Читать книгу Рассказы седого ворона - Игорь Александрович Мелик-Фарамазов - Страница 16

Приятель увидел моих алабаев и тут же решил завести такую собаку, попросил вечером зайти к нему и рассказать о содержании «среднеазиатов» ему и жене. Был воскресный вечер. Я пришёл с Айнаком, своим пятимесячным щенком. Айнак смутился только на походе к дому: со двора шли запахи шашлыка, голубцов, плова и еще Бог весть ещё чего вкусного.

Во дворе был накрыт стол человек на десять, но пирующих было двое – хозяин дома, армянин Эдик и его друг – узбек. Мужчины были в хорошем подпитии, а стол заставлен едой, но собутыльники зачем – то нанизывали мясо на шампуры для очередных порций шашлыка. Я посадил щенка в сторонке, в нескольких метрах от стола. Бедный Айнак, он никогда не ел сочный шашлык и армянские долма, умный щенок понимал, что ничего этого ему не дадут. Никогда у меня не было собаки с более выразительными глазами и такой же мимикой. Сознанием воспитанного щенка, сидевшего на указанном месте, овладели райские запахи, Айнак внимательно смотрел на стол, и в глазах его были скорбь и безысходность, но сам он был в центре внимания пьяных друзей.

Узбек решил показать свою осведомлённость: «это наша национальная узбекская порода».

Эдик не согласился:

– Какая еще «наша»? Ты что, туркмен? Наша!… Раскатал губу… Раз алабай у Игоря живёт, значит он армянин. Собака Игоря, а он – «наша»!…

Узбек не хотел сдаваться, обратился за помощью ко мне:

– Это азиатская порода? Как называется? А армяне здесь причём? Он ничего не понимает. Это наша узбекская собака, значит, он узбек, временно он живёт у армян.

– Что-о-о?

Эдик долго и серьёзно занимался штангой и боксом, пил много и не пьянел, но сейчас спьяну потерял контроль над собой. Было ясно, он может пустить в ход кулаки, толстая шея его стала как будто короче, а плечи и грудь ещё шире. Оппонент прищурился и стал похож на обозлённого вепря.

Нужно было сгладить ситуацию и прекратить спор. Я заявил, что эта порода объявлена российской.

Пьяный консилиум посчитал это глупостью и тут же решил, что я тоже ничего не понимаю. Друзья решили самостоятельно выяснить национальность собаки. Решено было во дворе для щенка поставить тарелки с армянскими долма и узбекским пловом. Собутыльники решили, что критерием в их споре будут гастрономические наклонности собаки. Не обращая внимания на мои протесты, к забору отнесли глубокую тарелку с двумя голубцами и бульоном, рядом поставили тарелку с таким же количеством плова с мясом.

Скорбное и трагичное выражение глаз щенка исчезло с приготовлениями по разрешению спора, теперь в его глазах были заинтересованность, надежда и решимость. Казалось, понимая всё происходящее, он сосредоточенно наблюдал за действиями людей, за тем как отмеряют равные порции, как их понесли в другую сторону двора и поставили на землю.

Собаку поставили против места с тарелками и отпустили с расстояния пятнадцати метров. По команде отпущенный Айнак шустро подбежал к благоухающему съестному, невероятно быстро и до последней молекулы съел голубцы, оставив чисто вылизанную тарелку, переключился на плов, немедленно съел его и внимательно смотрел на спорщиков, пытаясь понять, будет ли ещё добавка.

Спорили на ящик хорошей самаркандской водки. Эдик вздохнул нарочито притворно:

– Я вообще не понимаю, зачем он съел плов? Попросил бы ещё долма, разве бы мы отказали НАШЕЙ собаке?

– Да – глубокомысленно согласился пьяный узбек: – ящик с меня. Он армянский алабай, но он узбекского происхождения. Он знает это и любит плов.

Консенсус был достигнут, и довольный хозяин дома разлил водку по большим фужерам.