Читать книгу Сны Лавритонии - - Страница 8

К обеду небо затянуло тяжёлой пеленой снеговых туч. Хлопья падали лениво, но густо, ложась всё плотнее на крыши домов и деревенские дороги. Ветер стих, но в воздухе чувствовалось напряжение – как перед бурей.

Отряд с собаками ушёл на поиски ещё утром и до сих пор не вернулся. Вся деревня уже знала об исчезновении дровосека. Зачем звонить в колокол, если есть Касилия? Стоило ей выйти во двор и перекинуться словом с соседкой, как вести о пропаже Плима распространились быстрее, чем огонь по сухой траве.

Жители тревожно переговаривались, но продолжали заниматься своими делами. Не от равнодушия – каждый, от мала до велика, сгорал от желания всё бросить, потеплее укутаться и присоединиться к поискам. Но на дороге в лес с важным выражением лица дежурил Муравушка. Он стоял, словно кол, вбитый в землю, и встречал добровольцев заученной фразой:

– Прошу воздержаться от инициативы и не мешать поисковым работам. Собакам нужен след.

После этих слов люди, конечно, разворачивались, но не спешили уходить. Стояли, вглядываясь в дорогу и лес, который всё больше напоминал безмолвную белую пасть. Потом, с тяжёлым вздохом и неловким чувством, возвращались домой. Многие ещё долго провожали взглядом домик на опушке, где ждали новостей две женщины – Малария и Тереция.

Там, внутри, время застыло. Надежда и тревога сплелись так тесно, что невозможно было понять, чего в этом молчаливом ожидании больше.

***

Когда тем утром Бомби вломился в спальню с новостью о пропаже Плима, Тереции снился сон.

Плим надевал ей на палец кольцо, скрученное из ивовой веточки. Это могло значить только одно – стань моей навеки. Он улыбнулся, накрыл её ладонь своими тёплыми, сильными руками и спросил:

– Хочешь увидеть фокус?

Нет. Она не хотела – ни шуток, ни фокусов, ни этого блеска в его глазах. Но губы, вопреки воле, прошептали:

– Да, конечно. Покажи.

Он будто ждал этих слов. Медленно, с преувеличенной серьёзностью склонился ближе. В комнате повисло молчание – не просто тишина, а пауза, от которой дрожали нервы.

– Смотри, – прошептал он и убрал ладони.

Кольца на пальце больше не было. Вместо него – шмель, впившийся в кожу ядовитым жалом. Дурацкая, болезненная выходка. Но надо отдать должное – подмена мастерская. Тереция выдавила улыбку. Замечательный фокус.

Глухой стук в дверь и причитания Бомби о том, как у него трещит голова, выдернули Терецию из сна. Она вскочила с постели, не сразу поняв, что происходит, и бросилась к двери. За ней, прямо у порога, корчился Бомби – не от боли, а в силу своей неисправимо театральной натуры. Не раздумывая, Тереция схватила кувшин и плеснула ему в морду холодной водой.

– Успокойся.

Бомби облизнул усы и, не дав ей опомниться, оглушил двумя словами:

– Плим исчез!

А затем разразился живописным рассказом о том, как бедный дровосек, вероятно растерзанный дикими зверями, лежит где-то в лесу один-одинёшенек, занесённый снегом, и нет ни малейшей надежды собрать из этих кровавых кусочков прежнего Плима.

Тереция похолодела. Она молча натянула тёплую одежду и выскочила за дверь, твёрдо намереваясь отправиться на поиски. Но едва она успела сделать шаг за порог, как её остановил отец. Укутанный в меха, он уже сидел в санях и, завидев дочь, недовольно нахмурился.

– Ты куда это?

– Я тоже иду! Хочу помочь! – выпалила Тереция, заранее зная, какой ответ услышит.

– Что? Не может быть и речи, чтобы дочь бургомистра шастала по лесу в компании деревенщины! Всё, чем ты можешь помочь, – это сидеть дома и переживать.

Она сжала кулаки.

– Но я не собираюсь…

– А вздумаешь ослушаться… – бургомистр погрозил ей варежкой. – Предупреждаю!

