Читать книгу Грех, похожий на любовь - Игорь Тихоненко - Страница 16

Шпынь с казаками не стал долго блукать улицами Чигирина. Как только он расстался с Богуном, то сразу принялся высматривать кого-нибудь из прохожих, чтобы расспросить, где находится дом полковника Барабаша. Дело шло к вечеру, и поэтому людей на улицах города было мало. Шпынь увидел, как из-за угла дома на противоположной стороне площади вышла женщина и быстро двинулась через площадь.

– Сейчас мы узнаем, где находится дом Барабаша, – уверенно произнёс Шпынь и направил своего коня к женщине.

Казаки остались на месте поджидать возвращения Шпыня. Темнота всё сильнее заполняла улицы Чигирина, и это обстоятельство мешало разобрать, какого возраста женщина. Шпынь, чтобы не ошибиться при обращении к незнакомке, применил давно испытанный способ в таких случаях. Если не хочешь обидеть женщину, обращаясь к ней, то назови её «красавицей». Любая из представительниц слабого пола после такого обращения сразу же будет доброжелательно расположена к тебе.

– Эй, красавица, – весёлым голосом проговорил Шпынь, – подскажи, как проехать к дому полковника Барабаша?

Девушка остановилась и обернулась. У молодого казака даже дух перехватило. На этот раз казаку не пришлось льстить, женщина действительно была очень привлекательная. Правильные черты лица, выразительные глаза, и стройная, будто выточенная умелым мастером фигура девушки сразу же пленили взгляд молодого казака. Но, пожалуй, и не это было главным в привлекательном образе молодой женщины. Какое-то особое необъяснимое расположение было в ней, так и притягивающее к себе всякого мужчину. Это было то, что и называется женским обаянием. Шпынь молчал и, как завороженный рассматривал девушку. Какое-то время девушка молчала, затем улыбнулась и весело спросила:

– С паном всё в порядке? А то у пана такой вид, как у каменной статуи.

Шпынь дёрнул головой, будто очнулся от сна, и повторил свой вопрос:

– Я интересуюсь, не подскажет ли мне любезная пани, где находится дом полковника Барабаша?

Девушка пристально посмотрела на казака и подозрительно спросила:

– А зачем вам его дом?

– Вот так дела? – удивился Шпынь. – Что это, тайна какая? Может, я его родственник, или просто знакомый. Так вы подскажете, где его дом? А, может, вы не знаете?

– Знаю, – уверенно ответила девушка. – Ну, раз вы родственник пана полковника, то запоминайте. Поедете вот по этой улице, в конце её свернёте направо, проедете два квартала, а там увидите двухэтажное здание с высокой крышей. Ворота в ограде будут расписаны затейливыми красными узорами. Это и есть дом полковника Барабаша.

После этих слов девушка повернулась и быстро пошла через площадь. Шпынь ещё постоял какое-то время, затем тряхнул головой и сказал:

– Странная какая-то дивчина, но красивая… Аж внутри сипает.

Шпынь взмахнул рукой, и отряд двинулся по площади. Сумерки уже сменились синевой наступающей ночи, а на бездонной темноте неба одна за другой вспыхивали яркие звёзды, аккуратно выстраиваясь вокруг серебристо-холодного серпа месяца. Жители Чигирина предпочитали в такое время находится в своих домах, и поэтому на улицах было безлюдно. Казаки двигались по безмолвным улицам, не нарушая ночной тишины разговорами. Дома в городе походили на тёмные силуэты огромных голов, а светящиеся окна были похожи на сверкающие глазницы. Шпынь следовал строго по пути, который указала ему незнакомка. Мысли о ней не покидали казака всю дорогу. Особенно его насторожил непонятный интерес девушки, когда она узнала, что Шпынь ищет дом Барабаша. Впереди показался двухэтажный дом. Узор на воротах в такой темноте рассмотреть было невозможно, а вот крыша у здания действительно была очень высокая. Шпынь поднял вверх правую руку, и отряд остановился, не доехав до дома шагов пятьдесят. Как будто какая-то неведомая сила приказал казаку замереть на месте.

«Наверное, это и есть дом полковника Барабаша» – подумал Шпынь.

