Читать книгу Черные тетради - Legenda Familia - Страница 159

…вещь принадлежит человеку в тот момент, когда он может суверенно совершить над ней весь спектр операциональных действий, и перестаёт принадлежать тогда, когда тот уже не может. Грань настолько тонкая, что практически неразличима, но именно здесь заканчивается расширенный фенотип Докинза и начинается мегамашина Мамфорда. Или, говоря проще, заканчивается владение и начинается служение.

Традиционное сознание выработало защитные механизмы против торжества служения Машине. Например, патлач – культуры состязания в одаривании и в уничтожении огромных объемов материальных благ, от которых оказываешься зависим. Такова генеалогия, скажем, этих гротескных спортивных олимпиад или потребности время от времени убивать свой профиль в социальных сетях. Но новое, нетрадиционное мышление уже полностью служебное. Оно само прекращает быть роскошью, становится служебным инструментом, и затачивается на службу. От него требуется постоянная, скажем, эффективность.

Не знаю когда человек принёс клятву верности вещам, но сегодня мы в массе своей не способны совершать над вещами весь операционный цикл, особенно маргинальные действия вроде их уничтожения. Вещи старятся сами, и мы отказываемся от них только зная, что они уже в маразме и не напомнят нам об этих клятвах. Мы не можем ни сжечь свой автомобиль, ни уничтожить квартиру. Например, не можем что-то отдать «с барского плеча». Ненужное или старое мы отдаём легко, но отдать что-то ценное разучились на антропологическом уровне. Равно как и презираться бесплатное.

Принцип «дело во мне» стоило бы куда точнее выразить как «мне принадлежит лишь нереальное», реальному человек служит сам, и сам ему принадлежит. В этом плане, когда в последней редакции реализма реальными были назначены куски материи, они (как бы ни были при этом формованы) перестали принадлежать людям и обрели собственную онтологию. Включая ее специфическую часть – как вещи власти…