Читать книгу 6 ЛИТО - Коллектив авторов - Страница 9

Уж корюшка пошла от северных морей,

Черёмуха цветёт – пока теплей не станет.

Звони мне иногда, известиями грей,

Что жив ты и здоров, хоть безнадёжно занят.

Как горько понимать, что занятость твоя —

Не занятость, а лишь удобная личина.

Какая может быть средь краха бытия

Любви не удержать весомая причина?

Но слить в единый вихрь я, видимо, смогу

Шальные в голове и северные ветры.

Я в память о тебе под вечер пробегу

На старом пустыре сырые километры.

Я в память о тебе и мысли, и стишки

В порядок приведу, густую пыль повыбью,

И корюшки куплю, и, выдернув кишки,

Я съем саму весну, вдыхая душу рыбью.

Спасибо, дорогой, за то, что понесло

Меня теченье вверх, за то, что сумрак редок.

Черёмуха цветёт – желание светло

Нечётное число сорвать душистых веток!

Про пустяк, про песок в пятерне

Песню тихую шепчешь, Создатель.

Видишь, сын мой плывёт на спине,

Сам себя на воде открыватель.

То боится, что дна не достать,

То забудет о дне и о страхе…

Так однажды душевную гладь

Растревожат глубокие взмахи.

Вспыхнет мир – на волны гребешке

Ярких зайчиков новый десяток!

А пока на горячем песке

Исчезают воронки от пяток,

В сонном небе плывёт на спине

Конь крылатый и в точности знает:

То, что нынче мелькнёт в тишине,

Без следа не растает.

Что за жизнь пошла? До-ре-ми…

Ни ля-ля тебе, ни гу-гу.

Встречу – руку подам, сожми

То, что выразить не могу.

Всё оборвано на корню,

Даже ягодки ни одной

Не созрело. Похороню

То, что было тобой и мной.

На дороге поверх столбов

Неба стылые кружева.

Как ответить мне за любовь,

Что теперь уже не жива?

Ты остался без ласки моей,

Я вчера соблазнила другого.

Мне так жаль тебя стало, ей-ей,

Не найти подходящего слова,

Чтобы выразить этот облом,

Что с тобою вчера приключился.

Птица счастья махала крылом,

Тихий город в снега облачился.

Я свои приключенья коплю

Как на старости лет Казанова.

Я от жалости снова люблю!

Видит Бог – я люблю тебя снова!

Видно, Бог мне выдал не много сил,

Хоть и кое-чем одарил.

Чаще чёрт по свету меня носил

И в парадной со мной курил.

А теперь уже невозможный хмель

Всё тусклее и всё нужней.

Ну а чёрт не хочет делить постель

С перезрелой тоской моей.

Я вышла в пять утра в туман,

Летела птица над дворами,

Сидел на лавке наркоман,

Несло душистыми парами.

Седой мужик вошёл в подъезд.

Наверное, ночной рабочий.

Я десять лет из этих мест

Не выезжала – дом не отчий,

Но всё-таки уже родной,

Такой таинственно-чудесный.

Тогда, в июньский выходной,

Пока был бледен свет небесный,

Хотелось засолить грибы,

Как будто осень наступила,

Как будто я в делах судьбы

Незнамо что поторопила.

Поплыл, поехал мой туман.

Носились птицы влево, вправо.

Летал над лавкой наркоман,

На свой туман имевший право.

Лягушек не трогай – смутятся верхи,

И горьким окажется дождь.

Бывают такие слова и стихи,

Которые вряд ли найдёшь.

Колибри такого калибра, что их

Едва ли заметишь. Мигни —

И нету ни крылышка. Вечен и тих

Твой поиск, нездешни они.

Есть вещи, которые глупо пилить,

Медузы, которых не взять,

Медведи, которых нельзя шевелить,

И музы, которых нельзя.

В лексической битве средь песен земных

Мне так захотелось свиных отбивных!

Шипящая мякоть запрыгнула в рот.

Желудок душе никогда не соврёт:

В трудах ли, слезах ли, на нервах одних

Ничто человек без свиных отбивных!

Кровать. Будильник. Голосок

кошачий за стеной.

Метро. Работа. Марш-бросок —

и ты уже иной.

Уже под мышкою бревно,

глаза как две луны.

Ах, как давно ты, как давно

Не ездил в Дибуны!

Невероятно даже то,

что ты сегодня тут.

Исчез твой город-шапито

за несколько минут.

Как удивляет время нас!

В чудной заводит сад.

То украдёт какой-то час,

то вдруг вернёт назад.

В пространстве тоже много дыр.

Без цели в них залезть

то попадаешь в странный мир,

то всё опять как есть.

Когда на трассе ни одной

машины, хоть кричи,

вдруг воплотится транспорт твой

из воздуха в ночи.

И ты помчишься – херувим,

сгустившийся чудак.

И будешь думать, что с одним

тобой бывает так.

Не монументы и не фрески…

Не купола возведены.

По обе стороны железки —

В тумане ночи – Дибуны!

А рядом лес. Нырнёшь чуть дале —

И воздух полностью иной.

Твои промокшие сандали —

Ничто пред влажной тишиной.

Пройдём по верхним и по нижним,

По левым, правым Дибунам —

Поверит сердце еле слышным

Ручья осеннего тонам.

И в чёткий образ не облечь то,

Что ощущаем ты и я:

Дибунское сырое Нечто,

Туманный сгусток бытия.

Все перейдя душевные пределы,

Становишься свободен и смешон.

Довольны волки, да и овцы целы.

Сидишь один, не лезешь на рожон.

С покойниками запросто болтаешь

И будто слышишь их язык живой.

В пучине Интернета заплутаешь,

Как бы уйдя под воду с головой.

Становишься неярким и неброским,

Невидимым друзьями и детьми.

Стихов твоих недавние наброски —

Неясный сон, мираж, туман в Перми…