Читать книгу Обратная сторона океана - Евгений Переверзев - Страница 19

Говорят, что в центре Чёрного моря есть хранилище для радиоактивных отходов стран, выходящих на это море. Такое ощущение, что мы как раз над ним. Хочется извергнуть жалкие остатки содержимого своего желудка именно сюда, в мертвенно-тёмную свинцовую бездну. Птичка ещё не улетела. Сидит на краспице. Как её там на этом перевёрнутом маятнике не укачивает?! Вторые сутки катим со скоростью 4,6 узла, курс по компасу 224 градуса. Идём на Босфор. Настиг дождь, мелкий и частый, приходится киснуть на вахте. Температура воздуха 18 градусов, забортной воды – 14. К 19 часам ветер сдулся, затем зашёл к западу, идём неплохо в бейдевинд, то есть как можно ближе к ветру. Сегодня никого не тянет на разговоры. Наверное, у всех чугунные головы. Впрочем, почему наверное?

Только на следующий день экипаж зашевелился и заговорил. Захотелось вступить в контакт даже с внешним миром. На позывные нашей рации не ответил ни один проходящий мимо корабль. Жаль, что нам не видны их названия. Записал бы для предания позору потом. Может, мы нуждаемся в помощи?! Может быть, тонем… Наконец-то вышла на связь «Героевка». Дали наши точные координаты. Мы прошли 260 миль из 420. Проходящий болгарский «Хемус» откликнулся на связь. Говорили на русском. Правда, их русский был далеко не совершенным. Хотя какие претензии? Мы бы так разговаривали на болгарском! Слово «широта» болгарином было воспринято как «шнапса». Они ответили отказом, мол, шнапса у них нет. Так что если в болгарских СМИ появится публикация о том, что русская яхта «Аира» бродит по Чёрному морю и клянчит у проходящих кораблей спиртное, то не верьте. Тем более что в этот день спиртного никому не хотелось. Всему виной плохой русский у болгарского радиста. Вот так и рождаются сказки про русских Иванов. Штиль. От кого-то прозвучало предложение, чтобы болгарин взял нас на буксир, но Артур категорически отказался. Ну и правильно. Предложение, конечно, родилось не из-за какой-то безысходности, а скорее из-за одержимости желанием быстрее преодолеть расстояние.

Мы скинули ватники и искупались в чёрной холодной воде. Её мрачная прозрачность была пугающе неприятной. Волна поднимает и опускает яхту с обвисшими парусами. А что делать – мы полностью во власти погоды. Редко появится спина дельфина, в основном встречаются небольшие дрейфующие стаи медуз. В море как-то мало жизни. В 14.00 подул ветерок, обозначив нашу вахту. Идём 4 узла. Всё больше встречающихся кораблей, что свидетельствует о приближении Босфора. Надо же, чувствую себя превосходно – улеглось. Будем жить! Люди, я не умру-у-у! Рулю ногами, откинувшись спиной на леера, оказывается так удобнее и курс держится чётче. Пижон. В первый раз за плавание испытываю удовлетворение. Ощущение безграничного водного пространства и свободы, не хочется признавать государственных границ. Зачем они вообще нужны, кто их только придумал?! Странный тип этот человек, сначала он ставит вокруг своего жилища забор, а потом хочет за него вырваться. Здесь и сейчас границы вообще воспринимаются сущей глупостью. Хотя, если разобраться, у каждого животного есть своя территория. Он помечает её и ревностно относится к любым на неё посягательствам. Волк бьётся с волком, тигр с тигром, олень с оленем. Человек такое же животное, только с большими претензиями. У него есть и запросы, которые волку с тигром даже в голову не придут. Желание оградить своё жилище перерастает со временем в стремление установить границы государства. Границы государств пожирают границы других государств.

– Я говорю, точнее думаю, о маниакальной одержимости человека возведением границ, – прорезал мой голос тишину, – хотя первый забор он поставил наверняка из желания себя обезопасить.

– Вот вы, русские, как дом строите? – неожиданно поддержал разговор Артур. – Вы же сначала ставите забор, отгораживаетесь сразу от людей. Мы, армяне, сначала возводим дом, показывая свою открытость всем, кто хочет помочь. Вместе строим, потом вместе празднуем.

– Ага, а потом ставите забор и отгораживаетесь от того, кто помог, – сразу нашёл я, чем ответить.

– А я вот про Украину думаю, – вставил Гена, – взять того же Губенко Анатолия Ильича. Судя по фамилии – украинец, душа человек. И этот гадёныш с «гарным» вином «питьдисять литрив». Один свои границы открывает, чтобы людям помочь, а другой – чтобы нагадить. Как с этим быть?

