Читать книгу Критическая история гностицизма и его влияния. Том 3 - - Страница 8

Иудейские доктрины так глубоко запечатлелись в умах людей и так тесно связались с первыми элементами гностицизма, что мы не удивляемся, видя, как они в разных формах возникают в лоне Церкви и смешиваются в большей или меньшей степени с тайнами гнозиса. Помимо элксаитов, эбионитов и назаретян, первые века предлагают нам объединение или, по крайней мере, систему, которая, похоже, испытала влияние как иудаизма, так и гностицизма. Это школа или доктрина докетов.

Докеты, как мы уже видели, столь же древние, как и гностики. Их мнение о человеческой природе Иисуса Христа составляет одну из самых постоянных теорий гнозиса и тесно связано с пневматологией, принятой евреями после изгнания.

Согласно этой доктрине, Разумы высшего мира слишком чисты и враждебны материи, чтобы желать объединиться с ней. Поэтому, появляясь среди людей, они лишь принимают облик человеческого тела. Иисус Христос, Разум первого порядка, не отступал от этого принципа, и было бы унизительно путать его с материей, признавая, что он позаимствовал ее покров.

Поэтому докеты рассуждали так из благочестия и почитания автора христианства. Но их противники, ортодоксы, боролись с ними за основополагающий догмат – воплощение. С этого момента они должны были обвинять их в отречении или, по крайней мере, в расколе. Докеты были далеки от этого. Однако, поскольку св. Павел и св. Иоанн обличали их как лжеучителей, они были вынуждены отречься от своей системы или создать партию. Некоторое время школы Симона и Менандра с их различными отделениями, по-видимому, давали убежище некоторым из них. Другие примыкали к христианам антиохийской или иерусалимской общин, к этим двум типам – иудаизирующим христианам и христианам-универсалистам. Но, наконец, в середине второго века нашей эры, в то время, когда внезапно возникли великие гностические школы, докеты образовали особую секту. В то время их лидерами стали Кассиан и Маркиан, а позже эти два врача стали считаться их основателями16.

Докетизм был более древним, но мы можем полагать вместе со св. Климентом Александрийским, что докеты не составляли ранее особой секты. Действительно, Феодорит, кажется, очень хорошо указывает на их истинный возраст, ставя их во главе всех диссидентов и опровергая их доктрину как примитивную ошибку.

Докеты, однако, играли лишь второстепенную и почти незаметную роль. Похоже, что они вскоре затерялись в рядах

ортодоксов или гностиков. Что касается первых, то они расходились в самых фундаментальных догматах: воплощение, реальная смерть, искупление грехопадения и греха, искупление и воскресение тела; эти различия были слишком велики, чтобы способствовать объединению. Что касается последнего, то, хотя докеты приняли лишь чисто феноменальный облик Христа и наделили себя апокрифическим Евангелием17, они не разделяли наиболее существенные доктрины гнозиса – рассуждения о Плероме и ее эонах.

Поэтому они не могли объединиться ни с гностиками, ни с ортодоксами, за исключением тех случаев, когда они становились неверными своей школе.

Из всех ветвей гнозиса только маркиониты предлагали им простоту, которую они любили в своих догмах, и именно с маркионитами они, по-видимому, слились, прежде чем стали объектом общих преследований.18 Таким образом, иудаистские тенденции породили в лоне христианства две совершенно разные теории.

Один, о его чисто человеческом происхождении, – эбионитизм; другой, о его чисто божественном или пневматическом появлении, – докетизм. Оба они встречаются в различных гностических школах. Но поскольку не гностицизм привел их к иудаизму, а иудаизм привел их к гностицизму, мы наблюдаем здесь не столько влияние, сколько взаимосвязь.

Были ли у неиудаистских сект христианства подобные отношения с гностиками? Именно это мы и собираемся рассмотреть.

Эти секты можно разделить на два класса: одни были более практичными, другие – более умозрительными. Мы поговорим сначала о первых, которые, в свою очередь, можно разделить на два класса: школы либертинов и школы аскетов.