Читать книгу Пленница Северных земель. Замуж за волка - Группа авторов - Страница 8

Боль в предплечье прошла к утру, оставив лишь странное, фантомное воспоминание, как эхо удара. Но ледяное пятно на груди Лиры будто ожило после вчерашнего. Оно не болело сильнее, а… пульсировало. Тихо, в такт её сердцу, но с отставанием на долю секунды, будто второе, замедленное сердцебиение где-то очень далеко. Или очень близко.

Её жизнь в гридхолле Хейдры обрела новые границы. Она была не пленницей, но и не гостьей. Ей позволяли больше: помогать по хозяйству (месить тесто для пресных лепёшек, чистить коренья), ходить к колодцу за водой под присмотром Сигрид. Дети, особенно Эрвиг и его сестра Астрид, теперь смотрели на неё не с любопытством, а с откровенным обожанием, которое смущало и трогало её одновременно. Они приносили ей тёплые камни из-под очага, чтобы она грела руки, и пытались учить её простым словам на своём языке.

Но были и другие взгляды. Взгляды воинов, потерявших товарищей в ту ночь. Взгляды, в которых благодарность за спасение детей тонула в море подозрения. Она была чужой. Помеченной. И, как прошептал один старый вирдир, проходя мимо, «вестницей беды».

На третий день после тренировки за ней пришёл не Рорк, а один из его доверенных воинов – суровый, молчаливый мужчина по имени Ульф.

– Вождь зовёт. В Дом Совета.

Дом Совета был самым большим гридхоллом, его крышу венчали перекрещенные кости гигантского снежного медведя. Внутри было просторно, темно и торжественно. В центре горел не просто костёр, а огромный, сложенный из целых смолистых брёвен очаг, дым от которого уходил в отверстие в крыше. Стены были увешаны трофеями, шкурами и оружием предков.

Вокруг огня на грубых деревянных скамьях сидели старейшины клана – мужчины и женщины с лицами, словно высеченными из морёного дуба. Рорк сидел на единственном подобии трона – большом камне, покрытом медвежьей шкурой. Он был в своей обычной практичной одежде, но на шее у него висела массивная костяная подвеска в виде волчьего клыка. Он смотрел на огонь, его лицо было замкнутым.

Увидев Лиру, все разговоры стихли. Десятки пар глаз – янтарных, синих, серых – уставились на неё. В них читалась не враждебность, а тяжёлое, настороженное ожидание.

– Подойди, – сказал Рорк, не поворачивая головы.

Лира прошла к очагу, чувствуя, как жар пламени бьёт в лицо, а холод от пятна на груди отвечает ему изнутри. Она остановилась в паре шагов от него.

– Старейшина Гримволд, – кивнул Рорк самому древнему из сидящих. Тот был так стар, что его кожа напоминала пергамент, натянутый на кости, но глаза под нависающими бровями горели острым, нестареющим умом.

Старик поднялся с помощью резного посоха. Его голос был сухим, как шелест осенних листьев, но удивительно громким.

– Дитя Юга. Ты стоишь в Сердце Логова. Перед нами, хранителями памяти клана Серые Хребты. Говорят, ты спасла кровь нашей крови от Тьмы, что старше этих гор. Говорят, на тебе её отметина. Говорят… между тобой и нашим вождем пробежала искра общей боли.

Он сделал паузу, давая словам проникнуть в тишину.

– Мы изучали знамения. Читали кости и следы на льду. Слушали шёпот ветра в Трещине Предков. И ветер принёс имя. Древнее имя из песен, которые пели наши прабабки у огня, когда мир был моложе, а тени – длиннее.

Он вытянул костлявую руку, указывая на неё.

– «Хальдра-вар». Так зовут тебя в пророчестве.

Лира нахмурилась. Рорк, наконец, поднял на неё взгляд. В его глазах читалось то же напряжённое ожидание.

– Что это значит? – спросила она.

– «Полукровка», – перевёл Рорк, и в его голосе прозвучала горькая ирония. – Но не по крови. По духу. По судьбе.

Гримволд кивнул.

–В легенде говорится о времени, когда «Старая Ночь проснётся ото сна, ведомая голодом забытых лун». И что против неё встанет не воин и не шаман, а «Хальдра-вар» – существо двух миров, чья воля сплетена с волей Хранителя Плоти, чья кровь будет ключом и щитом.

Он обвёл взглядом собравшихся.

– Мы думали, это сказки. Поэтические выдумки. Но кости пали в узор «Связанных Судьбой». Лёд на священном озере треснул, образовав знак, похожий на сплетённые руки. И теперь… мы видим перед собой южанку с отметиной Тьмы, которая чувствует боль нашего вождя.

В зале повисло тяжёлое молчание. Лира чувствовала, как её сердце колотится. Это было безумие. Её воспитывали на науке, тактике, логике. Не на сказках о пророчествах.

