Читать книгу Сны Лавритонии. Книга 1: Тьма над горой - Гил Макверт - Страница 10

Радость Лисс а была недолгой. Люди бургомистра нашли дрожащего от холода осла в чаще. Один из псарей случайно услышал звуки, которые принял за хрюканье кабана. Оказалось, что это был осёл Плима. Бедное животное было так напугано и обессилено, что поначалу не находило в себе сил даже подать голос. Однако ни дровосека, ни возка поблизости не оказалось.

Есть осёл, но нет телеги! Версия бургомистра о том, что Плим сбежал в город, рассыпалась. Не мог же он в конце концов сам залезть в упряжь и поскакать по Зыбь-дороге навстречу мечте…

***

Не разбирая поворотов, Бомби промчался из столовой по коридору наверх и с глухим «бум!» врезался в дубовую дверь. Кого-то жизнь ничему не учит. Стеная и причитая, он вошёл в спальню.

На столе горела масляная лампа. Тереция в ночной рубашке сидела на подоконнике и смотрела в непроглядную темень. Бомби подошёл и положил усатую морду на босые ноги девушки. Обычно этот трюк срабатывал. Так можно было привлечь к себе внимание или выпросить вкусняшку. С этим трюком не нужны были даже слова. Но на этот раз Тереция не пошевелилась. Не замечая Бомби, она продолжала с задумчивостью смотреть в даль. Не в ту даль, что была за стеклом, а в ту, что внутри неё.

Бомби такое положение дел не устраивало. Он сосчитал про себя до десяти. Десять секунд, по его мнению, было пределом молчания для двоих говорящих существ, находящихся в одной комнате. После этого тишина всегда превращается в муку.

– Ну что, не видно Плима? – Бомби вложил в свой вопрос всю озабоченность, на которую только был способен. Тишина. Тереция смотрит в окно, словно его здесь и нет. «Ох, не с этого вопроса нужно было начинать».

– Ну, что там за окном? Снег ещё валит?

Тереция взглянула на Бомби с грустной улыбкой и потрепала его за ухо.

– Хочешь поговорить? Невмоготу молчать после такого беспокойного дня?

– Что ты! Какие беспокойства! Я вижу, как ты страдаешь, и от этого у меня пропадает аппетит. «Страдать в одиночку нельзя», – так говорила моя бабуля. Иначе можно поймать кукушку. Не знаю, при чём тут кукушка, но так она говорила.

– Согласна! Твоя бабуля была очень мудрой.

Бомби шмыгнул носом.

– Хочешь, закопайся в мою мохнатую шерсть, поплачь, выплесни чувства. Плим ведь был замечательным человеком, и ты его любила. И вот на тебе! Всё, что от него осталось, – это старый облезлый осёл. Какая трагедия!

Бомби зажмурил глаза и всхлипнул.

– Ты думаешь, с ним что-то случилось? – спросила Тереция.

– Случилось? Конечно, нет! Я даже не допускаю мысли, что сейчас его тело лежит где-то под толстым слоем снега и дожидается весны, потому что до весны его точно никому не найти. Нет, это вздор и глупости. Любая собака скажет тебе, что уйти из дома на несколько дней и не возвращаться – это совершенно нормально. Так что давай не будем накручивать лишнего, а лучше поиграем в отгадывание слов. Всё, я загадал слово: «Тот, кто нырнул и не вынырнул». Подсказка – это не рыба.

– Нет, Бомби, я не могу сейчас играть. Расскажи лучше, что ещё говорил отец в столовой.

– Утопленник.

Девушка с ужасом посмотрела на Бомби.

– «Тот, кто нырнул и не вынырнул». Правильный ответ – утопленник. Точно не хочешь поиграть в слова?

Тереция покачала головой.

– Ладно. Ну, – вздохнул он, – что говорил бургомистр в столовой. Ты ведь сама всё слышала. Он разбил людей на группы по двое, а сам в одиночку пошёл куда-то, где после долгих блужданий обнаружил это глупое животное – без сознания, без дровосека и без телеги.

– Это всё?

– Конечно, не всё. Ещё он спас кузнеца. Но это ведь не относится к спасению Плима.

– Спас Лисса? Как это? – удивилась Тереция.

