Читать книгу Однажды в старые добрые времена. Книга вторая - Ирина Лем - Страница 21

– Не устану повторять: по-тря-са-ю-ща-я девушка! – были первые слова Дермота, когда он вступил на веранду. По дороге он снял пиджак и бросил в гостиной на диван. Он развязал ленту, которая стягивала шею, расправил пошире воротник и плюхнулся в кресло рядом с Эдвардом. Официальная миссия завершена, он позволит себе расслабиться и выглядеть небрежно. – Фу, как в клетке с тигром побывал. Нечеловеческие усилия приложил, но укротил! – Он промокнул салфеткой лоб и взглянул на хрустальный графин с розовой водой. – Ягодный морс? Холодный?

– Только что из ледника, – ответил Эдвард, не отрываясь от газеты.

Дермот налил полный стакан, неторопливо выпил, наслаждаясь каждой проглоченной дозой.

– Не советую жениться на умной женщине, – сказал он между глотками.

– Никто и не собирается.

– Утомительно.

– А с глупой скучно.

– Иногда забавно. Только ради развлечения я раз в неделю посещаю салон леди Дартмур. Как-то болтали ни о чем, она говорит «Я никогда не спорю с лордом Дартмуром, когда на мне рубиновая брошь. От грубых слов она тускнеет». Ха-ха-ха! Очаровательно, правда?

– Я бы упал со стула, – проворчал Эдвард, по-прежнему из-за газетного листка. – Потому никогда к ней не езжу.

– Я смеялся весь вечер. – Дермот смахнул с глаза несуществующую слезу и сделался серьезным. – А с твоей гувернанткой потел от натуги. Разговаривать с ней, все равно что дискуссировать с профессором – следи за каждым словом, чтобы не сказать глупость и не попасть впросак. В светском салоне никто не заметит, если перепутаешь маршала Веллингтона с адмиралом Нельсоном. Но не ошибись в разговоре с Джоан. Если и промолчит из вежливости, то посмотрит, как на новорожденного тюленя. Ты заметил, она умеет очень выразительно смотреть. – Дермот вспомнил взгляд, которым она сняла его руку со своего плеча.

– Не заметил. Я не вхожу в число предметов, на которые она часто смотрит.

– Вдобавок, разговаривая с ней, оставайся в рамках приличий, иначе обвинит в нарушении ее неприкосновенности. Интересная у тебя гувернантка.

– Моя гувернантка – не твой уровень и вообще не круг твоих интересов. Почитай лучше газету. Думаю, раздел «Пороки города» тебя заинтересует.

– Ах, Эдди. Ты мой лучший друг, но как же плохо ты обо мне думаешь. – Эдвард хмыкнул. Дермот продолжил: – Все-таки, я ее уговорил.

– На что это ты ее уговорил? – вопросил Эдвард и впервые оторвался от газеты.

– Увидишь сегодня вечером. Будет сюрприз тебе. Чтобы не упрекал, что я не помогаю. Посмотрим, понравится ли тебе результат моих нечеловеческих усилий.

– Неужели она согласилась прийти ко мне в спальню сделать расслабляющий массаж?

– Эдди, не допускай непристойностей на ее счет даже в мыслях. Я поручился за тебя.

– Ну, ладно. Газету хочешь почитать? Только что свежую Таймс принесли.

– Конечно. Интересно узнать, что плохого происходит в стране, пока мы тут жизнью наслаждаемся…

После обеда Эдвард отправился в оранжерею, чтобы заказать свежие цветы для гостиной – Дермот посоветовал оформить ее в романтическом стиле, хотя причин так и не раскрыл. В оранжерею вел длинный коридор, начинавшийся под лестницей в холле.

