Читать книгу Приказ об отставке - Ирина Тева Кумар - Страница 4
Глава 1. Знакомство с главными героями и автором книги
Мария. «Мой ребенок меня не слушается»
Оглавление– Ирина, мне вас порекомендовали как психолога, – начала Мария. – Честно говоря, я в первый раз и не знаю, как все должно происходить.
Мария стояла в небольшой грязной лужице – вода стекала с ее ухоженных полусапожек. Она извиняюще улыбнулась и поежилась от холода:
– Ох уж этот дождь.
– О, да. Похоже, он не намеревается заканчиваться. С самого дня основания Петербурга, – я почувствовала неловкость клиентки, и мне захотелось разрядить обстановку. – Проходите, пожалуйста. Сделать вам чай?
Мария – высокая, стройная, с красивой улыбкой – шагнула в кабинет. Она была записана на консультацию по поводу ребенка. Сынишка шести лет проследовал за ней.
Начало первой встречи всегда волнительное: мы еще не знаем друг друга, не понимаем, каким будет наш контакт и чем в конечном итоге он может обернуться.
– Мария, сначала я бы предложила побеседовать с вами вдвоем. А вы, – тут я обратилась к мальчику, – порисуете пока здесь?
Малыш довольно кивнул и уселся за стол. Там его уже ждали раскраски, чистые листы бумаги и коробка с карандашами, фломастерами.
Принципом моей работы всегда было разделение взрослых бесед и детских, чтобы не допустить столь частую (к сожалению) ситуацию в школах и детских садах, когда мама ребенка рассказывает, что с ним «не так», а тот сидит рядом и ошарашенно слушает.
Ну а мы с Марией устроились в зоне консультирования. Мягкий приглушенный свет, небольшой столик с салфетками и водой, уютные два кресла: одно располагалось в углублении за стеллажом, там можно было спрятаться от всех и вся, ощутив полное погружение в атмосферу психологии, а второе – так, что с него просматривался весь кабинет целиком.
Мария выбрала то, что подальше.
– Я пришла на консультацию по поводу нерешительности своего сына. Странной такой нерешительности: дома он командир, а на занятиях слова сказать не может. Ладно бы и дома был тихим, тогда на характер списать можно было бы. А тут в семье постоянные крики и скандалы, а учителя сетуют на зажатость. Мы с ним постоянно разговариваем о том, как надо себя вести, но мой сын меня не слушается. Я уже сама не понимаю, от чего устала больше. Сделайте с ним, пожалуйста, что-нибудь.
Клиентка сидела напротив меня в ожидании помощи для сына: спина прямая, все тело собрано и напряжено, в то время как сам «объект беспокойства» тихонечко рисовал и возился с машинками в игровой зоне кабинета, не обращая на нас никакого внимания. Казалось, что помощь нужна все же не ему.
В тот день началась интереснейшая работа над проживанием чувств самой мамы. Вы удивитесь, обнаруживая истинные причины ее раздражения и негодования. А может быть, в чем-то узнаете себя. Если так, то книга станет для вас еще полезнее и увлекательнее.
– Мария, здорово, что вы не остались наедине со своими вопросами, а пришли сюда. Я рада буду ответить на них. Расскажите, пожалуйста, побольше про то, как вы общаетесь дома. Например, в какие моменты чаще всего происходят конфликты?
И Мария стала рассказывать.
У нее всегда был миллион идей, чем занять своих двоих детей: на какие кружки отдать, какие книги им прочесть и на какие мероприятия с ними сходить. Только вот незадача: у детей были совсем другие планы. Так, вместо фехтования и футбола сын желал планшет и видеоигры. Вместо математики и домашних заданий выбирал чаепитие и лего. Марии казалось, что она из кожи вон лезет, чтобы дать детям такое детство, которого не было у нее, и до чего же трудно было себя сдерживать, наталкиваясь на столь решительное несогласие!
Вишенкой на торте были вечерние укладывания спать. Все как положено:
– Через пять минут спать. Досматриваем мультик и идем.
– Ага.
– Все, мульт закончился. Идем зубы чистить и спать.
– Ну еще чуть-чуть. Еще пять минут!
– Хорошо. Но не более.
– Ага.
– Все, прошло уже десять минут! Выключай, иди зубы чистить!
– Ну маааааам! Ну еще не прошли!
На этих словах лицо ребенка принимало страдальческий вид. А у Марии в голове не укладывалось: какое может быть страдание, когда она уже дважды уступила?!
– Нет, и все. Я уже давала тебе пять минут, в итоге пришла через десять! И ты опять.
– Ненавижу эти зубы! Никогда не буду их чистить!
В итоге зубы чистились уже со слезами, пижама не надевалась. Примерно к сказке терпение Марии заканчивалось, и ее начинало «бомбить» уже вовсю. От несправедливости, конечно. И именно эта несправедливость заставляла и кричать так, что аж самой страшно становилось, и плакать позже от чувства вины. При этом Мария отрицала свою всякую способность к творчеству и воображению, отдавая дань анализу и подсчетам. Чем и занималась десятки минут перед сном: находила обоснованные подтверждения своему поведению.
Уснуть с чувством вины было совершенно невозможно.
Вот в такие вечерние самодиалоги Мария подходила очень близко к опасному для себя откровению. Но поскольку признать правду в себе было хуже, чем не признавать, психика всячески защищала Марию от этой опасности. Она видела себя то мамой-злодейкой, то рациональным взрослым или просто невинной и ранимой, но на самом деле уходила от решения главного вопроса.
И ладно бы это помогало, но нет, на длительной дистанции ситуация лишь ухудшалась. Вот только ежедневно следящий и все контролирующий мозг не видел этой динамики негатива. И продолжал тихо уводить мысли то в одну сторону, то в другую.