Читать книгу Критическая история гностицизма и его влияния. Том 3 - - Страница 5

Как мы знаем, некоторые из этих школ настолько мало отличались от церковных, что их едва ли можно от них отличить; другие же, напротив, отошли от них настолько, что их едва ли можно с ними связать. Поговорим сначала о первых – назарянах и эбионитах.

Из священных документов о первобытной Церкви мы видим, что среди самих основателей существовали некоторые расхождения, а следовательно, и большая свобода действий в вопросе о более или менее обязательном характере иудейских обрядов и установлений. Многие христианские семьи, еще не воспринявшие новую религию во всей ее чистоте, в ее независимости от местных предписаний мозаицизма и в ее вселенском характере, по привычке и недостатку просвещения сохраняли некоторые древние мнения и обычаи. Поначалу они не отвергали и не изменяли ни одной части христианского учения. Но с течением времени и по мере того, как с ними боролись, они укреплялись в своем несогласии; их оппозиция становилась все более открытой; они становились все более независимыми от Церкви, которая начинала становиться все более доминирующей. В процессе некоторые из них образовали своего рода союз с другими диссидентскими обществами, особенно с гностическими школами.

Такова была судьба эбионитов и назаретян.

Назаряне были, по сути, первыми христианами. Они получили свое название, оскорбительное в устах их противников, но почетное в их глазах, от Назарета, места рождения их основателя. Они были иудеями по происхождению и сохранили привязанность к иудаизму, как и к своему титулу, когда язычники Антиохии, обращенные апостолами, приняли титул христиан, отвергнув вместе со святым Павлом все, что было переходным в установлениях Ветхого Завета. Поначалу они сохраняли, вместе со всеми христианскими догмами, чувства истинного братства. Но, начиная со второго века, мнение ортодоксов о них изменилось. В то время они уже считались фракцией внутри христианства и отличались особым Евангелием. Вскоре, когда гностицизм окреп в среде христианского общества и основал свои школы, они еще больше отдалились от догм большинства.

То же самое произошло и с эбионитами, которые имели схожее происхождение, если не образовали одну и ту же секту. Несомненно то, что у них никогда не было лидера по имени Эбион; что они получили название [эвиониты], бедные, из оскорбления, и что они сделали этот эпитет термином славы для себя, как назареи сделали его для себя из другого оскорбления. Похоже, что в одном регионе Палестины преобладало одно, а в другом – другое из этих названий, и что в основном эти два названия относились к одной и той же школе. По крайней мере, эбионитов и назареев часто путали друг с другом.

Первый факт, доказывающий, что они вскоре последовали за гностиками, заключается в том, что они, подобно им, создали себе особое Евангелие и отвергли все остальные.

Некоторые гностики предпочитали Евангелие от Иоанна, другие – от Луки, третьи – от Матфея. Назаряне и эбиониты придерживались последнего. Однако их Евангелие не было Евангелием от Матфея в том виде, в котором мы его имеем. Это был сборник, в основу которого легли эти священные повествования, но который отличался от них в деталях и который в первые века был известен как Евангелие Евреев, то есть христиан-иудаистов. 1

Оно было написано от имени двенадцати апостолов и содержало ряд событий и речей, которые традиция сохранила в Палестине лучше, чем в других местах.

У нескольких писателей первых веков нашей эры мы находим цитаты из Евангелий, которые в большинстве своем не согласуются с нашими каноническими Евангелиями; похоже, что они были взяты из Евангелия от Евреев. Юстин Мученик, уроженец Палестины, похоже, не знал другого Евангелия, кроме этого, то же самое можно сказать о Папиях и святом Игнатии6.

Это Евангелие, которое, как мы видим из только что приведенных фактов, было чистым и благочестивым, эбиониты, похоже, переработали для своего собственного использования, поскольку они дистанцировались как от православных, так и от назареев. C. Епифаний сохранил для нас фрагмент этой новой версии столь древнего текста7. Юстин Мученик приводит другие, а Строт собрал довольно большое количество у этого писателя. Строт считает, что Евангелие от Евреев идентично Евангелию эбионитов. Гроций и Грабе уже верили в эту идентичность, которая с тех пор подвергалась нападкам и защитам, но которую уже невозможно признать.8

Как бы то ни было, фрагменты, сохраненные Юстином Мучеником и С. Епифания, представляют особый интерес. Они касаются именно тех двух событий в жизни Иисуса Христа, которые гностики чаще всего приводили в поддержку своих гипотез: его прибытие в Капернаум, которое они считали его входом в мир, входом, который, по их словам, был внезапным и неожиданным для всех, и крещение на Иордане, которое, по их мнению, было моментом соединения небесного Христоса с человеком Иисусом.