– В общем… Лиссу показалось, что он увидел на каком-то Лысом холме что-то подозрительное. Ты ведь знаешь этого кузнеца. Для него подозрительным кажется даже то, что я разговариваю. Вот он и полез туда, как дитё в горшок со сметаной – без верёвки, без снегоступов. Да и застрял там – в сугробе. Бургомистр наш поднялся и снял его оттуда, а себе повредил ногу. А надо было оставить, пусть бы сидел там дозорным.

– Бомби, ты сказал «холм»? «Лысая гора»?

Бомби уловил в интонациях девушки оживление. Уже хорошо!

– Точно! Тебе это тоже кажется странным? – воскликнул он.

– Помнишь, ты рассказывал мне про батюшкины ночные метания? – оживилась Тереция. – Ну же, вспоминай! Когда к нему ночью прискакал человек от Короля. Они ещё тогда уехали вместе, и батюшка вернулся только под утро. После этого ты рассказал мне, как батюшка во сне бредил какой-то Лысой горой, мол, беда может случиться.

– Про Лысую гору едва припоминаю, а про беду – точно! Ваш батюшка всё время говорит про какие-то несчастья. Это у него как масло, которое нужно класть во все блюда.

Тереция слезла с подоконника и подошла к сундуку. Здесь она хранила все свои воспоминания – детские игрушки, разноцветные стёклышки, ленточки и заколки, засушенные цветы, лоскутное одеяло, перо неизвестной птицы, молочные зубы… Она подняла крышку и достала со дна берестяной футляр, перетянутый кожаным шнурком. Почему она вспомнила про него именно сейчас? Тереция развязала узелок, и на пол, словно бабочки, выпорхнули тонкие листики папирина, в уголках которого красовался декретный оттиск бургомистра. Это были рисунки.

Когда Тереция была маленькой, отец нанял для неё из города няньку, добрую женщину, не имевшую своих детей. Иногда они занимались грамотой, хоть в обязанности няньки это не входило.

Вечерами Тереция любила слушать сказки. Посадит её нянька на колени, положит перед собой чистый лист, возьмёт уголёк и рассказывает, а сказку картинками оживляет. «Сохрани рисунки. Однажды они тебе пригодятся», – предупредила её женщина.

Так у маленькой Тереции появился секрет в берестяном футляре. Женщина со временем покинула их дом, а секрет перекочевал из-под кровати на дно сундука, где и был благополучно предан забвению.

Теперь рисунки лежали на полу, пробуждая в памяти Тереции нянькины сказки. Она поставила на пол лампу и начала внимательно их изучать.

«Однажды в глубине Лысой горы поселилось зло. Мимо неё в деревню вела дорога, по которой каждый день ездил со своим осликом молодой дровосек. Однажды отправился он в лес и пропал. Всполошилась вся деревня, гадая, куда исчез дровосек…»

Внизу послышался бой часов. Тереция потеряла счёт времени и не могла понять, ночь ещё или уже утро. Сказка… Нет, теперь уже история, словно огромная рыба, вынырнула из её воспоминаний и окатила ледяной водой.

Бомби лежал на спине в углу комнаты и мирно похрапывал. Тереция сидела среди картинок, не в силах пошевелиться от потрясения. Вот она, Лысая гора. На ней большие камни. Вот они, тролли с зубилами и молотками. Вот она, женщина с кошачьими глазами. Вот оно, зло, которое поселилось внутри горы – с крыльями, лапами, зубами… Зло, обладающее мощью хищника…

Всё это было здесь, на полу, но в руках Тереция сжимала один-единственный листок, который превратил сказку в правдоподобную историю. Горячие слёзы упали и оставили на рисунке чёрные полосы.

Воскресшая в памяти женщина вдруг стала загадкой. Она нарисовала не просто дровосека из сказки, она изобразила Плима. Не могло быть никаких сомнений – это был он. Со своим осликом. Что было дальше в сказке? Этого Тереция не помнила. Финал словно застрял у неё в памяти. Или же его просто не было? Она пыталась вспомнить, чем всё закончилось, но всё время упиралась в стену. Кем была её нянька, которую, как теперь оказалось, Тереция совсем не знала?