Читать книгу Философия и методология науки. Учебное пособие - Коллектив авторов - Страница 25

В связи с крушением социализма на территории нашей страны казалось, что время утопических проектов закончилось. Во многих публикациях марксистскому утопизму противопоставлялось трезвое и реалистическое мышление как выражение духа современного общества, занятого решением конкретных частных и процедурных задач, а не поиском путей осуществления «высокой цели». В действительности же, по мнению В.А. Лекторского, утопизм – «неотъемлемый и важный компонент каждой динамически развивающейся культуры»[90]. Более того, многие важные культурные завоевания – это побочный продукт попыток реализации утопических проектов. Правда, сегодня не видно новых социальных утопий, зато появилась и стала весьма популярной новая биотехнологическая утопия. Ряд ученых и философов разрабатывают проект трансформации человеческой телесности с помощью генетической инженерии и нанотехнологий и конструирования новых физических и психологических характеристик человека. Некоторые из них даже думают о том, что можно серьезно удлинить продолжительность человеческой жизни, а в перспективе сделать человека бессмертным. При этом признается, что в случае реализации этого проекта человек в привычном смысле слова исчезнет, а его место займет некое суперчеловеческое или постчеловеческое существо. Возникло даже движение трансгуманистов, утверждающих, что смысл существования человечества состоит в создании условий для появления постлюдей. Это утопия, но, как в свое время заметил Н. Бердяев, «опасность утопии в том, что она может осуществиться».

Судьба человека в начале XXI в. все чаще рассматривается под знаком его исторического конца и вступления в эпоху постгуманизма. Идея сама по себе не нова. Еще в XX в. постгуманистическое движение вдохновлялось ницшевской философией с ее идеей сверхчеловека, а затем постструктуралистской эпистемой «конца человеческого» (М. Фуко). Но к началу XXI в. идея исчерпания и преодоления человека получила новый импульс в грандиозных успехах техногенной цивилизации в условиях информационно-компьютерной революции.

В эпоху развития высоких технологий формируется новый взгляд на возможности и перспективы человека. Сторонники этого взгляда ставят перед собой цель освободить человечество от биологических оков. Истоки нового движения, получившего название «трансгуманизм», его сторонники связывают с эпохой Просвещения и светским гуманизмом. По их мнению, человеку необходимо избавиться от «слепого» процесса эволюции, в основе которого лежит случайность, и начать осознанное движение к новой ступени своего биологического развития.

На формирование трансгуманизма непосредственное влияние оказали постгуманистические тенденции киберкультуры. Ее приверженцы исходят из того, что своими головокружительным успехами современная культура почти целиком и полностью обязана компьютеру – информационному двигателю, который вырвал человечество из эры фабричного капитализма и забросил в постиндустриальную эпоху. Киберкультура сформировалась к 90-м гг. XX в. в США на волне информационной революции и привела к эфемеризации человеческого труда и развеществлению потребительских товаров. Компьютер революционизировал человеческую жизнь, а информационная революция способствовала возникновению самых невероятных технологий – технологий виртуальной реальности, искусственного интеллекта и хд. Это дало повод некоторым ее теоретикам сделать вывод о том, что человечество находится на пороге «постбиологического мира» и что из механических форм жизни, наделенных разумом и способностью саморазмножаться, «вырастут» организмы, ничуть не уступающие по сложности человеку.

В размышлениях многих ученых, писателей-фантастов и футурологов сквозит идея, что кибернетическая революция приведет в обозримом будущем к появлению разума, превышающего человеческий. И тогда сверхразумные машины станут сами распоряжаться своей судьбой, производя еще более умных потомков с еще большей скоростью. Неизбежным результатом этого будет появление сверхразвитого, технически улучшенного постчеловеческого мира, где человеческая фаза эволюции трансформируется в постчеловеческую, о которой Ч. Дарвин не мог и предположить. Приверженцы искусственно направляемой эволюции считают, что политический и социальный хаос, который мы наблюдаем во всех сферах жизни, отражает лежащий в его основе биологический кризис – конец человеческой линии.

Данные идеи приобрели особую популярность среди сторонников постэволюции, но в первую очередь среди экстропианцев (по названию американского журнала – «Extropy», вокруг которого они объединились под знаменем трансгуманизма).