Пересекая его, Эдвард думал – какие цветы выбрать: лилии, гладиолусы, астры? Белые лилии хороши для официальных приемов – они торжественны, безлики и холодны. Гладиолусы годятся, когда ничего другого под рукой нет, они никогда не расцветают полностью, не отличаются ни изяществом, ни красотой. Астры – цветы простонародья, они многоцветны, но примитивны, походят на облагороженные ромашки. Тогда розы? Да, они на все случаи – романтичны, загадочны, нежны. У розы стать, как у королевы…

Шаги на лестнице. Поднял голову – Джоан. «Про королеву подумал, она явилась. И неважно, что в сером платье и с костяным гребешком в волосах. Породу не спрячешь. Гордая осанка, надменный взгляд. Она родилась не в то время, не в том месте. Если бы она была дочерью Генриха Восьмого, в историю страны вошла бы самая красивая и самая умная королева. Елизавета тоже была не глупа, но внешность пастушки…»

– Добрый день, сэр.

– Добрый день, мисс Джоан. – Он смотрел на нее в упор, она, как всегда, в пол, но во всей ее позе и чуть склоненной голове сквозило смирение, которого он раньше не замечал. – Что вы намерены делать сегодня днем?

– Мы с девочками собирались погулять, потом отправиться в детскую. Срочно требуется перекрасить солдатиков…

– Предлагаю изменить план. Я купил пони для племянниц. Они могут покататься верхом, если еще не пропало желание.

– О, конечно! Кэти и Молли обрадуются. Они уже спрашивали про пони. Придумали им клички. Спасибо. Отправимся немедля. – Ее взгляд переместился с пола на грудь Эдварда, но подниматься выше почему-то не стал.

– Найдете конюшню или хотите, чтобы я вас сопровождал?

– Нет-нет, я найду.

Другого ответа он и не ожидал.

– Вдоль по тропинке, минута ходьбы. Вы, я помню, тоже мечтали прокатиться?

– О, да. Обожаю лошадей. По-моему, они самые умные животные и самые элегантные.

– Согласен. Вы получите спокойную кобылку. Зовут Мечта. Я приказал ее для вас подготовить.

– Спасибо, сэр… – Она умолкла буквально на секунду, в которую ему явилась сумасшедшая картина – переполненная благодарности, она бросается ему на шею и… – У меня есть одна просьба. На другую тему.

– Слушаю вас, – мягким тоном сказал Эдвард. Наконец-то у нее появлась к нему просьба. Наверняка какая-нибудь мелочь. Она и не догадывается, что может просить у него все. Он бросился бы исполнять самое невозможное ее желание. И пусть бы не получилось, но она увидела бы его стремление, оценила и наградила…

Джоан не догадывалась. Она лишь заметила, что хозяин в хорошем расположении духа в отличие от вчерашнего дня. И вечера тоже. Он разговаривал, не раздражаясь и не высказывая претензий – подходящий момент для просьб.

Речь шла о библиотеке.

В старинных замках это нечто вроде святилища, в которое хозяева неохотно допускают чужаков. Там хранятся манускрипты, затертые не от прикосновений рук, но от прикосновений времени. В Милтонхолле библиотека огромна – кладезь мировой мысли, богатство, которое не выражается в деньгах. Джоан не терпелось покопаться в древностях, развернуть рукописный свиток. Только дотронуться до него стало бы событием жизни. Если же к раритетам ее не допустят, то хотя бы почитать книги, которые не читало большинство.

– Можно мне пользоваться вашей библиотекой? Здесь впечатляющее собрание книг. Наверняка, имеются редкие экземпляры. Ужасно любопытно почитать, посмотреть, потрогать…

Наконец, ее глаза нашли дорогу к его – Джоан и Эдвард встретились взглядами. «Неправда, что небо далеко. Иногда в него можно посмотреться. Хитрая девушка. Когда имеет просьбу, пускает в ход свои неотразимые глазки. Знает, что им невозможно отказать».

– Что ж, приходите, читайте, рассматривайте. В любое удобное время. Но в доме закон – за пределы библиотеки книги не выносить. Я тоже его придерживаюсь.

– Понятно, сэр. Спасибо.

Она собралась уходить. Слишком быстро – посчитал Эдвард. Она проговорила с Дермотом целый час, пусть посвятит ему хотя бы половину того времени. К тому же он еще никогда с таким восхищением не смотрел на отражение себя – в чужих глазах.

– Позвольте спросить – какие темы вас больше всего интересуют? Музыка, искусство?