Тереция прикусила губу. Отец даже не смотрел на неё – он уже отдавал распоряжения к отъезду. А ей оставалось только стоять на крыльце, разрываясь между злостью и отчаянием.

***

Лисс ободрал с усов ледышки и посмотрел на небо. Ещё немного – и поиски придётся свернуть. Сумерки опускались быстро, а снегопад, который только набирал силу (что ни скажи, а бургомистр был прав), не делал их предприятие ни капли увлекательным. Собаки дрожали, жалобно поджимая хвосты. Ещё немного – и они не то что след Плима, а собственный не смогут найти. Бургомистр, спрятавшись за санями, велел развести костёр, грел о кружку с чаем руки и в десятый раз намекал на возвращение. Но Лисс снова и снова упрямо убеждал его продолжать поиски.

С утра они прочесали дорогу до просеки. Возле ручья собаки завозились, принюхались, но тревога оказалась ложной – это были старые медвежьи следы. Видно, зверь чесал здесь спину. На делянке, где Плим обычно валил лес, нашли свежие щепки и обрубленные ветки, но ничего, что могло бы указать, куда он пошёл. Следы, которые могли привести их к дровосеку, исчезли под снегом.

***

Плим любил фокусы, но терпеть не мог загадок – особенно тех, что требовали заглянуть в бездонную тьму Вселенной. А уж внутрь себя – тем более. Лишь однажды, ещё мальчишкой, он сидел ночью на берегу реки, глядя в небо, и вдруг ему захотелось узнать – зачем светят звёзды? За этим назойливым вопросом потянулся целый шлейф: как, куда, почему, откуда…

«Хм. Интересно попробовать распутать этот клубок», – подумал Плим и толкнул в бок похрапывающего отца.

– Папань, а зачем светят звёзды?

Ему нужен был ответ только на этот вопрос. Если он окажется понятным, дальше он и сам во всём разберётся. Отец недовольно крякнул, приподнялся на локоть и взглянул в мерцающую даль, куда указывал сын.

– Хороший вопрос, сынок. Особенно если учесть, что утром нам придётся немало потрудиться, а моей пояснице нужен отдых. Очень хороший вопрос.

Он зевнул, почесал бороду и пожал плечами.

– Но, если честно, я не знаю, зачем они светят. Может, чтобы напоминать людям, что у них есть дела поважнее, чем забивать себе голову всякой чепухой. Он снова зевнул, отвернулся, устраиваясь поудобнее, и пробормотал:

– Хотя, как я и сказал, вопрос хороший. Если он поможет сделать топор острее – найди на него ответ. А пока – спать. Наши-то топоры уже наточены.

Плим с благоговением взглянул на всезнающего отца, который захрапел быстрее, чем он успел переварить услышанную мудрость. Ну вот и всё. Клубок с узелками бесконечных вопросов вовсе не обязательно распутывать – просто живи и не перемудри. Не стоит забивать себе голову тем, от чего наутро она только сильнее разболится.

Но теперь этот подход не работал. Вопросы градом обрушились на голову, и она во всех смыслах слова трещала. Так уж сложилось, что ради ответов ему придётся встретиться с существом, затащившим его в это место. Только оно, это чудовище, могло сказать, зачем он здесь.

Ожидание давило. И вдруг… Плим вздрогнул – где-то вдали раздался приглушённый лай собак. Он вскинул голову. Тролли тоже замерли. Это было не то волнение, от которого бросаются с утёса в безумном страхе. Они просто прислушались, переглянулись и, не торопясь, затоптали угли в костре.

Дровосек перевёл взгляд на дриаду. Она тоже услышала? Конечно, услышала. Это существо наверняка слышало куда больше. Но выражение её лица не изменилось. Всё такое же отстранённое и бесстрастное. Для неё лай собак был не более значимым, чем завывание ветра за пределами пещеры. Плим напряг мысли и попытался направить вопрос ей в голову.

– Эй, ты слышишь собак?

Ответа не последовало.

– Ладно… А меня ты слышишь? – он чуть сильнее подался вперёд. – Слышишь, как я спросил тебя про собак?

Дриада сидела и, казалось, смотрела сквозь стены пещеры – в пустоту.