По мнению М. Дери, трансгуманизм в настоящее время это – движение сторонников изменения биологической природы человека, трансформации человеческого вида любыми доступными средствами, но прежде всего с помощью высоких технологий. Ими могут быть загрузка сознания (экс-тропианцы предпочитают более модное слово «трансбиоморфот»); наномедицина; нанокомпьютерные имплантанты (молекулярные компютеры, интегрированные в мозг и предоставляющие дополнительный объем памяти, повышающие скорость обработки информации и включающие программы для принятия решений»); генная инженерия; крионика; «самотрансформационная психология» и т. д.[91]

В 2004 г. участники движения, объединившись во Всемирную ассоциацию трансгуманистов, провели в Торонтском университете международную конференцию. На этой конференции обсуждались такие идеи, как полная свобода в использовании новых технологий в целях совершенствования человеческого интеллекта, поддержка стремления сделать человека более сильным и красивым, способным контролировать свои эмоции; выход человека за пределы Земли и освоение им космического пространства.

Одни трансгуманисты связывают новую стадию развития человека с изменением его генетических свойств благодаря био- и нанотехнологиям. Другие считают, что новый сверхчеловек появится тогда, когда сделается невозможным его репродуктивный союз с простыми людьми.

Трансгуманизм можно определить как интеллектуальное и культурное движете, поддерживающее использование новых наук и технологий для увеличения познавательных и физических возможностей человека. Философской основой трансгуманизма является отказ от так называемой субстанциальной парадигмы и переход к функциональной парадигме, берущей начало в философии И. Канта и продолженной в лице Э. Кассирера с его идеей замены субстанциализма функционализмом. Само понятие «трансгуманизм» предложил Дж. Хаксли в книге «Новые бутылки для нового вина» (1957). Слово «трансгуманизм» впервые появляется в научно-фантастическом рассказе Д. Бродерика «Выращивание» (1976)[92].

Если для гуманистов важно, что человек может улучшить тот мир, в котором он живет, через рациональное мышление, терпимость, свободу и демократические формы общественного устройства, то для трансгуманистов важно, кем может стать человек. Если гуманисты связывают изменение человека с социальными программами и новациями, то трансгуманисты считают необходимым использовать технологические методы для выхода за пределы человеческого способа существования. Согласно учению трансгуманизма, главное – кем мы являемся как личности. В классическом гуманизме идентичность человека мыслится неотделимой от телесности как способа существования личности. Трансгуманисты, признавая информационную природу идентичности человека, полностью порывают с субстанцией. Информация не есть субстанция: она может быть связана с любым материальным носителем.

Таким образом, возникшее в 1990-е гг. в США движение трансгуманизма пытается соединить прорывы в области высоких технологий с философией преодоления природных ограничений, присущих человеку как смертному существу. Они считают, что завершается медленный этап эволюции разума в форме человека как биологического вида и начинается новый этап ускоренной эволюции разума в виде информационно-кибернетических систем, быстро сменяющихся на основе непрерывно растущих вычислительных и производительных мощностей. Трансгуманизм нацелен на возникновение так называемой сингулярности – взрывной точки развития, которая современными футурологами прогнозируется на середину XXI в.

Лучшее, на что может надеяться человек как биологическая форма разума – это на свою внутреннюю технизацию, которая дополнит технизацию и роботизацию всего социума. Биологически несовершенные органы все более будут заменяться искусственными, нестареющими, и возникнет непрерывный энергоинформационный обмен постчеловеческого организма со всей окружающей средой.

Новую волну энтузиазма среди адептов трансгуманистического движения вызвала выдвинутая в США в 2001 г. под эгидой Национального научного фонда так называемая NBIC-инициатива. Она ставит в центр внимания синергетическое взаимодействие разных областей исследований и разработок, таких, как нанонаука и нанотехнология, биотехнология и наука о жизни, информационные и коммуникационные технологии, когнитивные науки. В этой инициативе четко выделяются две цели. Первая акцентирует внимание на конвергенции этих областей исследований и разработок в нанометрическом масштабе, что обещает уже в обозримом будущем (через 10–15 лет) цепную реакцию самых разных технологических инноваций, в своей совокупности обещающих глобальную трансформацию самого способа развития человеческой цивилизации. Вторая цель сосредоточивает внимание на проблеме «улучшения человека», «человеческой функциональности» или «расширения человека». По сути, речь идет о технологическом усилении человеческих способностей, модификации человеческой телесности и интеллекта.

Сторонники трансгуманизма увидели в конвергирующих технологиях практический инструмент для создания следующего поколения постчеловеческих существ[93]. Трансгуманисты, в число которых входят специалисты в разных областях знания, исходят из того, что с помощью генной инженерии, нанотехнологий, компьютерных и информационных технологий, воздействуя на генную и нервную систему человека и заменяя ряд органов на искусственные, можно сначала удлинить человеческую жизнь, а затем вообще сделать человека бессмертным. В этом случае проблема смерти, столь важная для всей исторически существовавшей культуры, потеряет смысл.