– Я не «существо двух миров», – возразила она, и её голос прозвучал твёрже, чем она ожидала. – Я капитан граньских стражей. Солдат, который оказался не в том месте не в то время. Всё остальное – совпадения. Страх перед тем, чего вы не понимаете.

Гримволд усмехнулся беззубым ртом.

– Страх – хороший советчик. Он заставляет искать объяснения. Мы искали. И нашли их в том, что ты называешь сказками. В них говорится и о цене. «Связь, рождённая перед лицом Ночи, будет испытываться болью и кровью. И если духи отвергнут союз, плоть обратится в лёд, а воля – в прах».

Рорк резко поднялся с камня.

– Достаточно, Гримволд. Мы собрались не для страшных сказок на ночь. Мы собрались, чтобы решить, что делать. Стая Ночи не ушла. Она отступила. И она вернётся. Следующая атака может быть сильнее. И у нас нет оружия против неё. Кроме… – он бросил взгляд на Лиру, полный раздражённой нерешительности, – …гипотез.

– Гипотеза требует проверки, вождь, – сказала другая старейшина, женщина с седыми, заплетёнными в бесчисленные косы волосами. – Ритуал Трещины. Если они действительно связаны духом, земля признает это. Если нет… – она пожала плечами, – …ну что ж, у нас будет одна южанка меньше, и мы поищем ответ в другом месте.

– Ритуал Трещины? – спросила Лира.

Рорк повернулся к ней, его лицо было мрачным.

– Ущелье к северу отсюда. Место силы. Там духи земли и льда говорят яснее. Есть… испытание. Оно покажет, есть ли между нами что-то большее, чем случайность и общий враг. Или мы просто тратим время.

– Какое испытание?

– Прохождение через Ледяные Сердца, – сказала седая старейшина. – Два столба вечного льда в глубине ущелья. Они реагируют на жизненную силу. Если два сердца бьются в унисон, если две воли дополняют друг друга, лёд позволит пройти. Если нет… он поглотит. Заморозит кровь в жилах за мгновение.

Лира почувствовала леденящий холод не только от пятна, но и изнутри. Это было самоубийство.

– И вы предлагаете это на основании… костей и треснутого льда?

– На основании того, что иного выхода у нас нет! – громко сказал Рорк, и в его голосе впервые прозвучала отчаянная ярость. – Мои воины гибнут. Мои дети замерзают во сне от прикосновения кошмаров. Я не могу защитить свой народ! А ты… ты приходишь сюда со своей южной логикой и говоришь мне о совпадениях? Нет! Ты либо часть ответа, либо часть проблемы. И я намерен это выяснить. Раз и навсегда.

Он подошёл к ней так близко, что она почувствовала исходящее от него тепло и напряжение.

– Завтра на рассвете мы идём к Трещине. Ты и я. Мы пройдём испытание. Или умрём. Потому что если мы не связаны, если эта связь – плод воображения стариков, то нам нечего терять. А если связаны… – он замолчал, его челюсти сжались, – …тогда, возможно, у нас появится шанс. Оружие. Ты поняла?

Лира смотрела в его жёлтые глаза, полные ярости, страха и решимости. Она видела ту же тяжесть, что давила и на неё. Ответственность за жизни. И перед ней был выбор: отказаться, вернуться к статусу пленницы (или трупа), или шагнуть в безумие, основанное на легендах.

Она думала о детях. О Сигрид. О Хейдре, которая лечила её, не из доброты, а из необходимости. О своих солдатах, погибших на границе. О призрачном прикосновении тени, которое всё ещё жгло холодом её грудь.

Безумие против бездействия. Древняя магия против беспомощной логики.

– Я поняла, – тихо сказала она. – Я пойду.

В зале пронёсся вздох – облегчения? Недоверия?

– Хорошо, – сказал Рорк, отступая. – Готовься. Одевайся тепло. Бери только нож. И настройся слушать не головой, – он ткнул пальцем себе в грудь, прямо над сердцем, – а этим. Если, конечно, там у тебя ещё что-то бьётся, кроме страха.

Он отвернулся, давая понять, что аудиенция окончена. Старейшины зашептались между собой.

Лира вышла из Дома Совета на холодный, чистый воздух. Солнце уже клонилось к горам, отбрасывая длинные синие тени. Она подняла руку, прикрыла глаза от света. Голос Легенды прозвучал. Он назвал её имя. И теперь она должна была либо доказать, что он прав, либо замёрзнуть насмерть, пытаясь это сделать.

Внезапно она снова почувствовала тот странный, отдалённый холодный стук в груди. И в этот раз ей показалось, что это не просто пульсация пятна. Это был ритм. Чей-то ритм. Тяжёлый, упрямый, яростный. Ритм сердца, которое, вопреки всему, не сдавалось.

Она опустила руку и твёрдо направилась к дому Хейдры. Готовиться.