Церинф и Карпократ, которые также пользовались Евангелием от Евреев, находили в приведенной в нем генеалогии доказательство того, что Иисус был чисто человеческого происхождения.

Эбиониты же, более верные примеру других гностиков, вычеркнули всю эту генеалогию, хотя и исповедовали ту же догму. Фактически они приняли Спасителя за простого сына Иосифа и Марии, в то время как назареи оставались в согласии с ортодоксами относительно происхождения Иисуса Христа.

В своем суждении о святом Павле, лидере антииудаистского христианства, эти две группы сблизились. Они отвергали его как противника Моисеева закона. Этот закон был единственной дверью, через которую, по мнению эбионитов, язычники могли войти в святилище христианства, а по мнению назаретян, он должен был оставаться неизменным для всех потомков Израиля. Поэтому обе стороны отвергали все послания святого Павла: они, мол, были написаны не для них, потому что были опубликованы на чужом для них языке.

В этом они существенно отличались от гностиков, которые привязались к Павлу как к антииудаистскому врачу, хотя и почитали свои тайные традиции больше, чем его произведения.

Борясь с Св. Павла как антииудаистский, назареи, просто примыкавшие к мозаицизму, отвергали традиции более поздних времен, а эбиониты также предпочитали таинственные соблюдения аскетизма ессеев этим сухим рассуждениям о законе. И те и другие со всей силой своих наследственных предрассудков держались за древние надежды на тысячелетнюю империю Мессии, за этот хилиазм, против которого боролось большинство гностиков и на который вместе с иудеями надеялись некоторые из главных врачей первобытной Церкви.

Мы знаем, что в этом прекрасном сне, который породили неправильно понятые священные тексты, следует различать христианскую и иудейскую части. Согласно христианской части, основанной в основном на Апокалипсисе, с началом этого царствования новый Иерусалим, построенный из золота и драгоценных камней, должен был сойти с небес на землю и собрать в своих счастливых дворцах всех верующих, которые были заняты празднованием божественного величия.

Согласно иудейской части этой мечты, основанной главным образом на пророчествах Исайи, народ Израиля, так долго угнетаемый, но в конце концов воскрешенный своим Спасителем, с которым он придет царствовать в Иерусалим, должен был стекаться туда из стран рассеяния, восстановить храм во всем его великолепии и праздновать там Моисеев культ во всем его великолепии. Народы, обреченные быть лишь рабами истинных израильтян, должны были со смирением выйти навстречу своим правителям, привезенным на конях, колесницах, повозках и дромадерах9. Они предложат им верблюдов, нагруженных золотом из Мадиама и благовониями из Саввы, дары и жертвы, собранные со всех концов для приношений и жертвоприношений в Храме. Ворота Иерусалима больше не будут закрываться ни днем, ни ночью, чтобы впустить все эти сокровища, и вскоре богатство будет таким, что золото и серебро заменят железо и медь. Вместо работы будут постоянные удовольствия, пиры и банкеты. Даже свирепые животные не откажутся от своей кровожадности, ибо волк и ягненок будут пастись бок о бок.

Таковы были надежды, не типологические, а реальные, всех добросовестных иудеев и всех иудаизирующихся христиан первых веков.

Особенно это касалось эбионитов и назареев, и здесь они были гораздо ниже гностиков, которые боролись с хилиазмом с помощью спиритуализма, который они могли бы с гордостью рекомендовать своим противникам всех классов, если бы не довели его до пантеизма.

В целом эбиониты и назареи дистанцировались от гностиков во всем, что касалось иудаизма. Они приняли весь сборник Ветхого Завета, приняли его ангелологию и антропогонию; соответственно, они отвергли эоногонию и антропологию гностиков.

Однако в более поздние времена, когда все эти диссидентские школы, напуганные общими гонениями, объединились, чтобы укрепиться, эбиониты приблизились к гнозису, объединившись с третьей иудаистской сектой – элксаитами, самой гностической из всех.