Конечно, это выглядит как очередная технонаучная утопия. Можно было бы утверждать, что она совершенно фантастична, если бы в число участников движения не входили серьезные исследователи и если бы они уже не начали практической работы в направлении создания такого существа, которое будет выходом за пределы человека, каким он был до сих пор. В связи с этим можно отметить, что еще в 1999 г. в США был создан Фонд максимальной жизни, поддерживающий исследования в области борьбы со старением. Миссия фонда – повернуть вспять процессы старения человека к 2029 г. с тем, чтобы в конечном счете добиться неопределенного долголетия в молодом возрасте. В этом фонде имеются три консультативных совета – предпринимательский, медицинский и научный.

Если будущая бессмертность существа («сверхчеловека», «постчеловека») может вызывать сомнение, то возможность вмешательства в биологическую природу человека существует. Министерство обороны США, например, финансирует исследования по созданию идеального солдата с расширенными возможностями получения сенсорной информации, увеличенной быстротой ее переработки, возросшими физическими данными. Подобные исследования (эксперименты по выходу за пределы физических возможностей) человека являются целью трансгуманистического движения, и если ставить вопрос о смысле жизни человека не как индивида, а как человечества, то трансгуманисты видят его в создании условий для замены человека «пост-человеком».

Вмешательство в сложнейшие генные и нервные структуры человека исключительно опасно. Его результаты могут быть похожими на ту экологическую катастрофу, которая возникла вследствие технологического преобразования природы. Нет никакой уверенности в том, что возникший сверхчеловек не разрушит полностью культуру с ее представлениями о человеческих возможностях, о допустимом и недопустимом, о правах и обязанностях, которая делает человека человеком. Если раньше люди мечтали о более гуманном обществе, то общество пост-людей будет антигуманным.

Бессмертие пост-людей имело бы ряд роковых последствий: отпала бы необходимость в рождении новых людей, так как определенного количества бессмертных пост-человеков было бы достаточно для решения тех проблем, которые стояли перед таким обществом; бесконечная жизнь одних и тех же существ свела бы к минимуму возможность социальных и культурных обновлений (правда, вряд ли в таком нечеловеческом обществе существовала бы культура). Исчезли бы такие главнейшие смыслоопределящие ценности человеческой жизни, как забота о детях и стариках, понимание другого человека и его проблем, любовь к другому человеку, которая включает в себя заботу и понимание, осознание хрупкости человеческой жизни; потеряли бы смысл такие добродетели, как мужество и героизм, ибо они предполагают самопожертвование и возможность потерять жизнь.

Словом, как считает В.А. Лекторский, «исчезновение смерти означает исчезновение смысла человеческой жизни. Переход к «пост-человеку» – это не ликвидация смерти, а наоборот коллективное самоубийство человечества, ибо «пост-человек» и есть убийца человека»[94].

Конвергирующие технологии способны задать новую стратегию развития общества, цивилизации и самого человека. Они создают новую жизненную среду человека и ставят под вопрос многие привычные способы ориентации в мире и традиционные человеческие ценности. Жизненный мир человека – это историческое и культурное понятие. Он многократно менялся и был разным в разных культурах. Сегодня под влиянием технонауки происходит «взламывание» этих инвариантов. В связи с этим конвергирующие технологии нуждаются во всестороннем гуманитарном осмыслении, так как при всей их актуальной практической направленности они имеют одновременно и фундаментальный философско-антропологический характер.

Однако не только современная человеческая ситуация в целом, но и многие антропологические процессы и тренды в настоящее время еще не получили основательной философской концептуализации. Между тем современные трансформативные практики, затрагивающие основоустройство человеческого существа, ставят ряд серьезных вопросов. Среди них самый существенный связан с острой и вполне практической необходимостью иметь обоснованные критерии для оценки различных этических, эпистемологических и иных аспектов применения высоких технологий по отношению к человеку. Необходимо актуализировать заново едва ли не все базовые вопросы антропологии: о природе и сущности человеке, проекциях человеческой реальности, родовых особенностях человека, об идентичности индивидуальной и видовой, о ценностных и этических основаниях человеческого существования, пределах и границах вмешательства человека в биологические основания своего существования. Отсутствие осмысления масштабов и последствий технологической экспансии само по себе является угрожающим фактором.

В связи с этим вполне обоснованной представляется точка зрения ВАЛекторского относительно роли философии в XXI в. Он считает, что «перспективы человека во многом связаны с тем, какую роль сможет играть философия в осмыслении созданного наукой и техникой нового мира и в ценностной ориентации в нем. Наука и порожденный с ее помощью мир – это сегодня главное проблемное поле философских исследований»[95].