– Если не слышишь, включайся. Нам нужно поговорить.

Она медленно повернулась, и их взгляды встретились. Он ощутил лёгкое давление – будто кто-то невидимый прошёлся по его мыслям. Что ж, значит, она пошла на контакт. Плим сосредоточился, напрягая ум ещё сильнее – стараясь удержать этот хрупкий, незримый мост между ними.

– Это хорошо! Хорошо, что ты готова говорить, – он кивнул, стараясь сдержать волнение. – Хотя, признаюсь, мне неприятно, что кто-то вот так просто влезает мне в голову.

– Дровосек, ты не боишься, что у тебя сейчас глаза лопнут? – спокойно спросила она. – Ты ведь хочешь что-то узнать, а не покалечить себя?

Плим опешил. Он ожидал услышать её в мыслях, но голос прозвучал прямо в ушах.

– Ты сейчас сказала?.. Э-э… ртом?

– Представь себе, я тоже говорю ртом. Особенно когда вокруг никого нет – и нет нужды обходить твои лишние органы.

– Лишние органы – это типа уши? Ну ладно… – Плим покосился на неё. – Потому что именно ушами я прямо сейчас слышу лай собак. Там, наверху.

– И что? Это может тебе как-то помочь?

– Конечно! Полагаю, собаки лают не просто так – это ищут меня!

– Ну что ж, – дриада равнодушно пожала плечами. – Тогда просто расслабься и жди. Сейчас сюда спустятся люди и спасут нас. Но в первую очередь, конечно, тебя.

– Послушай, я понимаю, что наше знакомство не задалось, – Плим заговорил быстрее, боясь упустить возможность. – Но давай попробуем что-то придумать! Поверь, там, наверху, целая орава здоровенных мужиков. Просто нужно…

Он запнулся. Казалось, в голове вспыхнула гениальная идея… но, увы, она была такой громоздкой, что никак не протискивалась наружу.

Дриада смотрела на него.

– Ну? Чего замолчал? – насмешливо протянула она. – Ты сказал «Просто нужно…» Мне даже интересно – что же? Велеть троллям позвать твоих друзей? Или, может, вот так…

Она приложила ладони к губам и резко выкрикнула:

– Эй! На помощь! Тролли держат в плену бедненького дровосека.

Тролли обернулись на крик и недовольно переглянулись. Один даже ухватился за дубину, но так и остался на месте – будто взвешивал, стоит ли вмешиваться.

– Тише ты, ненормальная! – зашипел Плим. – Прекрати! Давай лучше… это… мысленно. Как ты там это делаешь?

– Давай. – громко сказала дриада, и следующие её слова прозвучали прямо в его голове:

– Видишь, даже эти безмозглые твари понимают всю безнадёжность нашего положения.

Она смотрела на него с плохо скрываемым сочувствием, и это неприятно кольнуло Плима. Он не привык, чтобы его жалели. А уж тем более не хотел слышать слова жалости от такой же пленницы, как он сам.

– Бестолочь, – дриада покачала головой. – Если хочешь выбраться, ты должен не бежать от неудобных вопросов, а задавать их и искать ответы.

Плим недоверчиво нахмурился.

– Что ещё за вопросы?

– Те самые, от которых ты отмахиваешься. Прямо как твой отец в ту ночь на реке. Это у вас что, семейное – думать желудком, а не головой? Твоему отцу подавай поесть да поспать, а ты – со своим: «Зачем светят звёёёзды, папаня?» – протянула она, насмешливо передразнивая.

– Это был хороший вопрос, – пробормотал Плим, краснея.

– Да-да, так он тебе и сказал: «Хороший вопрос». Только вот ответ дал – никудышный. А ты взял и обрадовался.

Она подалась вперёд.

– Дровосек, если ты ещё надеешься на свободу… спроси себя: КТО ТЫ? И помоги мне это понять. Не убегай от этого вопроса.

Плим не отвечал.

– Звёзды горят не для того, чтобы развлекать зевак, – голос дриады стал жёстче. – Они горят, потому что их кто-то зажёг. ДЛЯ ЧЕГО-ТО ЗАЖЁГ!

Она пристально посмотрела ему в глаза.

– Так для чего же?