Читать книгу Крик журавлей в тумане - - Страница 6

С утра баба Настя напекла пирогов. Отец приехал рано. Таньку разбудил его бас, доносившийся с кухни.

«Может, и мама с ним приехала?» – подумала она и, соскочив с кровати, уж собралась бежать на кухню.

– Ну, как там барыня твоя поживает? Не прогнала еще тебя, дурака крестьянского? – резкий голос бабушки остановил Таню.

Она замерла на пороге, не решаясь раздвинуть холщовые занавески.

– Мам, ну я же просил тебя не обижать ее, – недовольно ответил отец. – Надя – хорошая жена и мать. Живем мы дружно, отношения у нас в семье хорошие.

– Да чего плохого в таких-то отношениях. Тобою, дураком деревенским, грех свой дворянский прикрыла. Повесила на тебя Мишку, сынка свого приблудного, и ходит, пальчики растопырив. Слова в простоте не скажет, все на «вы», да «пожал-ста», да тихим голосом. Смотреть тошно. Тьфу! – бабушка сердито загремела ухватом.

– Ты, мать, как молоток. Долбишь и долбишь в одну точку. И ведь сколько раз просил тебя – отвяжись ты от нас… Нет, знай свое гнет.

– Как мне отвязаться-то? Ну как? Думаешь, легко мне здесь с хозяйством управляться? Все жилы себе вытянула. Думала, на старости лет, сын женится, меня к себе заберет, хозяйкой буду. Ан нет. Хозяйка у нас таперя барыня. А мне что? До гробовой доски в навозе здесь топнуть?

– Мама, я тебе всегда говорил и сейчас повторяю: продавай дом и приезжай. В этом году должна наша очередь на квартиру подойти, обещают трехкомнатную дать. Одна комната твоя будет. Будешь в ней хозяйкой. Зимой у батареи грейся, летом, как и полагается бабкам, на лавочке во дворе сиди, отдыхай. Имеешь право. Наработалась.

– Спасибо, сын, что расщедрился, хозяйкой комнаты назначил на старости лет. Сиди, как в скворешнике, и делай, что барыня прикажет… Мать квартиранткой стала.

– Ну, вот опять. Мыло-мочало, начинай сначала. Ну не нравится тебе Надя, поезжай, живи у Ленки, – в голосе отца послышались нотки раздражения, – у тебя ведь не только сын, но и дочь еще есть.

– Дочь не хозяйка, – перебила его бабушка, – в семье мужику положено хозяином быть.

– Не знаю, что там и кому положено, а наша Ленка сама себе и своей семье хозяйка… Материально я тебе всегда помогать буду.

– Только и суешь деньги! Что мне твои деньги, если мне на старость лет уважение нужно и покой. А какое тут уважение, если невестка – барыня, а сын матери слова ласкового не скажет! – бабушка всхлипнула.

– Никак тебе не угодишь. Ни с одной стороны, ни с другой. Сил нету с тобой разговаривать. Собирай детей, уезжаю я. И не приеду больше до тех пор, пока ты не поумнеешь. Лопнуло мое терпенье.

Таня услышала, что отец встал и направился к занавеске, за которой она стояла. Сзади бодро подошел Мишка.

– Где мама? – тихо чужим голосом спросила Таня. «Только бы не слышал»…

– Как где? Дома. Нас ждет. Правда, пап? – Мишка обернулся к отцу.

– Конечно, очень ждет. Она без вас все лето скучала. К школе вам все уже приготовила. Тетради купила, карандаши, учебники новые, – принялся объяснять отец, – только форму еще не купила. Без примерки, говорит, нельзя… «Вдруг они за лето на деревенских харчах раздобрели». А вы и впрямь подросли, загорели. Сил набрались для школы.

Таня слушала невнимательно. Она переводила взгляд с отца на бабушку и видела их непривычно смущенные лица. Из услышанного она поняла не все, но догадалась, что в их семье существует какая-то тайна. Самые родные и близкие для нее люди – мама, папа, брат в одно мгновение превратились в незнакомцев: мама – барыня, Мишка – приблудный сын, папа – дурак деревенский. Раньше Тане не доводилось слышать таких слов, и теперь она не знала, как должна их понимать.

– Пора за дело приниматься. Некогда нам сегодня прохлаждаться. Пошли, Лексей, по дому кой-чего поможешь, а то скоро ехать надо, чтоб засветло обернуться, – подвела итог баба Настя.