Читать книгу Рассказы седого ворона - Игорь Александрович Мелик-Фарамазов - Страница 7

Ба! Какая встреча! В поезде Красноводск – Ташкент я встретил Кургузкина Сергея Георгиевича, профессионального эксперта – кинолога, сотрудника клуба.

Кургузкин удивился бы, узнав, что я считаю его одним из своих учителей, но некоторые сведения о среднеазиатских овчарках я получил от него, а я всегда считал своими учителями людей, которые меня чему – то научили. Все разговоры были о собаках. Как обычно, в дорогу еды взяли больше, чем можно съесть. Жарко, но не пропадать же добру, за беседой пообедали. В купе заглянул проводник – узбек с большим газетным кульком:

– Остатки еды есть? Сейчас будет станция, на перрон придёт большая собака – алабай.

Собаку – алабая мы сами покормим. Проводнику мы ничего не дали, и прихватив с собой остатки трапезы, на остановке вышли на перрон. Дневную жару уже сменил душный вечер. Собаки на перроне не было, и проводник удивлённо посмотрел на часы.

– Ий – е! Опаздывает… Должен прийти.

Вдруг из – за киосков вышел крупный башкастый алабай палево – белой масти, мощный, в холке не менее восьмидесяти сантиметров. Метров с тридцати – тридцати пяти казалось, что кобель двигается как – то странно, собаки так не ходят. Кургузкин первым понял причину этого: «вот мошенник»! Пёс понимал, что некоторые люди его боятся, шарахаются в стороны и уступают ему дорогу, на многолюдном перроне образовался «коридор». Ему нужно было пройти к центру, к месту кормёжки, пугать людей он не хотел, поэтому прибег к актёрству: крупный массивный алабай шёл странной походкой опереточного полководца, парадным шагом, в такт покачивая головой из стороны в сторону.

– А – а – а, баракалля. Яхши… Пришёл?

Проводник высыпал на асфальт возле урны содержимое газетного кулька. Так же придуриваясь, кобель не спеша выбирал из кучи съестного лакомые кусочки. Выглядел он упитанным, а на бедре было большое грязное маслянистое пятно.

Натура эксперта взяла верх. Сергей Георгиевич оглядел собаку, и присев на корточки, старался увидеть прикус зубов.

– Отмыть бы его, вывести на экспертизу, был бы он украшением любой выставки. Голова красивая, «кирпич». … Весь правильный.

Содержимое моего пакета должно было заинтересовать собаку больше оставшихся на асфальте кусков лепёшки. Я протянул бродяге кусочек колбасы, предложил взять с руки. Алабай колебался, но колбасу с руки взял. Как было его не приласкать? Рука только коснулась головы собаки…

– Осторожнее! – Кургузкина напугали угрожающее рычание и злобный прямой взгляд. Кобель напрягся, теперь он не шутил, не придуривался, а ясно обозначил границы дозволенного:

– Без фамильярностей, если я ем ваше угощение, то это ещё не говорит о том, что мы друзья.

Опустив голову и стараясь не смотреть бродяге в глаза, я медленно убрал руку с его башки. Заулыбавшись во всю алабайскую харю, кобель тут же опять разыграл из себя балбеса:

– Испугался? А не тяни ко мне руки.

Мы вернулись в вагон. Я был раздосадован.

– Вот, скотина. Напугал, свинья такая.

Проводник усмехнулся:

– Он никому не даёт себя трогать. Тогда бы я сам его увёз. У него есть хозяин. Собака где – то здесь недалеко живёт. Сюда кушать приходит. Дома таких вкусных вещей не дают.

Кургузкин с сожалением вздохнул:

– Шатается здесь… Каким то мазутом испачкан… Скоро у нас выставка, вряд ли там будет хоть один вот такой. … Вот с-собака! Всех с толку сбил! Минералки – то мы так и не купили! … С этими алабаями…