В этот же момент ворота приоткрылись, и на улицу вышел человек невысокого роста и довольно округлой формы тела. Казаки находились возле дома в конце улицы, и лунный свет, упёршись в это здание, остановился и отбросил длинную тень на землю, накрывая ею всю вокруг. Под этим тёмным покрывалом оказались и Шпынь с казаками. Человек, который вышел из ворот дома Барабаша, их заметить не мог. Со двора дома послышался голос:

– Ну, а ты сможешь найти дом старосты Чаплинского в такой темноте, не заблукаешь?

Незнакомец округлой формы уверенно ответил:

– Смогу, не в первый раз.

«Э, да мне знаком этот голос, – подумал про себя Шпынь, – похоже на то, что пан войсковой писарь есть хороший знакомый полковника Барабаша. Надо за ним проследить. Ужасно интересно знать, куда это он посреди ночи направляется?»

Ворота дома затворились, и войсковой писарь зашагал по улице, направляясь к дому какого-то неизвестного для Шпыня старосты Чаплинского. Казаки ещё подождали некоторое время, а затем Шпынь повернулся к ним и тихо сказал:

– Хлопцы, поезжайте-ка вы в корчму, что возле главных городских ворот находится. Там нас дожидается полковник Богун. Скажете ему, что я скоро тоже приеду. Ну, а если я до утра не возвращусь, то пусть полковник хорошенько поспрошает у Барабаша, куда это ночью в Чигирине ходит наш войсковой писарь Лизогуб. Да, коня моего тоже заберите с собой. Не с руки мне следить за пешим на коне, да ещё ночью. Так он меня враз заметит.

Шпынь слез с коня, потрепал его по загривку на прощание и сказал:

– Ничего, старый товарищ, не грусти, скоро свидимся.

Затем Шпынь снял шапку, перекрестился по православному обычаю и, осторожно ступая по мостовой, двинулся по улице, стараясь держаться в тени домов. Казаки подождали, пока Шпынь скроется за поворотом, и двинулись в корчму, о которой им говорил Шпынь.

Ночь уже полностью вступила в свои права и распоряжалась во всём мироздании согласно своим законам. Она перекрасила все яркие и весёлые дневные цвета, заменив их серыми и унылыми. И как ни старался серебряный месяц со звёздами хоть немного подсветить небо, им никак не удавалось справиться с беспроглядной темнотой Вселенной. Непреодолимая сила ночи властвовала над всем. Сейчас было её время – время тьмы.

Шпынь неотрывно следовал за Лизогубом, стараясь оставаться незамеченным. Для этого ему приходилось держаться на определённом расстоянии от писаря так, как в темноте ничего не стоило потерять Лизогуба из виду. Шпынь нечаянно наступил на что-то, и ночную тишину нарушил треск. Казак тут же замер и прижался всем телом к дому. Лизогуб остановился и стал вертеть головой по сторонам, как это делают хищные птицы, когда высматривают себе добычу. Ничего не заметив подозрительного, писарь подошёл к одному из домов, поднялся на крыльцо и трижды постучал в дверь. Шпынь, крадучись вдоль построек, подобрался поближе к этому дому так, чтобы было слышно, если писарь будет что-то говорить. Через некоторое время из дома раздался голос:

– Кто это ходит по ночам и беспокоит людей?

– Хозяйка дома? – спросил Лизогуб. – Позови её. Скажи, что я к ней с поручением.

– Какое ещё поручение? – гневно поинтересовался голос из дома. – Ночью нормальные люди спят. Приходи утром. Я не стану будить панну.

– Скажи ей, что я принёс ей весточку от панна Чаплинского, – настойчиво проговорил Лизогуб.

За дверью кто-то кашлянул и строго сказал:

– Ладно, жди, я сейчас доложу панне.

Лизогуб облокотился на перила и стал ждать. Спустя некоторое время дверь отворилась, на крыльцо вышла молодая женщина и спросила:

– Это вы привезли мне известие от моего мужа?

– Да, панна Елена, – утвердительно произнёс Лизогуб. – Я могу войти в дом?

Женщина кивнула головой в знак согласия, и в это время лунный свет коснулся её лица, осветив его так, будто бы это было днём. Шпынь даже икнул от удивления. Это была та самая женщина, которая указала ему дорогу к дому Барабаша.

«Вот уж не думал с ней так быстро свидеться, – подумал Шпынь. – Что-то уж очень часто я её встречаю, как для одного вечера. Надо бы подойти поближе к дому и подслушать под окном. Может, удастся узнать, о чём они будут разговаривать».