Читать книгу Однажды в старые добрые времена. Книга вторая - Ирина Лем - Страница 16

К утреннему приему пищи Дермот в столовую не спустился по одной простой причине: не любил рано вставать. Вдобавок – лег поздно и, кажется, перебрал с коньяком. А к чему спешка? Он в гостях у друга, который так же мало обращает внимания на условности – это качество у них общее. В Милтонхолле Дермот чувствовал себя так же непринужденно, как дома, любил приезжать и оставаться на несколько дней. О нем заботились не меньше, чем о хозяине, и он позволял себе вести, как избалованный ребенок, капризничая и попирая правила – в меру, конечно. Сегодня он хочет выспаться, так что раньше полудня пусть его не ждут.

Эдвард позавтракал в одиночестве, что не испортило аппетита, и отправился в кабинет, решив заняться делами. Первым в их ряду стоял отчет о поездке в Шотландию и результатах, которых удалось добиться. Председатель «Клуба любителей чая» сэр Гарри Черчилл его наверняка заждался.

Обычно Эдвард делал отчеты лично, приезжая в Лондон после каждой важной командировки. Дорога неблизкая, спешка ни к чему, приезжал не менее чем на неделю, совмещая деловой и личный интерес. Пару дней он проводил в клубе – отчитывался перед председателем, обсуждал текущие дела и планы на будущее, знакомился с новыми членами.

Остальное время посвящал полезным уму развлечениям: ходил в театры, на выставки, посещал лекции прогрессивных профессоров. Не забывал и о менее полезных, но необходимых для того, чтобы быть в курсе столичных новостей – модных салонах, куда его охотно приглашали. Долго там не задерживался. Выслушав сплетни, запомнив важное, уходил прежде, чем от выпивки развязывались языки, и официальность переходила в фамильярность.

Еще охотнее его приглашали на балы, но там появляться не было нужды. Столичный бал – это брачный рынок страны. Каждого неженатого джентльмена дамы, не стесняясь, рассматривали в лорнет, гадая – он товар или покупатель? Эдвард ни тем, ни другим не был и чувствовал себя, как жеребец на выставке.

В данный же момент надолго покидать Милтонхолл он не желал. Из-за Джоан. Ее первый день… вернее – их первый день оказался не совсем удачным, но огорчаться не стоит, дальше будет лучше. Правду говорят: утро вечера мудренее. От вчерашнего хмурого настроения не осталось и следа. Эдварда поддерживала мысль, что он не одинок. Джоан умна, но против его и Дермота не устоит.

Вдвоем они с ней справятся.

И не за горами первая победа, которую друзья отпразднуют, когда девушка совершит с Эдвардом верховую прогулку. Перед глазами возникла картинка из какого-то любовного романа: две фигуры едут верхом по пасторальному английскому пейзажу – одна изящная женская, другая широкоплечая мужская…

Картинка банальная, но верная, и она непременно оживет – в будущем, над которым он начнет работать уже сегодня. Задача на текущий момент: улучшить впечатление гувернантки о себе.

Но сначала отчет. Эдвард картинку загасил, иначе она не даст работать. Представил стол, бумагу, чернила, которые вечно капают с пера, и надо следить, чтобы не посадить кляксу. Настроение сразу потускнело. Писанину он ужасно не любил. Но ничего. Отчет – это необходимость, на которую стоит потратить полдня, зато отпустит тягучее чувство долга и не будет отвлекать от главного.

Его деловой кабинет располагался на втором этаже, спрятавшись в закоулках, куда не додумался бы зайти случайный человек. В кабинете хранились документы, многие из которых – строго секретные и не предназначались для чужих глаз. Кроме того, там находился потайной сейф, расположение и содержание которого ни в коем случае не должно было стать известно посторонним. Не бывали там ни Нора, ни Дермот, а слугам он запретил даже приближаться. В любое время суток кабинет бывал заперт, и лишь двое имели туда доступ – хозяин и дворецкий. Последний брал ключ из секретного ящичка в библиотеке и после краткой утренней уборки немедля возвращал обратно.

Еще издалека Эдвард увидел дверь кабинета полуоткрытой и не поверил глазам – такого не случалось на его памяти. Потом ощутил неудобство, будто кто-то открыл дверь его спальни, когда он спал нагишом. Неужели Бенджамин уехал, забыв закрыть кабинет на ключ?

Подошел ближе и услышал внутри тонкий женский голосок, певший песенку:

– Миленький, хорошенький,

Возьми меня с собой.

Буду любить и холить тебя,

Буду твоей женой.

Усмиряя поднимавшееся возмущение, Эдвард открыл дверь шире и увидел стоявшую спиной девушку в платье горничной, которая, напевая, протирала окно. Он вспомнил, что ее приняли несколько дней назад по рекомендации экономки Дафны. Счастье новенькой, что поручительство экономки обладало весом, иначе он в ту же секунду уволил бы ее, не дав закончить куплета. Он дал себе пару мгновений, чтобы остыть. Девушка, возможно, не в курсе его распоряжений насчет кабинета. «Надо напомнить Бенджамину, чтобы хорошенько ее проинструктировал».