– Да, и не только. Люблю читать о личностях, которые оставили след в истории. Об открытии новых земель. Об истории древних государств. О расцвете и закате больших империй. О далеких и малоизвестных странах – как Египет, Индия, Япония…

– Широкие у вас интересы.

– Очень. Обожаю узнавать новое. Каждый день. Обо всем. Особенно об исторических процессах. Задумываться, почему произошли те или иные события. Какое влияние они оказали на нашу сегодняшнюю жизнь.

– Какое же событие вы считаете главным в истории Британии?

– Несомненно, это битва при Гастингсе. Тысяча шестьдесят шестой год войдет в летописи, как год основания новой страны. В будничных делах мы не осознаем, до каких мелочей проникло в жизнь британцев норманнское влияние. Например, мужские имена Ричард, Вильям, Бернард, которые мы считаем исконно английскими, на самом деле французского происхождения. Я бы почитала про Вильгельма Завоевателя из первоисточников.

– Вам повезло. В библиотеке есть отрывок рукописи некого Гийома из Пуатье «Деяния Вильгельма, герцога норманнов». На мой вгляд, в тексте слишком много восхвалений, потому что автор был его поклонником.

– Современники великих людей всегда субъективны в оценках. Они часто пишут по заказу, потому получаются хвалебные тексты. Мы, имея сегодняшние знания, можем определить – где истина.

– А что для вас истина, мисс Джоан? – спросил Эдвард, сам не зная для чего.

Она прикрыла глаза и, как бы, захлопнула в себя окошко. На лестнице раздался топот четырех быстрых ножек – Кэти и Молли спешили на прогулку. Разговор сам собой подходил к концу.

– Истины бывают вечные и сюминутные, последняя в том, что мне пора заниматься детьми, – сказала Джоан. – Еще раз спасибо за разрешение посещать библиотеку, сэр. Там я поищу вечных истин. Можно мне теперь идти?

Эдвард кивнул.

Племянницы едва замедлили шаг, чтобы сказать ему «до скорого свидания, дядя», гувернантка взяла их за руки, и все трое шумной ватагой побежали к выходу. Дверь открылась-закрылась, он остался один. Легкая обида кольнула – он не нужен ни ей, ни им…

Нет, глупости. Одиночество на секунду.

Одиночество – это когда люди, которых любишь, не нуждаются в тебе.

К Эдварду не относится. Он им нужен – и племянницам, и гувернантке, просто они думают, что он занят, и не хотят мешать. Он действительно был чем-то занят, пока не встретил ее. «Какие у нее розовые щечки, прямо как у Кэти и Молли. Они трое похожи, девочки любят ее, как сестру. А кто ее не любит, хотел бы я знать? Друг Дермот – и тот от нее без ума. А кого любит она? Неизвестно. Она как планета, которая летит по одной ей известной орбите и увлекает за собой всех, кто попадает в зону ее притяжения. Сама же остается бесстрастной и независимой.

Она рождена свободной. Какое же несчастье загнало ее в неволю? Ее благородное происхождение бросается в глаза – воспитание, манера держаться, интеллект. Хотя… Ее несчастье – моя удача. Не поступила бы Джоан в гувернантки, никогда бы я не узнал ее. Теперь страшно представить».

На подходе к оранжерее Эдварду опять встретилась новая горничная. И опять она вела себя вызывающе: смотрела, будто пронзала, и странно улыбалась. Остановилась у стены, чтобы его пропустить, взгляда не отвела. Взгляды бывают разные: ласкающие, колющие, ненавидящие, уничтожающие. У этой – вопрошающий. Эдвард не удостоил ее и мимолетным. Прошел, задержав дыхание.

«Она не выполняет важнейшего правила для прислуги: без надобности не попадаться хозяевам на глаза. Неужели Бенджамин ее не предупредил? Соблюдение правил персоналом – мое главнейшее требование. С непослушания начинается анархия. А там недалеко и до серьезных нарушений».

Недавнее светлое настроение растворилось в приторной ванильной вони. Всему виной эта… «Век бы ее не видать! Немедленно вызвать дворецкого и отчитать. Где он, собственно? Я его сегодня еще не видел. Ах да, уехал в Даунхилл. Тем хуже для горничной. Если еще раз встречу, сам выкину ее за дверь».