Читать книгу Обратная сторона океана - Евгений Переверзев - Страница 16

14 мая. С утра раскидали дела, и каждый ушёл по своему маршруту. Я дописал материал о пересечении Азовского моря и отправился искать почту, чтобы его отправить в «Вечёрку». Артур с Костей побеспокоили портнадзор и таможню, Гена – мастерские. Витька остался на яхте. Он взялся приделывать к леерам губенковскую зелёную сетку. И потом, кто-то же должен быть на борту.

Первым вернулся Гена. В мастерских взялись за ремонт, который нам встанет в 500 рублей. Потом подошли Артур с Костей. Портнадзор за оформление прихода-отхода выставил счет в 760 рублей, вместо прошлогодних двадцати. Там же обозначилась проблема просроченности питерского спасательного плота на несколько дней. Подсунули сволочи несвежий продукт. А в той спешке в Питере мы с Костей, естественно, не смотрели на пломбы, даже в голову не могло прийти, что нас обманут.

– Переукладка, сказали, будет стоить 5000 рублей, – рассказывал Костя.

– Штурман, это твой косяк. Ты в своём Питере за плот отвечал. Где теперь эти деньги брать? – пошёл на резкое «ты» Гена.

– Знали бы вы, как мы этот плот забирали, там не до проверок было, – вмешался я.

– Ген, вот ты перебиваешь и не даёшь дорассказать, – с обидой, повысив голос, продолжил Костя, – договорились без всяких правил. Нам предложили за восемь бутылок водки и банку кофе закрыть глаза на наши пломбы. Всё нормально. Наверное, если им накинуть ещё пару банок, то можно было вообще идти без плота.

– Водка с тебя, штурман! – Гена и не думал так просто отпускать Костю, уж слишком был удобным случай.

– Вот жулье, – не выдержал Витька, – крохоборы. Ильич прав был.

– Гондурасы! – вспомнив выражение Ильича, прогримасничал недоброй улыбкой Артур. – Кого трясут?! Яхтсменов трясут, которые идут прославлять свою страну! Эх, всё продадут, страну продадут, себя продадут.

– Какую страну? Ты за кого беспокоишься? Мы не в Волгограде и даже не в Ереване, мы же в Украине! – назидал Гена.

– А что, в России лучше? Тебя рядом не было, когда мы с Игорем по инстанциям бегали, лбы расшибали о двери, и открывать их никто не спешил.

– А здесь вообще крысятничают, – опять вставил Витька.

– Вот так страну и разделили. Там. Здесь. Мы. Они. А кто мы, а кто они-то? Я вообще не понимаю, что произошло. Кто голосовал за распад СССР? Я, например, был против. В нашей семье половина родни – украинцы, – сменил тему Костя, – Россия и Украина для меня – это единая страна, которую кто-то для чего-то временно разделил. Как можно разделить родственников? Где этот ЗАГС?!

– И у меня бабушка украинка. Поддубная Арина Титовна. По дедовской линии вообще удивительная история, если будет интересно, потом расскажу. Так что в Украине я чувствую себя так же дома, как и в России. Здесь полно родственников, могилы предков по одной из линий. Кто вправе отобрать у меня историю моей семьи? – поддержал Костю я. – Когда почту искал, прогулялся немного по Керчи, не встретил что-то ни одного иностранца.

– Зато они его встретили. От тебя москалём за версту несёт. Серьёзно предлагаю свернуть политические дискуссии до выхода в нейтральные воды, – то ли в шутку, то ли действительно всерьёз настаивал Гена, – а в Союзе хуже всех жилось русским. Все союзные республики обеспечивались намного лучше, чем сама Россия. Это неоспоримый факт. Пусть теперь поживут самостийно, если так кому-то хотелось. Сколько можно всех кормить!

– Во времена Тимура Тамерлана появилась прекрасная пословица: «Из-за такой щедрости мы пребываем в такой бедности». А кто они-то? Кто меня встретил?

– Кто встретил, кто встретил… Кого ты встретил.

– Да… скорее бы в море, – переключил разговор Витя, явно не желавший, чтобы мы с Геной бодались.

Никто из нас в то время даже не мог предположить, что спустя четверть века в истории Украины появится «великая нация укров», разгромившая полчища москаля Александра Македонского, и что предки «укров», сегодняшние украинские дети, назовут на одной из школьных ярмарок коктейль с томатным соком «кровью русских младенцев» и, радуясь своей креативности, с удовольствием будут его пить. Такого ужаса никто не мог даже представить. А вы верите в массовый гипноз?

В это время к яхте подъехали «Жигули», вышел мужчина лет пятидесяти.

– Здоровеньки булы, хлопцы.

– Здравствуйте.

– Своё вино. Побачте. Гарно вино! Берите, – предложил продавец на колёсах.

– Что стоит? У нас рубли.

– По курсу обменяемо. Пробуйте.

Мы переглянулись. Вина нужно бы взять, поскольку водка уходила на глазах, а мы ещё, по сути, и не стартанули. Переукладка одного плота на восемь бутылок потянула. Хотя, конечно, и деньги ещё на что-то могут пригодиться. А вдруг что?

– Так что стоит-то?

– Тридцать рублив за литр. Всё возьмёте – рублив пьять скину.

– А сколько всего-то?

– Питьдесять литрив.

Вино продегустировали все. Букет был достойным.

– Берём, – решительно произнёс Гена, у которого резко изменилось настроение. – Капитан, тащи общак, давай деньги.

Мы сначала перелили одну канистру, потом слили содержимое в бак из другой. Команда повеселела. Продавец улыбнулся и умчался на своей «шестёрке».

– Как всё удачно складывается. Пока вино пить не будем, вот когда в море выйдем, тогда. Заодно и Нептуна угостим по морскому обычаю, – не упуская настроения, сказал Гена, – нам ещё сегодня надо на рынок сходить за зеленью. Боцман, что там ещё нужно подкупить?

– Чеснока обязательно, лука и ещё бы несколько банок борщевой заправки. Потом сравним, чья лучше. Хлеб сегодня возьмём или завтра перед отходом? Буханок сорок надо.

– Витька, ты и с борщом в политику лезешь. Заканчивай. А хлеб завтра, а то ещё заплесневеет до Стамбула.

– Это, получается, по восемь буханок на человека? Куда столько? – быстро подсчитал Костя, – нам идти четыре дня, ну максимум шесть суток при неблагоприятном ветре. В Турции лучше свежего возьмём.

– Не знаю, как у вас, питерских казаков, а у нас – кубанских и донских, принято про запас брать. Если что, на сухари пойдёт. Доллары, – Гена сделал ударение на «а», – вообще надо экономить. Ты, штурман, лучше на карту смотри, мы тут с боцманом сами разберёмся.

Итак, через восемь буханок хлеба с учётом запаса я буду в Турции. Вот такая арифметика.