повод его окликнуть. Даже сбросив официоз строгого костюма, даже со спины он кажется напряжённым. Но ни черта не понять по его упругой, уверенной походке.

Его высокая фигура исчезает за поворотом, а я всё медлю. Всё сомневаюсь: упустила я подходящий момент поговорить или нет? Ведь чем дольше тяну, тем больше похоже на то, что я скрываю от него правду.

И чёртова квартира, в которой я натыкаюсь то на любимую кружку Глена, то на ручку шкафчика, которую он сломал, то на обглоданную Нарциссом юкку в кадке, не добавляет оптимизма.

Эйвер разозлится и вышвырнет меня. А я вместо того, чтобы сравнять счёты с судьбой, добавлю ещё одно жестокое разочарование в свой послужной список. Справлюсь ли я с ним? Переживу? Махну рукой?

Ни документы, что я принесла с работы, ни телевизор, ни книга – ничто не помогает отвлечься от неприятных мыслей. В уме крутится дурацкий несостоявшийся разговор. Подбираю правильные слова. Отвечаю на возможные вопросы. И всё время вспоминаю жёсткую спину Ханта.

Да к чёрту сомнения!

Джинсы. Волосы в узел. Мешковатый свитер. Пусть у Эйвера будет поменьше зрительных раздражителей. Зато побольше простора для воображения. Насколько я знаю, чем сложнее загадка, тем сильнее хочется её разгадать.

Уверенность в правильности принятого решения пухнет как тесто, замешанное на безрассудной отваге. Растёт, как на дрожжах, пока я ёрзаю в спешащем по городу такси.

Только рабочий кабинет неожиданно осаживает холодной пустотой. И обескураживает запахом жареного мяса. Едва уловимый, в этом царстве дерева, кованного металла и идеального порядка он лишний, неправильный, вне закона, но я его так остро чувствую.

«У Ханта что-то случилось?»

Не знаю, как с этим связано горелое мясо, но, осматриваясь по сторонам, легко нахожу подтверждения своей догадке.

Пустая подставка из-под шара для боулинга. По центру ряда она зияет как выбитый зуб. И место от исчезнувшей бутылки виски – как прореха в идеальном полотне шкафа.

Ещё Эйвер примял задницей разложенные документы, пока пялился в окно. Значит, о чём-то думал.

Взял шар, прихватил выпивку, пнул стул, косо приставленный к столу, оставил распахнутой дверь. Значит, был зол и расстроен. И есть только одно место, где в таком состоянии его можно найти.

К счастью для него или к несчастью, но я знаю, что это за место – боулинг-клуб «Лакки Страйк».

Тихая музыка. Приглушённый свет. Блестящие дорожки.

Несложно увидеть единственного игрока в пустом VIP-зале.

И великолепный с любого ракурса Эйвер Хант двигается в размеренном, сомнамбулическом, пугающе монотонном ритме.

Три шага, выпад, бросок. Звук падающих кеглей. Страйк. Глоток виски. Возвращённый шар уверенно ложится в правую руку. И снова три шага. Выпад. Бросок. Страйк.

Я переобуваюсь в специальные ботинки. Если Хант меня и видит, то никак не демонстрирует это. Вернее, даёт понять, что ему плевать.

Но я не уйду, даже если он будет меня гнать.

Он один. Он пьёт. Он бросает шары. Ему чертовски плохо. Разве я могу такое пропустить?

Но я пришла не злорадствовать. Скорее наоборот.

Он бесконечно одинок. Я знаю, каково это. И я его не оставлю. Даже если этот стоик возомнил, что никто ему сейчас не нужен.

Страдания, причинённые не мной, не считаются. И мне не интересен сломленный враг. Я хочу победить в честном бою. Исцелю, помогу, утешу, вытру слёзки, прижму по-матерински к груди, протяну руку помощи, а прибью потом, когда он поправится.

Три шага, выпад, бросок. Страйк.

Моё появление не заставило его промазать.

– Я думал, ты так и не рискнёшь, – усмехается он.

Думал, я топчусь в нерешительности? Боюсь нарушить его гордое уединение? Ох уж мне эти самовлюблённые мученики.

– Зря старалась, мне не нужна компания.

– Я не играю, – игнорирую его враждебность.

– Зачем же пришла?

Три шага. Выпад. Бросок. Страйк. На табло загорается очередной крестик. Из ополовиненной квадратной бутылки Эйвер наливает ещё глоток в свой стакан.

– Поговорить, – опускаюсь в неудобное пластиковое кресло, давая понять, что никуда я не уйду. Пусть не пыжится и напрасно не давит на меня своим презрением.

– И о чём же? – оценив мой упрямый вид, он щёлкает пальцами, чтобы бармен принёс ещё один стакан.

– Я не пью виски, – нестерпимо хочется отодвинуть сиденье, чтобы не упираться коленями в Ханта, если тот сядет напротив. Но оно приделано намертво, только вращается, а Эйвер стоит.

– Это скотч, – словно не слыша отказа, Хант наливает в принесённый стакан яркую красно-оранжевую жидкость. И молча держит его, пока я не беру. – За твой первый рабочий день?

– За знакомство, Эйвер, – приподнимаю стакан. Он всё равно заставит меня выпить, так хоть отстою своё право называть мистера Ханта на «ты».

– За знакомство, Анна, – усмехается он, глядя как, выдохнув, словно перед казнью, я вливаю в себя крепкий напиток. К счастью, скотч идёт довольно мягко. Я не поперхнулась, не закашлялась, даже не поморщилась.

Надеюсь, не разочарованный этим зрелищем Хант тоже делает уверенный глоток. Пустой стакан со стуком возвращается на стол. А упругая задница Эйвера таки втискивается в узкое пространство сиденья. Судя по тому, как непринуждённо он поддёргивает на коленях брюки, Его Величество согласилось принять мою компанию. Ненадолго. Присмотреться. А там как пойдёт.