– А у нас два хохла в экипаже, пусть они и отвечают, – просипел в улыбке Артур, намекая на нас с Костей и, видимо, мстя за мою ремарку с армянским забором.

– Не делайте мне беременную голову, как сказали бы мои родственники в Одессе. Уродов в каждой нации можно найти, – парировал Костя, – есть, конечно, и национальные особенности, передающиеся на генном уровне. Страсть к самостийности у украинцев совсем не случайна. Бежавший от польского угнетения люд образовал Запорожскую Сечь. Люди попросту устали гнуть спины и создали вольное казачье общество со своими законами, казачьим кругом, выборной системой атаманов. То же самое происходило в разное время и на Кубани, и на Дону, и в Сибири, и на Дальнем Востоке. Казачий уклад он особенный.

– Это точно, – довольно хмыкнул Гена, – Украина от казаков пошла. Они ещё при Богдане Хмельницком решили, что нужно быть с Россией, и на этом всем надо стоять. Негоже против воли дедов наших идти.

– Я себе знаю, а вы себе думайте, шо хочите, – сказали бы в Одессе.

– Это ты к чему?

– С одной стороны, казаки всегда с Россией, а с другой – казачья вольница им никогда покоя не давала, головы сносила. Казаки всегда были себе на уме.

– Не без этого, – защищаясь, нападал Гена, – казаку без воли – смерть. Что там по этому поводу история говорит? – и он посмотрел в мою сторону.

– Говорит, что вся беда в национализме. Вон, действия нескольких националистов в Германии привели ко Второй мировой войне. В Украине национализм из ушей полез в конце XVIII века, в конце XIX только усилился. Сначала гнев националистов в основном был направлен на Польшу – вечного врага, затем на коммунистов, то есть на Россию. Националисты тогда активно использовали слабость России. Революция. Переоценка ценностей. В принципе, украинцы должны Владимира Ильича провозгласить своим национальным героем. Он первым из «царей» открепил Украину, сделав её союзной республикой. Следующим закономерным шагом уже было полное отделение. Что и произошло. А Россия в результате просто подарила братскому народу тот же Крым и ту же Одессу.

– А казаки всё вернут обратно. Если Украина не будет с Россией, её опять попилят, помяните моё кубанско-донское казачье слово.

– В истории всегда будут Мазепы, Скоропадские и Бандеры, а вместе с ними – расколы и террор.

– К какой национальной идее может привести человек, это я про Бандеру, если он ради этой идеи в детстве душил одной рукой котят, чем очень гордился. Любой психолог скажет, что у парня конкретный диагноз. Я про него много читал, чтобы понять, чем он руководствовался, – продолжил Костя, – ведь он не только изначально поддержал Гитлера, но и не изменил себе, когда немцы арестовали его через пару недель после начала войны и посадили в лагерь, и когда в 42-м его братья Александр и Василий были убиты в Освенциме, а третий брат погиб от рук всё тех же немцев через год в Херсоне. Гитлер запретил ему всяческую пропаганду украинского национализма и создание независимого украинского государства. И после этого он всё равно кричал «хайль Гитлер», считая своим врагом советскую Россию.

– Ну да, которая создала Днепропетровскую ГЭС, ставшую до строительства нашей Волжской самой крупной в Европе, Харьковский тракторный завод, Запорожский металлургический комбинат, сеть Донбасских заводов, да разве всё перечислишь, – поддержал Гена.

– Национализм одной страны по своей сути отвергает национализм любой другой. Никогда националист-немец не признает националиста-украинца, иначе он изменит своим убеждениям. Победоносность националистов вообще утопична, потому что ни одна национальность в мире не подчинит себе все остальные. А любые союзы националистов носят временный характер, – популяризировал я свои убеждения, – хотя национализм, скорее всего, как и первый забор, поначалу используется для защиты самого себя, а потом уже прёт без разбора и дуром.

– Слушайте, говоруны, на компас кто-то смотрит? Мы хоть в ту сторону идём? – решил обозначиться Артур. Ему явно не нравилась та беседа, в которой он не мог быть лидером.

– Вахта не дремлет, – ответил Витька, – а слушает. Интересно же.

Все погрузились в молчание. Нахлынула вторая волна ностальгии – если раньше пытались по приёмнику искать зарубежье, то теперь он настроен только на одну волну, слушаем наш родной «Маяк». Завтра – Стамбул. Костя берёт уроки у Виктора, они вечерами секстантом «ловят» звёзды и «сажают» их на линию горизонта. Романтика!