Читать книгу Феромон - Елена Лабрус - Страница 6

Когда в детстве я спросила, почему вместо звучной отцовской фамилии Визе мне дали мамину девичью Ривз, мама с честью выдержала этот сложный разговор и убедила меня, что лучше ничего не менять. Иначе проклятье семьи Визе меня не оставит. Я зачахну в тени этого громкого имени, как слабый росток в тени могучего дуба, и никогда не смогу стать сама собой. Оно будет довлеть и обязывать, и никогда не позволит заниматься чем я хочу.

Как показало время, она была бесконечно права.

Когда я развелась с мужем, то ни секунды не сомневалась, что мерзкую фамилию Дайсон вычеркну из своего паспорта. И кто бы мог подумать, что окажусь тоже права в своём выборе и это сыграет мне на руку.

Я не дочь знаменитого Лиона Визе, владельца фармацевтического концерна «Визерикус». Не жена известного юриста Глена Дайсона. А никому не известная Анна Ривз, человек и секретарь.

Правда, сейчас можно было бы добавить: секретарь блистательного Эйвери Ханта. И в этом уравнении из двух неизвестных, я всё равно «игрек», а не «икс». Всё равно «бета», а не «альфа». И тень дуба всё равно меня заслоняет. Но Эйвер Хант – тот дуб, что я выбрала сама.

Кто бы мог подумать, что, встретив его через двенадцать лет, я вдруг почувствую непреодолимое желание доказать, как сильно он во мне ошибся.

Когда он стал лапать меня своим сальным взглядом, я поняла, что ведь это и есть мой шанс отомстить. Что все прошедшие годы, вся моя жизнь как раз и готовила меня к этому моменту.

И ничего я так сильно не хочу, как разбить ему сердце и посмеяться в лицо.

Он так кичится тем, что не потерпел ни одного поражения. Так бахвалится, что никогда не проигрывает. Тем горше будет его поражение. Тем слаще моя победа. И я наконец почувствую себя отомщённой и смогу оставить Эйвера Ханта покоиться с миром в прошлом.

Звонок отца отвлекает меня от размышлений и выбора наряда, который завтра точно не оставит Ханта равнодушным.

– Нет, пап, я не знаю, что они раскопали на Дайсона, – отвечаю на вопросы отца, расхаживая по гостиной. – Но обязательно выясню о чём говорил с ним Йорн.

Завтра мой первый рабочий день в «Морган & Хант», но я не то, чтобы не осознаю, мне даже поделиться этим не с кем. Маме – нельзя, она будет меня отговаривать. Подруга, с которой я заливала свой позор слезами и вином, давно занята делами куда серьёзнее, чем мои школьные разочарования. А отец… он знал о моих чувствах, но о моём фиаско мы с ним никогда не говорили.

– Нет, папа, я не буду это узнавать по своим каналам… И что с того, что они у меня есть? Надеюсь, Эйвер Хант мне всё расскажет сам, – заставляю я отца удивлённо замолчать на полуслове. О, как много всего в этой паузе! Но я точно знаю, какие вопросы крутятся сейчас в его голове, и отвечаю, не дожидаясь, когда отец их задаст: – Нет, я с ним не сплю. И я не принялась за старое. Я просто его личный секретарь. С завтрашнего дня.

Вытягиваю руку с телефоном подальше от уха, но звучный бас отца слышится даже с такого расстояния.

– Нет, пап, – перебиваю его эмоциональный монолог. – Всё совсем не так, как с Гленом. С Гленом мы сначала начали встречаться, а потом вместе работать… Конечно, ничего хорошего из таких отношений не вышло. И личное с рабочим лучше не совмещать, да. Я и не собираюсь… Пап, да, я именно из-за этого и не пошла работать в твою компанию. Да, могла бы сделать собственную карьеру, – падаю я на диван и пытаюсь вытащить платье, на которое села, пока отец пускается в свои любимые измышления на тему как всё сложилось бы, начни я работать на него. – Нет, только не в твоей компании. Ты контролировал бы каждый шаг своей малышки, даже не потому, что не доверял, а в страхе, как бы я не оступилась и больно не ударилась. И знаешь, хорошо, что я сделала так, как решила сама. В свете того, что компанию ты решил продать, я бы так и так осталась без работы.

Звонок по второй линии заставляет меня посмотреть на экран. Хант?!

– Пап, прости, но я должна ответить. Давай, встретимся в выходные и спокойно обо всём поговорим. О моей личной жизни. О твоём любимом гольфе. О чём захочешь. Попьём пивка с наггетсами. Если будут новости – я перезвоню.

Выдыхаю, прежде чем принять входящий вызов.

– Эйвер?

– Анна, забери в офисе документы и привези по адресу, который я сейчас назову, – заявляет он тоном, не предполагающим отказа. В общем, обычным тоном Эйвера Ханта.

– Хорошо, – отвечаю равнодушно, хотя адрес его квартиры и заставляет меня нервно сглотнуть.

– Ключи в верхнем ящике стола. И перенеси мои встречи с утра на вторую половину дня.

Сухо и по-деловому соглашаюсь, но неприятный холодок, что работать на Ханта будет сложнее, чем я себе представляла, пробегает по спине. Вздрагиваю от звука дверного звонка. Последние слова босса тонут в этой пронзительной трели. Впрочем, он, скорее всего, сказал «спасибо» или «доброй ночи».

Но пока иду к двери, всё размышляю, а знает ли Хант такие слова? В его духе было бы сказать: «и не забудь вернуть ключ на место» или «срочно». Но стоящий на пороге Глен напрочь выбивает из головы все мысли.

– Это же ты? – горят гневом его глаза. – Ты рассказала Йорну про инсайдерскую сделку?

– И тебе добрый вечер, Глен, – вскидываю подбородок. – Если бы это была я, то странно, что из всей кучи дерьма, что я для тебя делала, я выбрала именно это: жалкие намёки на шпионаж, доказать который затруднительно. Хотя кое-что незначительное я Йорну действительно сказала: где застать тебя за бранчем.

– Так и знал, что на Розовой аллее он нашёл меня с твоей подачи. А мне затирал, что тоже не мог пропустить цветение сакуры.

– А он умнее, чем кажется, – усмехаюсь в ответ.

– Я зайду? – оглядывается Глен суетливо.

– Нет, – и не думаю освобождать ему дорогу в свою квартиру.

В наш дом, который он осквернил своим адюльтером. И я совру, если скажу, что мне плевать. Нет, до сих пор мне обидно и больно. Я выкинула кровать, на которой они трахались. Бокалы, из которых пили. Даже ковёр, на котором валялись её вещи. Но выкинуть из своего сердца горечь, унижение и разочарование пока не смогла.

– Анна, нам надо поговорить, – нервно переступает Глен на крыльце и снова оглядывается, словно в этом спальном районе его кто-то преследует.

– Мне не надо. А ты потерял право пересекать порог этого дома, когда привёл сюда свою подружку.