Эдвард окинул быстрым взглядом комнату: створки шкафа, за которыми спрятан сейф, выглядят нетронутыми, на столе несколько писем и бумаг не очень важного содержания – лежат в том же виде, как он оставил в прошлый раз. Кажется, секретов его служанка не узнала, если вообще умеет читать. Тем не менее…

– Кто разрешил вам сюда входить? – спросил он строго, чтобы прищучить и смутить ее, как вора-неудачника, не успевшего улизнуть с места преступления.

Удивительно то, что она ничуть не испугалась, вроде – ожидала его появления. Повернулась, спрятала руку с тряпкой за спину, присела и сказала:

– Доброе утро, сэр. Дворецкий мистер Винфри попросил меня прибрать здесь, у него сегодня нет времени. Я уже почти закончила и собиралась уходить.

Объяснение логичное. Девушка не имела шпионских намерений. Не стоит из-за мелочи раздражаться.

– Как вас зовут?

– Мойра, сэр, – сказала она шустро, и опять присела.

Она вообще производила впечатление шустрого зверька, но не белочки, а крысы. Склонив голову набок, она бросала на Эдварда быстрые взгляды – проверяя впечатление, которое производила. Впечатление было странным. Она выглядела молодо и свежо, но эти проверяющие взгляды… Вдобавок она растягивала губы, желая сделать приятное выражение, но достигала обратного результата, потому что закрытая улыбка с опущенными уголками рта создавала выражение злого умысла. Так смотрела бы крыса, которая настолько голодна, что осмелилась днем прийти поживиться чем-то съедобным и просила о снисхождении. Но не стоит ей доверять – ночью она, не задумываясь, перегрызет вам горло.

Неприятная особа. Днем ее опасаться нечего, а ночью они все покидают дом, так что пусть.

– Я знаю, вы новенькая, – сказал Эдвард, по-прежнему стоя в дверях. – Возможно, не прошли инструктаж. Я вас просвещу. Запомните две вещи. Первое: если занимаетесь уборкой, делайте это, когда хозяева отсутствуют. Второе: эта комната – мой личный кабинет. Чужим входить строго запрещено. Если у мистера Винфри в один день нет времени – ничего страшного. Он наведет порядок в другой. Ни горничная, ни экономка и никто вообще не имеет права появляться здесь ни под каким предлогом. Я доходчиво объяснил?

Слушала она или нет – Эдвард не совсем понял. Ее взгляд бегал с пола на стены и по сторонам.

– А вам понравилось, как я отчистила… – начала Мойра, показывая на окно, хозяин ее перебил:

– Когда я что-то спрашиваю, следует тотчас отвечать – да или нет.

– Да, сэр.

– Забирайте свои тряпки и уходите. И чтобы я вас здесь больше не видел!

«Ого, какой строгий, – сказала про себя Мойра, и волнующая дрожь пробежала у нее от живота до подбородка. – Обожаю властных мужчин».

– Хорошо, сэр, – сказала она и в который раз сделала быстрый книксен, будто стояла на пружине, и кто-то сверху стукал ее по голове.

Эдвард ожидал, что она смутится и поспешит убраться с его глаз – во всяком случае так поступила бы любая другая служанка, получив выговор.

Но не Мойра. Убегать она не собиралась. Она собиралась сыграть свою роль с блеском, чтобы запомнилась. Она убрала руки назад и выприямила спину так, что груди ее выставились под платьем, как два пушечных ядра среднего калибра. Ими она сразит наповал хозяина… но он почему-то туда не глядел. Ничего, в ее арсенале имелось еще много орудий. Она гордо подняла голову и флиртующей походкой, махая подолом туда-сюда, направилась к двери, вернее – она шла прямо на Эдварда.

Он наблюдал за ней со все возрастающим удивлением. Девушка скромностью не отличается, интересно, на что она рассчитывает?

Она рассчитывала завладеть его вниманием, и у нее получилось. Мойра знала инструкции и задержалась в кабинете не случайно. Она ждала хозяина и теперь не спускала с него глаз, улыбаясь «загадочной» улыбкой и глядя сбоку. Она собиралась так близко пройти, чтобы задеть его грудью – перед ее калибром он, конечно, не устоит. Как любому молодому мужчине, хозяину не чужды плотские удовольствия, почему бы не удовлетворить их с красавицей Мойрой? Она даст понять, что не против, и пойдет так далеко, как пожелает он…

Слишком грубо, примитивно. Искушенный в женских штучках, Эдвард ее намерения разгадал и в тот момент, когда она уже почти ткнулась своей грудью в его, отступил подальше в коридор.

Мойра прошла мимо, все еще глядя в упор, и оставила после себя облако приторного до тошноты, сладкого запаха ванили. Ею натираются деревенские девушки, считая, что на сахар так же легко слетаются женихи, как на нектар пчелы. Еще противнее были ее глаза – того цвета, который он терпеть не мог у женщин: черные, грешные, точно такие, как у Бет. Черный – это не цвет, это бездна, могила и преисподняя.

«Да она нахалка, – думал Эдвард, с недоумением глядя вслед новой служанке, которая шагала по коридору, вихляя бедрами и дергая плечами. Видеть флиртующих дам он привык, но флиртующих горничных… – К тому же она похотливая, и не скрывает, что на все согласна. Где Дафна ее откопала? Неужели в целой деревне не нашлось приличной девушки? Вечером поговорю с дворецким».